Любовь до смерти
Только за последние несколько месяцев нашу страну потрясла целая серия супружеских разборок с летальным исходом. Наиболее громким «семейным скандалом» стало убийство журналистки Ирины Кабановой ее мужем-ресторатором, в результате чего осиротели сразу трое детей, младшей из которых всего два года. А незадолго до этого столица ужасалась отцу семейства из Бирюлева, который в одночасье порешил своих двоих малолетних детей, собственную мать и принялся за жену, но той удалось вырваться прямо из-под ножа разгоряченного супруга.
Как водится, на столицу равняется и провинция. А по мере удаления от главных очагов цивилизации «перебранки милых» становятся только еще первобытнее и кровожаднее. В подмосковной Электростали сотрудник салона сотовой связи во время семейной прогулки нанес жене несколько ударов по голове кулаками, в результате чего та выронила из рук восьмимесячного сына, который при падении разбил голову. Муж продолжал избивать свою половину, пока она не потеряла сознание. Тут закричала трехлетняя Даша. Слезы дочери еще больше раззадорили папашу, и он принялся и за нее тоже. Остановился садист, лишь когда все члены семейства перестали подавать признаки жизни. Позже на допросе убийца сообщил, что «жена часто вызывала в нем гнев».
А в городе Буй Костромской области под Новый год 49-летний мужчина днем, находясь у себя в квартире, взял охотничий карабин и убил свою 32-летнюю супругу, которая как раз вернулась из магазина вместе с их восьмилетней дочерью.
Дамы тоже не отстают от кавалеров: устав терпеть обрыдлых мужей, жены «мочат» их любыми подручными средствами. Например, в Забайкалье жена убила мужа сковородкой, а в Донецкой области — кувалдой. А многодетная мать из Омской области проткнула ножом отца своих детей в присутствии их 4-летней дочери за то, что милый попытался воспользоваться ее сотовым...
...Взрыв в семье, где вместо любви тлеет взаимная неприязнь, возможен, но не неизбежен. Но даже если дело обходится без криминального исхода, семейные отношения, которые напоминают обстановку на линии фронта или вежливое равнодушие случайных попутчиков, вредно для психического здоровья — как самих супругов, так и их детей. Тех самых, ради которых родители и сохраняют свою убогую семью. Психологи уверяют, что терпеть рядом ненавистного супруга — подвиг сомнительный, и особенно в смысле блага для подрастающего поколения. В некоторых случаях для ребенка лучше пережить развод родителей, чем жить с людьми, которые вместо любви, взаимопонимания и доверия проявляют друг к другу вражду, ненависть или равнодушие. Ведь тогда отпрыску изо дня в день навязывается нездоровая модель семьи, и к моменту выхода во взрослую жизнь у ребенка неизбежно формируются определенные личностные отклонения.
Холодная война
Клиническая картина. Любовь давно прошла, помидоры завяли, на смену пришла устойчивая антипатия и равнодушие. Однако, будучи людьми сдержанными и культурными, и опять-таки «ради детей», эти двое открытой конфронтации предпочитают холодное взаимное молчание. В спокойные периоды обстановка в такой семье похожа на мирное сосуществование чужих, но хорошо воспитанных людей. Они здороваются друг с другом, желают приятного аппетита и доброй ночи, иногда обсуждают насущные — денежные или бытовые — вопросы. На этом все общение заканчивается. Свои проблемы на работе папа бурно обсуждает по телефону с друзьями — но никогда с мамой. Мама зовет в гости подругу, чтобы поплакаться у нее на плече по поводу своих бед, — но ни словом не пожалуется папе. То же касается радостных событий — родители также разделяют их не друг с другом, а совсем с другими людьми.
В случаях же обострения отношений — надо признать, нечастых, ибо чужим людям ссориться не из-за чего, — родители совершают негромкие, зато полные яда взаимные пикировки. Иногда они призывают в свидетели собственной правоты детей. Чаще матери пытаются привлечь на свою сторону дочерей, а папы — сыновей, хотя бывает и наоборот. Таким образом, дочерям холодной войны с самых ранних лет привычны ситуации, когда, к примеру, мать, узнав, что отца сократили с работы, обращается к дочери: «Когда будешь выбирать себе мужа, тысячу раз подумай, чтобы не нарваться на неудачника!» А когда мать попадает в небольшое ДТП, отец ищет единомышленника в лице сына: «Ну вот зачем лезть за руль, если бог не дал ни координации, ни разума?».
