«Его конструкторская гениальность врожденна», – сказал о Николае Духове главный конструктор и научный руководитель КБ-11 (Арзамас-16) в Сарове Юлий Харитон.
Еще до начала Великой Отечественной войны Николай Духов на Кировском заводе в Ленинграде занимался модернизацией танка Т-28, спроектировал для машины бортовую передачу новой конструкции. Потом предложил технический проект новой машины — тяжелого танка КВ-1 («Клим Ворошилов»). В комбинезоне танкиста Духова часто видели на полигоне. Вместе с испытателями он гонял опытные машины по пересеченной местности, принимал участие в обслуживании и ремонте машин.
В военные годы Кировский завод был эвакуирован в Челябинск, где на базе тракторного завода начали выпускать танки. Будучи заместителем главного конструктора, а потом и главным конструктором, Николай Духов наладил на заводе поточно-конвейерное производство танков КВ, самоходных артиллерийских установок.
Коллеги отмечали одну необыкновенную способность у Духова: он мог вносить ясность в самые запутанные вопросы, а также находить простые решения сложных, казалось бы, неразрешимых задач.
Когда однажды стало понятно, что на сборке заканчивается запас дизельных двигателей, производство которых после эвакуации из Ленинграда еще не успели наладить, он решил пустить в ход бензиновые моторы. Слабоваты для танка КВ, но установить их – все-таки выход из положения. Закрывшись с помощниками на сутки в КБ, они выдали утром чертежи «переходников» для установки бензиновых двигателей. А когда стала ощущаться нехватка подшипников, Духов предложил нарезать ролики из заготовок торсионных валов. Самодельные подшипники получились в 10 раз дешевле и намного удобнее фирменных. На заводе их тут же прозвали «духовскими».
Под его руководством была проведена коренная модификация танка Т-34, который стал символом Второй мировой войны, а потом разработаны тяжелые танки КВ-1С, КВ-85 или «объект-239», а также ИС-1, ИС-2, ИС-3 и ИС-4.
Николай Духов не только выдвигал новые оригинальные технические идеи, но и добивался претворения их в жизнь поистине военными темпами.
Коллеги вспоминали, когда Николай Леонидович рассматривал чертеж, то казалось, он видит его насквозь. Ни одна ошибка не ускользала от его слегка прищуренного, спокойного взгляда. При этом держался он всегда просто, любил общаться с рабочими-умельцами.
Немногие на заводе знали, что общительный конструктор в промасленной спецовке прекрасно знает немецкий, английский, французский языки, которые он изучил в классической мужской гимназии.
В мае 1948-го Николая Духова, по инициативе академика Игоря Курчатова, забрали у танкостроителей в Министерство среднего машиностроения. Талантливый конструктор был назначен заместителем главного конструктора и научного руководителя КБ-11 Юлия Харитона.
Физикам-ядерщикам требовался талантливый инженер, который мог бы воплотить их идеи в металле. Тот, кто способен был не только придумывать никому не известные конструкции, но и внедрять их в серийное производство. Так Николай Леонидович оказался в Сарове (ныне – Нижегородской области), который в разное время назывался База № 112, Горький-130, Кремлёв, Арзамас-75, Арзамас-16. Дальнейшая его жизнь проходила под грифом «секретно».
Другой бы растерялся, как-никак совершенно новая отрасль, незнакомый коллектив. Но только не Николай Духов. Освоиться ему помогли миролюбивый характер, инженерная хватка и любознательность.
Академик Юлий Харитон годы спустя так вспоминал тот период: «Духов очень оперативно вошел в курс дела. Он не стеснялся спрашивать, если что-то ему было не ясно. И ему было неважно, у кого спрашивать — у ученого, инженера, рабочего. Главное, у того, кто был в этом вопросе наиболее сведущ. С ним все охотно шли на контакт. Его общительный, человечный, покладистый характер, умение шуткой разрядить накаленную обстановку привлекали людей. С ним любили работать».
Оценил коллектив физиков-ядерщиков и танкостроитель Духов. У него с учеными, ко всему прочему, оказалось схожее чувство юмора.
Николай Леонидович наблюдал забавную картину. Молодые ядерщики КБ-11, проводившие работы с радиоактивными веществами, каждый вечер должны были сдавать лабораторию коменданту военизированной охраны. Медлительного начальника приходилось ждать часами. В это время сотрудники развлекались тем, что ловили мух на окнах и складывали их в кучку.
- Это что? – сурово спросил комендант.
- Мухи.
- Дохлые?!
- Уже подохли … от радиации.
Коменданта как ветром сдуло. Больше он не приходил в лабораторию – посылал своих помощников.
Николай Духов потом этот розыгрыш, устроенный коменданту, долго вспоминал.
Возглавив специальный конструкторский сектор, Николай Леонидович руководил разработками конструкции как первого отечественного плутониевого заряда, так и конструкции атомной бомбы. Сам наблюдал за испытанием первой отечественной атомной бомбы на Семипалатинском полигоне, которое состоялось 29 августа 1949 года, и за испытанием первой водородной бомбы РДС-6с, которое прошло 12 августа 1953-го.
