По его оценке, в уходящем году объём выпуска мебели в натуральном выражении сохранится на уровне 2024 года, т.е. в районе 103 млн штук. Аналитики опасались снижения, но рынок поддержали растущие секторы b2b и b2g. Розничный спрос хоть и незначительно увеличился в стоимостном выражении, но в натуральном сократился. При этом индекс промпроизводства в мебельной промышленности сократится примерно на 10%. Это означает, что производители стали выпускать больше дешёвой мебели.
За 9 месяцев 2025 года, по мнению президента АМДП, объём розничных продаж остался на уровне предыдущего года, а в физическом выражении снизился на 5,9 %. В то же время растут объёмы коммерческого строительства, прежде всего в сегменте металлической мебели. В результате мебельный рынок остановился в росте, но не снизился.
При этом мебельная продукция в РФ дорожала значительно медленнее общей инфляции. «Индекс табуретки», который рассчитывает АМДПР и отражает стоимость минимального комплекта мебели экономкласса для семьи из четырёх человек, за год вырос всего на 2,6 % — с 245,6 до 251,9 тыс. руб. Фактически это означает, что производителям удалось сдержать рост цен в эконом-сегменте — категории, максимально чувствительной к ценам.
В завершающемся году на отрасль оказали влияние несколько факторов. Во-первых, на мебельную отрасль нарастало давление со стороны маркетплейсов, которые пользуются существующими лазейками в законе и конкурируют с крупными производителями за счёт сильных послаблений по налогам.
— Маркетплейсы не проверяют легальность производителей, поэтому площадки заполнили нелегалы, доля которых достигает 50 %. Они экономят на сырье и фурнитуре — это позволяет им устанавливать низкие цены, — пояснил Шестаков. — Но чудес не бывает: такие компании не только недоплачивают налоги, но и не соблюдают технические регламенты безопасности мебельной продукции. Мебель на маркетплейсах по сравнению с офлайновыми каналами зачастую худшего качества.
По оценке независимых экспертов, доля маркетплейсов в продажах мебели превысила 30 % и может приблизиться к 40 % уже в 2026 году — это 100–150 млрд рублей в год. Однако правила взаимодействия с площадками пока остаются непрозрачными: комиссии растут, ответственность за повреждение товаров при доставке часто перекладывается на производителя, а условия оферт меняются в одностороннем порядке. Без дополнительного регулирования качество мебели будет ухудшаться, а с рынка могут уйти до 15 % небольших производителей, не выдержав нарастающего давления со стороны площадок.
Другим испытанием для отрасли в 2025 году стал 18-й пакет санкций ЕС, запретивший поставки европейской фурнитуры. Однако ведущие мебельные предприятия уже были готовы к подобным ограничениям. Крупные европейские бренды, вроде Blum, ушли ещё в 2022 году, и российские компании переориентировались на поставщиков из Китая и Турции. Другие европейские компании, например Hettich, продолжили работу и только сейчас фактически попали под ограничения. Вероятно, лояльные европейские бренды будут искать пути обхода ограничений, в результате чего вырастут «серые» поставки фурнитуры», — заметил эксперт.
Наконец, по его мнению, развитию мебельной промышленности мешает рост поставок импортной продукции. С 2022 года, несмотря на санкции со стороны европейских стран, объём импорта зафиксировался на уровне около 1 млрд долларов. Из которых 12–15 % приходится на мебель из недружественных стран. Италия и Германия занимают лидирующие позиции по объёмам поставок после Китая и Белоруссии. Отсутствие пошлин и сохранённые логистические цепочки позволили иностранным компаниям восстановить поставки. Поэтому продажи мебели из недружественных стран могут вырасти ещё больше.
«В 2026 году ожидается дальнейший рост импорта на 5–10%, что может привести к постепенному возврату к доковидным цифрам. Такая ситуация происходит на фоне закрытого доступа российских производителей на европейский рынок. Поэтому АМДПР выступает за введение повышенных пошлин на импорт мебели из недружественных стран», — заключил президент АМДП.
