Два часа лета от Москвы — и попадаешь в совершенно другой мир. В чем-то понятный и привычный, но все-таки очень чужой. Из иллюминатора видны лишь зелено-багряные пятна (так сверху выглядят ягель и низкорослые деревца) да огромные водные пространства.
Нарьян-Мар — не просто столица, но и единственный город в Ненецком округе. Население не дотягивает до 20 тысяч человек. На десятки и сотни километров вокруг — ни одного крупного населенного пункта. Только крошечные деревни вдоль Печоры да чумы в необъятной тундре.
Аэропорт в Нарьян-Маре — самое популярное место. Единственный транспортный узел на весь округ. Жители передвигаются в основном самолетами и вертолетами. Не потому что они очень крутые — просто по-другому ни добраться в эти края, ни выбраться невозможно.
Железнодорожного сообщения нет. До ближайшего вокзала, в городе Усинске (Коми), от Нарьян-Мара почти 400 км. Только доехать до него не получится — автомагистрали отсутствуют. На весь Ненецкий округ лишь 70 км асфальтированных дорог, да и теми может гордиться исключительно Нарьян-Мар.
Страна оленья
Современные ненцы занимаются оленеводством и живут в основном в чумах. Ближайшее к Нарьян-Мару оленеводческое стойбище находится на берегу реки Куи. Отправляемся туда на внедорожнике, сильно смахивающем на танк. “Ехать придется по бездорожью, лесотундра вокруг, — объясняет водитель Михаил. — Обычная легковушка застрянет на первом же повороте”.
Михаил рассказывает, что с 1991 года власти строят автотрассу от Нарьян-Мара до Усинска, да никак не построят. Недавно назначенный глава Ненецкого автономного округа Игорь Федоров, впрочем, считает делом чести завершить строительство трассы. Дело лишь в деньгах.
Цена строительства дорог за Полярным кругом, в условиях вечной мерзлоты и при полном отсутствии инфраструктуры несравненно выше московской. Доставка гравия, песка, механизмов по тундре влетает в копеечку — к их стоимости можно смело добавлять 80% затрат на транспортировку. Пока Ненецкий округ — единственный в стране регион, не имеющий постоянного наземного транспортного сообщения с другими субъектами Российской Федерации. Зимой выехать за границу города можно на снегоходе по замерзшей Печоре да по зимнику — ледяной дороге. Стоит ли говорить, что цены на продукты с учетом столь дорогостоящей доставки — убийственные. Буханка хлеба стоит 30 рублей. Пол-литровый пакет кефира — 80 руб., баночка соленых огурцов — 160 руб. Килограмм персиков в сезон (то есть летом) — 250 руб., картошка — под сотню. Литр бензина — 50—60 руб.
Правда, компенсируются высокие цены высокими же окладами. Здесь официально самые высокие среднемесячные зарплаты чиновников во всей России — 86,5 тыс. рублей. Учителя и врачи получают 50—70 тысяч рублей. Оклад специалистов, занятых в нефтяной отрасли, стартует от 60 тыс. руб.
Чумовой уклад
Тем временем мы подъезжаем к месту назначения. Стойбище — это пять чумов, мирно пасующиеся олени и бурно радующиеся гостям овчарки и лайки. Представитель семейно-родовой общины саво Матвей, к которому мы приехали, несколько лет назад решил заняться бизнесом — показывать туристам жизнь ненцев. Туристы, впрочем, пополняют бюджет предпринимателя не часто — разве что любознательные японцы пару раз в год заглянут. Но Матвей не переживает. “Жизнь в городе все равно не по мне, — говорит он. — Чум — вот мой настоящий дом”.
Конструкция чума выверена веками. До пятидесяти длинных шестов (от 5 до 8 метров) по кругу слегка вкапывают в землю или снег и скрепляют вверху сухожилием оленя. На земляном полу постелены деревянные доски и шкуры. В левой части чума располагаются члены семьи, с правой стороны — гости. Посреди жилища стоит импровизированная печка — ящик, внутри которого горят поленья. Дым выходит через трубу в потолок. Еще несколько лет назад еду готовили на открытом костре.
В отличие от большинства представителей малых народов Матвей имеет за плечами высшее образование (РУДН) и опыт службы в администрации Нарьян-Мара. Однако это не мешает ему предаваться суевериям.
— Женщине заходить за печку нельзя: бесплодие будет, — предостерегает он меня на пороге чума. — И мужчине, кстати, тоже: на женщин смотреть перестанет.