Вся дальнейшая его работа была связана с атомными проектами.
В 1954 году он стал директором, главным конструктором и научным руководителем филиала № 1 КБ-11 (в настоящее время ВНИИА имени Духова), которым руководил долгих 10 лет. За это время под его руководством было разработано первое поколение ядерных боеприпасов для семнадцати различных носителей – баллистической ракеты Р-7, торпеды Т-5, первых крылатых ракет для ВВС, ВМФ, ПВО. Также для этих ядерных боеприпасов была разработана целая гамма электромеханических приборов.
Николай Леонидович тесно сотрудничал с главными и генеральными конструкторами авиационного и ракетного оружия: Микояном, Челомеем, Королёвым и другими крупными специалистами.
Был Духов человеком энергичным и эмоциональным. «В сердцах» мог пустить в ход нецензурное выражение.
Коллеги деликатно указали ему на этот недостаток:
- Вы, Николай Леонидович, крупный руководитель, трижды Герой Социалистического Труда – не к лицу вам нецензурная брань…
- Знаю, – досадливо ответил Духов, – но все время забываю об этом.
- А вы памятку положите на видном месте.
- Верно, – согласился Духов. Крупными буквами написал на листке бумаги: «Не ругаться матом» и оставил на своем столе.
Вскоре он собрал совещание. Ученые и конструкторы затеяли жаркий спор: кричат, перебивают друг друга. Только Духов молчит. Уставился в стол и надувается, как шар.
- Николай Леонидович, выскажите свое мнение, – попросили коллеги.
- Что же я скажу, – взорвался Духов, размахивая памяткой, – если мне нельзя сказать ни слова!
Коллеги вспоминали, что обилие высоких званий и наград не привело Николая Духова к «звездной болезни». Он был очень скромен в бытовых вопросах, относящихся к нему лично. Например, когда на территории института построили новый лабораторный корпус и он переехал в новый кабинет, первое же заседание начал с разъяснения, а по сути с оправдания, что такой большой кабинет нужен не для него, а для удобства всех присутствующих и для авторитета фирмы при приеме представителей других организаций.
Николай Леонидович был вспыльчив, но отходчив. Если смеялся, то от души, заражая своим смехом всех вокруг. Очень эмоционально радовался успехам. Например, если ценное предложение сотрудников подтверждалось расчетами, мог пуститься в русскую плясовую вдоль стола, приговаривая: «Ай да молодцы! Ай да паразиты! Ай да рабочие! Ай да сукины дети!»
По жизни он шел только «вперед и выше». Коллег поражала широта его интересов. Он любил слушать классическую симфоническую музыку. Сам играл на пианино и на гитаре. Наряду с книгами по физико-математическим наукам, радиотехнике, электронике, приборостроению, в его библиотеке можно было увидеть книги по философии, медицине, биологии, химии. Ни в одном вопросе, который его интересовал, он не был дилетантом, всегда старался глубоко вникнуть в суть дела, досконально разобраться в деталях.
При этом всегда емко и четко выражал свои мысли. Не терпел занудства и бюрократии.
Как-то Духов проводил совещание, на котором заслушивалось рацпредложение молодого инженера. Рационализатор долго и нудно излагал свою идею.
- Давай быстрее, – поторопил его Духов. – Каков экономический эффект?
Инженер стал нудно и долго рассказывать об экономическом эффекте.
- Короче говоря, – перебил его знаменитый конструктор, – это как выпить ведро простокваши: прибавляет три минуты жизни.
Его слова потонули в общем хохоте.
Будучи по натуре изобретателем и рационализатором, Николай Духов обожал всяческие технические новинки. Коллеги вспоминали, как однажды летом он привез из Москвы спиннинг с катушкой хитрой конструкции. В ближайшее же воскресенье собрал любителей рыбной ловли, повел их на луг и стал демонстрировать приемы забрасывания блесны.
В другой раз, по воспоминаниям ученых, он привез маленькую электрическую бритву. Стал демонстрировать ее прямо в цеху и в шутку сбрил усы у начальника цеха...
У Духова у первого появились долгоиграющие пластинки, рижский радиоприемник. А когда ему привезли в чехле маленькую японскую видеокамеру, о которой он давно мечтал, он любовался ею, как произведением искусства. Киносъемка стала одним из увлечений Николая Духова. Но времени на отдых у него оставалось совсем немного. Все свои силы и знания он отдавал работе.
Умер Николай Леонидович Духов 1 мая 1964 года, не дожив полгода до своего 60-летия.
Трижды он становился Героем Социалистического Труда, удостаивался Ленинской премии, пять раз – Сталинской премии. Также в его копилке – четыре ордена Ленина, орден Суворова 2-й степени, орден Трудового Красного Знамени, орден Красной Звезды, медаль «За трудовую доблесть» и другие медали.
Фото: Госкорпорация «Росатом»
Читайте также «Ядерный нарком»: Борис Ванников
