Жизнь в целом удалась

Академик Николай Ющук нашел национальную идею

Врачи из прошлого века — неисправимые оптимисты. Они верят в лучшие времена, что жить станет веселее, что доктора перестанут брать взятки, а неизлечимые болезни с помощью науки уйдут навсегда. Именно об этом в самом конце интервью сказал “врач из прошлого века”, ныне президент МГМСУ, академик РАМН, доктор медицинских наук, профессор, дважды лауреат премии Правительства РФ Николай Ющук. Но вначале Николай Дмитриевич говорил о проблемах в подготовке медицинских кадров и о болевых точках в лечебной практике сегодня. Ему ли о них не знать!

Академик Николай Ющук нашел национальную идею

— Николай Дмитриевич, вы без пяти минут юбиляр. 70 лет — красивая дата, некая промежуточная остановка, которая требует подвести промежуточные итоги...

— Хорошо быть оптимистом и считать 70 лет промежуточной вехой. Думаю, что моя жизнь в целом удалась. Я вышел из простой семьи, родился в маленькой деревне, но высшее образование получил — окончил Иркутский государственный мединститут. Затем работал в Иркутске в практическом здравоохранении, в 26 лет стал главным врачом в областной инфекционной больнице. И в Москве прошел путь от ассистента до ректора института, академика и президента вуза. В столице моим учителем был не кто-нибудь, а президент РАМН, академик Валентин Иванович Покровский. Таковым для меня он остается и по сей день. Этот человек очень многое сделал для моего становления как специалиста и ученого. Последние почти 40 лет вся моя жизнь связана с Московским государственным медицинским институтом (ныне МГМСУ). Это мой дом, в котором я работаю, живу и не мыслю себя без этого.

— Мы с вами — люди из прошлого века. Если сравнивать учебный процесс, медицинскую помощь людям, какие плюсы и минусы того времени и сегодняшнего вы можете назвать?

— Нельзя однозначно сказать, что все сегодня лучше или хуже. Есть целый ряд потерь и приобретений — я имею в виду не только медицинское, но и вообще вузовское образование. В советские времена высшее образование ценилось, было очень добротным. Не менее важно и то, что выпускник школы из глуши запросто мог поступать в любой вуз страны и бесплатно получать высшее образование. А сегодня? Попробуй выпускник школы из малообеспеченной простой семьи получить бесплатное образование, например, в вузе Москвы! Большой вопрос. Мне кажется, в этом мы многое потеряли. И в учебном процессе не стало клинических обходов, разборов, которые связаны с лечением больных. Я вообще не знаю, в каком направлении дальше пойдут реформы, полной ясности нет, несмотря на все заверения правительства.

— Позвольте эти вопросы адресовать вам — руководителю вуза и преподавателю...

— Не все зависит от нас, профессоров, преподавателей. Ситуация сегодня такова, что зарплата перестала обеспечивать достойную жизнь и врачам, и преподавателям медвузов. Это заставляет их совмещать свою работу (и преподавание). Каждый стремится заработать копейку на жизнь в двух-трех местах. На одном рабочем месте обеспечить себя финансами, как правило, не удается. А вот зарплата, которая была у доцентов и профессоров в то время, позволяла жить достойно. Во все времена преподавание в вузе было престижным. Скажем, декан в вузе получал больше, чем ректор и даже чем министр. Сейчас это не так. Оплата труда, например, преподавателя-профессора на клинической кафедре 25—35 тысяч рублей. У ассистента — еще ниже. На теоретических кафедрах и того меньше.

Но обучение специалистов в целом стало другим, в нем много хорошего: прежде всего оснащенность учебного процесса (в наше время о таком оборудовании можно было только мечтать). Наше государство сегодня в медицину вкладывает очень много денег, и это вселяет надежду. Недавно прошла наша встреча с коллегами-соотечественниками, уехавшими за рубеж.

Нам было не стыдно показать свое оборудование, успешные научные исследования, которые стали возможны благодаря финансовым вливаниям. Считаю, вклад в медицинскую науку должен быть еще значительнее, если хотим продвигать ее вперед.

— А поступление, например, в ваш вуз детей из простых семей, из глубинки, как вы говорите, разве не зависит от тех, кто сидит у вас в комиссии, принимает вступительные экзамены?

— Абсолютно не зависит. Раньше были подготовительные отделения, куда в первую очередь принимали ребят из деревни, отслуживших армию, рабочих. Был определен процент: сколько мы должны принять на обучение людей данной категории. Шло некое выравнивание возможностей абитуриентов из богатых и бедных семей. Сейчас имеет место репетиторство, которое требует от родителей абитуриентов больших денежных затрат. Но не каждый родитель способен выложить десятки тысяч рублей.

— Так откажитесь от репетиторства, в вашем вузе разве оно необходимо?