Матвей наливает в кружки горячий олений бульон с большими кусками мяса. “Ты ешь-ешь, долго жить будешь, — рекомендует он. — Наши бабульки живут в тундре на оленине и ягодках до 85 лет”.
Как выяснилось позже, олениной питаются не только коренные народы Севера. Зам. главы администрации Ненецкого автономного округа по социальным вопросам Ольга Барташова говорит, что после ее переезда в Нарьян-Мар из Архангельска она перестроила свое питание в считаные дни: “Оленина — очень хорошее мясо: малокалорийное, диетическое, чистое. Главное — правильно его приготовить”.
Закон — тундра
Печка жарит нещадно. Но впустить свежий воздух “с улицы” хозяин не разрешает. “В чуме нужно держать дверь закрытой, — говорит он. — Это крепость. Защищает от духов. Здесь замыкаются энергетические потоки, человек быстрее восстанавливается, спать можно 4—5 часов”.
Кормит меня Матвей, впрочем, не только олениной, но и байками. “У нас есть остров Вайгач, — рассказывает хозяин. — На Вайгаче никто никогда не жил, только в 1950-е годы полярники основали там метеостанцию. Еще до прихода на эту землю ненцев на Вайгаче идолы стояли. В 2005 году московские ученые решили забрать этих идолов в столицу для опытов. Их предупреждали, что не нужно божество трогать. Не поверили”.
Поняв, что запретить прикасаться к “святыням” они не смогут, ненцы порекомендовали ученым хотя бы задобрить духа неба — Нума. Задобрить — значит, совершить жертвоприношение.
— В жертву идолу можно приносить только белых оленей, — объясняет Матвей. — Их мало, около 1,5% от общей численности. Олень с серой полосой белым уже не считается. Нашли-таки белого оленя. Отвезли к главному идолу, Семиликому. Задушили. Да только не принял Семиликий жертву: когда стали кропить свежей кровью идола, подул сильный ветер — и кровь полетела на людей. Плохая примета.
Губернатора Ненецкого округа Валерия Потапенко сняли через полгода, продолжает мой собеседник. Сына его женщины-советника посадили на 9 лет в колонию строгого режима. Сама она через год умерла от рака. Скоропостижно скончался и один из ученых, транспортировавших идола. Через три года на метеостанции погиб механик. В декабре 2009-го произошла авария системы отопления персонал экстренно эвакуировали, станцию закрыли. Идола вернули на остров.
По приезде в Москву я выяснила: факты такие действительно имели место. И смерти, и болезни, и тюрьма. Единственное, что несколько отличается от байки: механик не погиб — его убил руководитель станции. Но сути это не меняет.
Карьера чумработницы
Оленеводами ненцы становятся в 5—6 лет. Младшие мальчики в этом возрасте умеют запрягать оленей и управлять упряжкой, более старшие (10—12 лет) помогают пасти животных и ходят на промысел. С 7 до 10 лет дети кочевых оленеводов, как правило, получают начальное образование в поселковых интернатах. Потом родители забирают их обратно в тундру — нужны рабочие руки.
— Это Арктика. Оленеводы продолжают исконно ненецкое дело и вовлекают в ведение хозяйства своих детей. Это правильный подход, — говорит Ольга Барташова. — У нас есть совет старейшин — они сами выросли все в тундре. И понимают, что сегодня нужно и родителям, и детям.
Старейшины, в частности, предложили чиновникам создать систему кочевой школы, когда учителя несколько месяцев подряд перемещаются по тундре вместе с учениками и их родителями.
— У нас существует уникальная школа-интернат для одаренных ненецких детей из тундры, — продолжает Барташова. — Ребятишки получают среднее образование, поступают в Полярную академию, а потом сами преподают в этой школе. Таких, правда, единицы.
В следующем году в интернате будет только два выпускника. Юноша хочет стать ветеринаром, девочка — медсестрой. Считает, что это лучше участи чумработницы.
— Чумработница — та же жена, только еще и зарплату от государства получает, 10—12 тысяч рублей в месяц. И в трудовой книжке ее специальность именно так и записывается, — говорит руководитель управления по делам коренных народов севера Ненецкого автономного округа Юрий Хатанзейский.
Распоряжаться деньгами по своему усмотрению чумработница не может. Женщина по ненецким обычаям существо грязное и забитое. Не имеет права сесть за стол с мужчинами. Не имеет права заговорить с чужим мужчиной. Может только рожать детей, работать и деньги мужу отдавать.