Чем чревато для ребенка? Дети сызмальства привыкают к тому, что самые близкие люди не должны делиться проблемами и помогать друг другу. А поскольку эмоциональный фон в подобных семьях обычно снижен — то есть все происходит без повышенных тонов и жестов, с самым повседневным выражением лица, — то дети искренне верят, что так оно и должно быть.
Таким детям крайне странно, когда кто-то искренне хочет помочь другому, они сразу ищут подвох. Некоторые из них всерьез и надолго принимают на себя роль арбитра — им кажется, что они имеют полное право выступать третейскими судьями в чужих делах: давать непрошеные советы, выносить вердикты, прогнозы и диагнозы. Они не умеют дружить со сверстниками, им трудно понять, как это — заступаться за друга, помогать ему, радоваться его удачам. Такая же ущербная модель впоследствии переносится и на личные отношения. Дитя холодной войны может выбрать себе партнера изначально по душе, но когда минует первый всплеск страсти, на смену чувствам придет безразличие.
Нередко люди, вскормленные в условиях холодной войны, искренне не понимают, почему от них рано или поздно отворачиваются друзья и возлюбленные: вроде они поступают не лучше и не хуже, чем это было принято в их семье, а ведь их родители прожили вместе всю жизнь…
Пример. Родители нашего нового соотечественника Жерара Депардье бывали чаще неприветливы и холодны друг с другом. Они старались видеться как можно реже, и, хоть жили под одной крышей, отец все свое время проводил в барах и выпивал, а мать научилась держать все в себе и молчала как рыба. От недостатка родительского тепла и общения у маленького Жерара развились проблемы с речью — он начал заикаться и почти все свое детство общался жестами и коротенькими фразами. Однако по мере взросления Жерар стал сознательно бороться с собственной робостью и неуверенностью, порой идя на откровенный эпатаж. Его личная жизнь — тоже череда самоутверждений. В первом браке он прожил целых 26 лет, при этом на каждом углу трубя, что у него куча любовниц. Что при этом чувствовала первая жена, социолог Элизабет Гуино, которая была старше его на 6 лет, Жерара, видимо, не сильно волновало. Официально за Депардье — два продолжительных брака и огромное количество романтических связей. В начале каждого романа Жерар бывал влюблен как мальчишка, что не мешало ему через какое-то время начинать в глаза унижать свою пассию.
Домашняя хунта
Клиническая картина. Это почти хрестоматийное содружество людей по принципу «стокгольмского синдрома», когда один из родителей — деспот, пускающий в ход неприкрытую агрессию и хамство, а второй это терпит. Терпит чаще всего — ради детей. Обычно, за редким исключением, в роли тирана-агрессора выступает мужчина. Для повода вполне достаточно просто дурного расположения духа тирана, которое, увы, случается с ним регулярно. Эти монстры особо не маскируются: «погонять по избе» дражайшую половину — для них излюбленная форма проведения досуга. И совсем не обязательно действовать физически: унижая, поучая, критикуя, оскорбляя, стараясь посильнее задеть и побольнее уколоть, домашний деспот всячески провоцируют свою жертву на открытый конфликт. Его цель — вывести жену из равновесия, испортить настроение и уж тогда вволю «попить ее кровушки» — зарядиться ее жизненной энергией. Дети «пиночету в пижаме» не мешают: наоборот, если они оказываются под рукой, может достаться и им. После каждого акта домашнего террора тиран на какое-то время освобождается от своего вечного комплекса неполноценности, чувствуя себя значительным и влиятельным. Домочадцы об этом прекрасно знают и приспосабливаются к вспышкам тирании, насколько это в принципе возможно.
Чем чревато для ребенка? «Продолжением рода»: тираны становятся тиранами еще в детстве, приобретая основные «династические черты» у собственных родителей. Привыкая к подобному поведению отца, дети со временем начинают воспринимать его либо как должное, либо как неизбежное зло. Но даже если ребенок, выросший в семье с такой уродливой формой общения, осознанно выбирает для себя противоположную родительской модель семьи, склонность к агрессии (как в форме ее проявления, так и в форме ее принятия — род мазохизма) за годы детства и отрочества в нем уже заложена. Если, допустим, дочь домашнего деспота, сочувствуя вечно третируемой матери, усвоит эту модель семейных отношений, то неизбежно найдет себе такого же деспотичного мужа. И будет искренне считать, что так поступают все мужья, и все женщины это терпят. Во взрослой жизни детей, выращенных тираном, конфликтная среда служит для них средством достижения своих целей. Тиран беспрестанно нарушает границы другого человека: морально — требуя от него тех или иных поступков, или физически — распуская руки. Ребенок, наблюдающий эти вторжения изо дня в день, буквально «с молоком матери» впитывает неуважение как к собственному личному пространству, так и к границам других людей.