— Думаю, да. При тех требованиях на вступительных экзаменах, которые сегодня есть в вузах, и то, что наблюдается в школах, репетиторы просто необходимы. И это то, во что, на мой взгляд, не жалко вкладывать деньги. Конечно, если они у родителей имеются.

— Какое решение в государстве надо принять, чтобы выровнять возможности для абитуриентов из больших городов и из глубинки, из бедных и богатых семей?

— Сегодня эту проблему пытаются решить через единую государственную аттестацию (ЕГЭ). Но и к ЕГЭ выпускнику тоже надо быть готовым. Не во всех школах дают полноценное образование, не везде есть преподаватели, готовые дать нужные знания по всем предметам. Решение “по выравниванию” возможностей поступающих должно быть принято на уровне правительства, первых лиц в государстве, которое касалось бы всех вузов на всей территории России. Может быть, вернуться к распределению выпускников, которое было в вузах: окончивший институт специалист обязан был ехать куда пошлют, в ту же глубинку, и отрабатывать 2—3 года. Как вариант выпускника можно направлять в тот регион, откуда он приехал получать образование.

Нужны и гарантии, что молодому специалисту там будут предоставлены рабочее место, сносная зарплата, жилье. Сейчас ничто из этого набора не гарантируется. В Москве сегодня переизбыток стоматологических факультетов — 7 учебных заведений готовят таких специалистов. На каждом углу видишь объявления, призывающие лечить зубы. Думаю, и в других больших городах со стоматологами все нормально. Вот только платить за хорошую стоматологию у людей нет денег. Важен и уровень оснащенности самих клиник в глубинке.

— Можно узнать, сколько выпускников из глубинки поступило в ваше учебное заведение в этом году?

— В такой статистике сегодня нет нужды: никто ее не запрашивает. Поэтому и мы не отслеживаем. Когда была государственная квота на сей счет, статистика велась по всей России. Сейчас она просто никому не нужна.

— Вы сказали о переизбытке стоматологов в Москве. Может, поэтому многие из них после окончания вуза уходят в другие отрасли, в том числе в коммерческие? Уезжают за границу...

— Я не думаю, что таких много, хотя точных данных тоже нет. Не думаю также, что нас ждут за границей. Сегодня многие начинают понимать, что заграница — не лучшее место, куда нужно бежать специалисту. Хороший стоматолог и в России неплохо зарабатывает. Из профессии уходят те, кому не понравилась работа. Страшно ли это? На мой взгляд, не очень. Люди все же получили высшее образование и воспитание, что уже хорошо. Например, нынешний министр сельского хозяйства в России — кардиолог. Есть врачи в руководящих структурах, врачи-музыканты, художники. Процентов 20 (каждый пятый!) отходят от профессии стоматолога. Среди них есть и бюджетники, хотя больше тех, кто оплачивал свое образование сам. Но не спешите их осуждать, хуже, если бы человек вообще не получил высшего образования.

фото: Михаил Ковалев

— Выходит, государство вкладывает огромные деньги в стоматологию, чтобы подготовить... музыканта или певца? Сколько “стоит” подготовка одного стоматолога-бюджетника с высшим образованием?

— 145 000 рублей в год.

— Николай Дмитриевич, по специальности вы инфекционист. И как член Общественной палаты “озабочены” инфекционными заболеваниями, в частности гепатитом. Есть основания?

— Самые большие потери трудоспособности в нашей стране дает грипп, а самые тяжелые для излечения — СПИД и гепатиты. Гепатиты — одна из актуальных сегодня проблем. Правда, острые формы заболевания в связи с введением прививок существенно снизились. Но сохраняется пандемия хронических гепатитов. В 90-е годы, когда против гепатита В вообще не было прививок, а против гепатита С нет и сейчас, как раз и пошел вал хроников в этой области. Если страна озабочена демографией, нужно создавать специальные программы по лечению гепатитов и вкладывать дополнительные средства. Ведь только на один курс лечения одного больного гепатитом требуется от 300 до 900 тысяч рублей. Есть пациенты, которым пожизненно нужны эти лекарства. Сам пациент при нынешнем уровне зарплат такое лечение не потянет.

В результате этого заболевания либо развивается цирроз печени, либо образуется гепатокарцинома (особая форма рака), от которых больной погибает. Но спасти такого больного сегодня можно. Проблема вызывает тревогу, поэтому мы и вынесли ее на общественные слушания в палате. По итогам направили в Минздравсоцразвития РФ, Правительству РФ предложение создать Российский совет по борьбе с гепатитами, куда должны войти инфекционисты, гастроэнтерологи, организаторы здравоохранения. Требует обновления целый ряд документов, которые устарели. Нужен строгий учет таких больных. И профилактику инфекционных болезней проводить необходимо. То, что в 90-е годы нас не захлестнули инфекции, я считаю заслугой службы Россанэпиднадзора России, возглавляет которую Геннадий Онищенко.