Чумработница Саша, живущая по соседству, на дела житейские, впрочем, не жалуется. Наоборот — радуется изменениям последних лет. “В регион пришло много нефтяных компаний, стало лучше, — говорит Саша. — А пятнадцать лет назад денег не было, мы забивали оленей, шли в деревни и меняли мясо на масло, молоко, одежду. Тогда поголовье животных упало в несколько раз. Представляете, в какой великой депрессии мы были!”
Нордический характер
Великая депрессия — не просто оборот речи. В Ненецком автономном округе самый высокий показатель частоты суицидов в мире: 103 случая на 100 тысяч населения. Это — в пять раз выше критического уровня, установленного Всемирной организацией здравоохранения (20).
Продолжительность жизни кочующих оленеводов также самая низкая в стране — 54 года. И связана она именно суицидами и алкоголизмом. Пьют в тундре регулярно и помногу. Привычку к пьянству быстро перенимают сыновья. Ругать их в ненецких семьях не принято, и детский алкоголизм принимается как должное.
Исключение составляет самое загадочное и закрытое ненецкое сообщество — семейно-родовая община “Ямб то” на самом востоке региона, у Уральских гор. Они постоянно кочуют по тундре, отказываются отдавать детей в школы, не потребляют спиртного, не курят и не разводятся.
— В советское время члены “Ямб то” не имели паспортов, — рассказывает Хатанзейский. — Но несколько лет назад мы все-таки выдали некоторым паспорта и зарегистрировали в поселке Амдерма. Они уступили нам лишь потому, что им нужна земля, а для ее выделения необходима регистрация. Но точное количество членов “Ямб то” все равно точно неизвестно. Должна помочь перепись.
— Предварительные данные переписи говорят о том, что среди ненцев наблюдается очень высокий прирост, — вторит руководитель управления информации и связи Ненецкого округа Вадим Трескин. — Существует грань — 50 тысяч человек, после которой народ перестает считаться малым. Мы боимся ее перейти — ненцы потеряют социальные льготы. Но, я уверен, люди из наших краев все равно не уедут. Наоборот — сейчас возвращаются многие из тех, кто переехал в Центральную Россию в 1990-х годах.
Заполярный гламур
Больше всего Ненецкий округ притягивает нефтяников. Здесь работают многие крупные российские компании, а также зарубежные. Нефтяники строят новые жилые дома бизнес-класса — не только для своих сотрудников, но и для всех желающих приобщиться к красивой жизни. Стоимость квадратного метра — 50—60 тысяч рублей. Жительница Нарьян-Мара Наталья Шурманова рассказала мне, что почти у всех новых домов в городе есть собственные имена. Одно здание прозвали “Титаником” за то, что оно было одним из первых очень длинных (7 подъездов) и высоких (5 этажей) домов.
А самый знаменитый дом в Нарьян-Маре именуется “Синяк”. В нем проживают местные шишки из нефтяных компаний. Причем не просто шишки, а “синяки” — часто устраивают застолья с крепкими напитками.
Впрочем, живущие на широкую ногу нефтяники устраивают застолья не только дома. Например, в этом году они пригласили на свой профессиональный праздник не поп-звезд и звездочек, а солистов Мариинки. Певцы отработали гонорар по полной, выступив и на торжественной встрече в концертном зале, и на корпоративе в дорогом кабаке.
Большинство жителей ненецкой столицы смело причисляют себя к классическому среднему классу. Путешествия несколько раз в год за границу или на российские курорты для них так же обыденны, как для москвичей, скажем, выезды на дачу. “Солнца мы почти не видим, вот и ездим греться, — объясняют горожане. — А москвичей, если будут такие пожары, как этим летом, приглашаем к себе — у нас всегда холодно!”
Есть в городе и старые дома — с туалетом “прямого падения”, технической водой (питьевую жителям привозят в бочках) и прогнившими внутренностями. Но чиновники обещают, что в течение нескольких лет переселят людей из ветхих жилищ в новые.
Старые дома, кстати, невольно ассоциируются у жителей и гостей Нарьян-Мара с ненецкими чумами. Визитная карточка города — здание почты в форме конической башни. Полностью повторяют конструкцию ненецкого жилища крыша стадиона и автобусные остановки. И не только как дань национальному колориту. По законам физики, коническая форма меньше всего по сравнению с прочими геометрическими телами отдает тепла в атмосферу. Получается, что, не зная законов физики, жители тундры построили самое удобное жилище для условий Крайнего Севера. Может быть, поэтому и смогли выжить в суровых условиях.