Пример. 10 марта 1958 года под вечер ветхая фермерская усадьба в захолустном городишке Мидвилл содрогнулась от криков и грубой площадной брани: глава семейства Стоун, дебошир Джозеф, рассчитывал, что вторым ребенком в семье окажется мальчик и станет подспорьем в нелегком фермерском труде, а родилась малышка Шэрон. «Ничего, немного подрастет и начнет доить коров», — успокаивала его жена Дороти. С тирании родителей и началось формирование сложной личности той, кого не раз называли секс-символом планеты. Шэрон росла на редкость угрюмой и замкнутой девочкой. Спустя годы она стала своенравной и острой на язык. Долгие годы она с удовольствием играет безжалостных и коварных женщин, легко входит в их роль, а выходит из нее с трудом: иногда сама не понимает, где кончается ее кровожадная героиня и начинается она сама. Ее психоаналитик полагает: реальную страсть ее игра приобретает потому, что его пациентка таким образом высвобождает свою собственную — скрытую, темную сторону… «Основной инстинкт» стал триумфом Стоун и одновременно — ее диагнозом.
Бои без правил
Клиническая картина. Это тоже «соседи», но не интеллигентные, а коммунальные — со всеми разухабистыми вытекающими. В доме не смолкают ссоры и скандалы, постоянно идут открытые ожесточенные бои — и порой без правил. Папа и мама неумолимо вызывают друг у друга раздражение и не могут удержаться от склоки, да и не очень-то стараются. Во вспыхнувшую свару втягиваются все, кто оказывается под рукой, — дети, домашние питомцы, знакомые, прохожие… Скандалящие супруги не стесняются никого, и никто не в силах остановить их распрю, если уж она началась. Их дети, ради которых они, собственно, и продолжают быть семьей, с незавидной регулярностью наблюдают битье посуды, а то и морды. А уж брань и крики — для них заурядная повседневность. Такие дети рассказывают в школе о том, как «мама пряталась от папы, задвинув дверь в комнату шкафом», или о том, что «мама разбила о папину голову бабушкину любимую вазу», как о заурядных семейных событиях. Именно в таких семьях — при условии крайней степени раздраженности одного из супругов — и происходят схватки с летальным исходом. Бывают и откровенно патологические ситуации: эти двое уже настолько привыкли сражаться друг с другом, что это привязывает их крепче, чем любовь. И хотя вместе им тесно и раздражительно, врозь становится отчаянно скучно.
Чем чревато для ребенка? Дети в подобных семьях обычно становятся тревожно-мнительными и склонными к депрессиям, их преследует постоянный страх, что «вот-вот начнется скандал». Из-за вечных опасений чем-то невольно спровоцировать очередной «пожар в доме» такие дети замыкаются в себе, а в подростковом возрасте могут испытать настоящую клиническую депрессию (а не просто возрастную меланхолию). Особенно эмоциональные подростки из таких семей склонны к суициду, им не жалко свою жизнь, так как мир видится им в мрачных тонах. Во взрослой жизни они испытывают трудности в обретении автономии, то есть им сложно найти свое место в жизни, определить свои приоритеты, свои интересы, свой круг друзей. Они все время будто подсознательно ждут оценки со стороны своих родителей — причем непременно негативной. И даже если им удается обрести свое «я» и место под солнцем, некоторые личностные изъяны могут преследовать их всю жизнь. Например, дети из таких семей легко становятся жертвами насилия вообще и домашнего в частности. В них присутствует то, что психологи называют «виктимностью» (поведение жертвы), а насильники всех мастей чуют это издалека. А еще воспитанники вечных скандалистов часто полностью посвящают свою жизнь защите кого-нибудь от кого-нибудь, борьбе за права бесправных (хоть собак и кошек, хоть геев и лесбиянок) или же с головой уходят в какую-нибудь параллельную реальность — хорошо, если это творческий процесс, но чаще ею оказывается виртуальный мир или мир алкогольно-наркотических иллюзий.
Пример. Дочь очень популярных и не менее строптивых и самовлюбленных звезд — певицы Шер и актера Сонни Боно по имени Честити… — вообще стала мужчиной! Теперь этого 40-летнего парня зовут Чез Боно. «Я не помню своих родителей вместе, а если они были вместе, то от них исходил дух не любовников и даже не приятелей, а боксеров на ринге, — рассказывает Чез. — Я не ощущала себя девочкой. Я не ощущала себя мальчиком. Рядом со своими родителями я чувствовала себя лишь пустым местом. И нашла себя, только отделившись от них и сменив пол — чтобы уж точно ничто мне не напоминало о прошлой жизни». Сейчас Чез Боно — активист движения в поддержку секс-меньшинств.
Свобода нравов
Клиническая картина. Один из родителей имеет увлечения на стороне. Понятно, что разведшколу прошли отнюдь не все желающие гульнуть налево, поэтому маскировать интрижки на стороне как у пап, так и у мам получается не очень. Разбор полетов и сцены ревности пара предпочитает проводить глубоко в ночи и вполголоса — они же хорошие родители! Собственно, ради детей он (она) и не уходит к своей пассии... Но неверным супругам только кажется, что они не показывают своих чувств, — они же живые люди. Вот папа в очередной раз вернулся «после вечернего совещания» за полночь, от него пахнет духами... Или мама в очередной раз заночевала «у подруги», а потом у нее появились новая шубка и мобильник... И эти люди верят, что дети, живущие с ними в одной квартире, спящие за соседней стенкой и кушающие за одним столом, ничего не замечают! Не слышат ночных упреков в неверности, не вникают в разговоры на пониженных тонах с друзьями и подругами, не обращают внимания на то, что папа маму называет «мать ваша», а свою секретаршу по телефону — «милая Леночка». Дети, особенно маленькие, может, и не всегда понимают, в чем, собственно, дело, но атмосферу лжи, неискренности, фальши впитывают как губки. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Чем чревато для ребенка? Дети не только весьма наблюдательны, но и очень интуитивны — они слышат полутона, замечают оттенки, не говоря уж об истерических нотках в материнском голосе или сладкой нежности в отцовском басе. Если подобное родительское поведение началось, когда ребенок уже вступил в подростковый возраст и успел сформировать отношение к вопросу верности в браке, то его реакция скорее всего будет негативной по отношению к тому из родителей, кого он сочтет неправым. Если же дитя еще маленькое, то оно все видит, слышит и записывает в свое подсознание, но пока не знает, как к этому относиться. Ребенок до 12—13 лет — это как маленький компьютер, ведущий запись «на будущее».
У таких детей во взрослой жизни, по мнению психологов, выбор невелик — либо строить отношения с противоположным полом по образу и подобию родительской семьи, либо идти «от противного», т.е. делать все возможное, лишь бы не очутиться в шкуре рогатого папы или обманутой мамы. Но при этом большинство из них вырастает с уверенностью, что сами они могут изменять партнеру: главное — не оказаться в дураках самому. И только небольшое меньшинство будет категорически бояться и не допускать любого проявления неверности в отношениях, вплоть до осуждения легкого флирта. Опасаясь измен, такие люди очень боятся брака, серьезных отношений.
Пример. Энрике Иглесиас-младший прожил с обоими родителями недолго, но поведение папы-казановы Хулио и реакция на это матери, по наблюдению психологов, четко отпечатались в его подсознании. С одной стороны, Энрике тяготеет к образованию устойчивого союза «от противного» (доказательством тому — его многолетняя связь с Курниковой), но при этом заводить «нормальную» семью он панически боится. И если раньше это еще можно было списать на поддержание певцом статуса «звезды, всегда свободной для поклонниц», то теперь, когда дело идет к 40, а он все еще колеблется, становится понятно: Энрике просто пугает само слово «семья» как символ обязательств и прочных отношений.
Конечно, все, кого мы сегодня вспомнили в качестве примера, — знаменитости. Звездный статус привычно скрашивает личностные изъяны в гламурные тона. Но скольким жертвам родителей, утративших взаимную любовь и уважение, но не сумевших вовремя расстаться, фортуна не улыбнулась. Слава к ним не пришла, а комплексы, которыми одарили их горе-родители, остались.