— Есть ли статистика, сколько больных гепатитом С в нашей стране и сколько недостает денег на их лечение?

— Беда в том, что на сегодняшний день в нашей стране нет четкого учета таких больных. Его необходимо срочно наладить. Нужны областные центры для их лечения, центры по пересадке печени с заболеванием хроническими гепатитами. Это последняя мера, когда можно спасти такого больного. И спасать надо непременно, что и делается в других странах. Есть еще один вопрос, над которым мы бьемся, — это создание центра по реабилитации людей, потерявших конечности в “горячих точках”. Ведь они выполняли долг перед государством. Мы предлагаем из числа таких инвалидов готовить зубных техников, и они не будут сидеть на шее у государства. Хороший зубной техник зарабатывает очень хорошие деньги. Или, например, готовить часовщиков, золотых дел мастеров... Этот проект застрял где-то в министерствах и ведомствах. Но мы не оставили идею и постараемся довести ее до конца.

— Насколько я знаю, в Общественной палате вы также продвигаете идею здорового образа жизни. Хотя об этом сегодня не говорит только самый ленивый. Скажите что-нибудь новенькое. Совет типа “больше двигайтесь, ешьте чаще фрукты и будете здоровы” — навяз в зубах.

— Беда в том, что многие, в том числе и власть имущие, считают, что здоровый образ жизни — это удел только семьи и самого человека. Нет и еще раз нет. Этим надо заниматься и в семье, и на всех властных уровнях. Самый большой минус здесь — отсутствие единого центра, конкретного ответственного. По этому поводу в Общественной палате мы тоже подготовили свои предложения. Кстати, в нашем университете под эгидой ЮНЕСКО создана кафедра “Здоровый образ жизни”, ей уже 7 лет. И я должен сказать, что в университете многое делается в этом плане. Но нужны научные обоснования таких программ с обсуждением и освещением их в СМИ. Но пока в прессе и по телевизору чаще нам показывают убийства, разборки, преступления. Мне говорят: “Это наша действительность”. Но надо находить позитивные моменты в жизни и с того же телеэкрана учить людей здоровому образу жизни. Минздрав и Минобр должны создать такие программы и нести ответственность за их выполнение. Конечно, нужны для этого деньги. Без денег ничего не бывает. Здоровый образ жизни и может стать той национальной идеей, которую уже несколько лет не могут найти в нашей стране. Тогда меньше денег потребуется на лечение больных, алкоголиков, наркоманов.

— В нашем доме есть т. н. муниципальный уголок для детей “Садко”, но там все кружки платные. 2,5 тыс. рублей в месяц должна заплатить мама за то, что с его ребенком позанимается воспитатель или педагог. “Муниципальное”, на мой взгляд, должно означать “бесплатное”?

— Абсолютно согласен с вами. В мое время были детские футбольные площадки, масса всяких кружков в школе, в домах и дворцах пионеров. Все бесплатные. Сейчас любой шаг, который родитель делает во благо своего ребенка, требует денег. Об этом пока не думает никто.

— Если бы начать жизнь сначала?

— Наверное, многое бы повторил. Есть вещи, которые мог бы сделать иначе, но основные принципы жизни я бы оставил. Мне кажется, если все люди будут стремиться делать добро, помогать ближним и работать как следует, и жить будем лучше. Россия — образованная страна, но в последние годы откуда-то взялись ожесточенность, неуважение друг к другу. Порой даже страшно становится жить.

— Новый год — вселенский праздник. Как вы любите его отмечать? Что дарите? Готовите ли что-то сами? Ваше любимое блюдо?

— Новый год всегда отмечаю в своей семье. У меня прекрасная жена — филолог по образованию, дочь — врач, профессор, сын — экономист. И прелестная внучка, ей идет 8-й год, но она уже пытается всех лечить. Я не знаю, что близкие мне подарят на Новый год. Я сам люблю дарить — это мне нравится больше. От внучки есть заказ Деду Морозу — купить попугая и собачку. А мне она заказала купить книгу о том, чем и как питались динозавры. Поэтому я ищу книгу о динозаврах. Я постараюсь найти такую книгу или что-то подобное. А еще у нас есть традиция: четырнадцать дней после встречи Нового года дарить друг другу маленькие подарки-сюрпризы: на елке висят мешочки, в которые мы до Старого Нового года каждому должны положить какую-то мелочь. В основном это делается, конечно, ради внучки.

А что касается новогодних блюд, готовить я не люблю и не готовлю. У меня прекрасно готовит жена. Если меня зовут в ресторан и говорят, что там хорошая кухня, я отвечаю, что лучше, чем дома, я нигде не поем. Спиртное я не люблю, могу за весь вечер выпить бокал сухого вина.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру