— Расскажите, пожалуйста, немного о себе и о том, чем занимается ваша общественная организация?
— Я — Тамара Григорьевна Гончаренко, уроженка города Грозного, в настоящее время проживаю в Московской области и являюсь председателем Московской межрегиональной организации «Общий дом». С 1996 года наша организация занимается оказанием помощи беженцам из Чеченской Республики. На протяжении всего этого времени мы занимаемся работой по обеспечению наших людей жильем, детскими садами, услугами в сфере здравоохранения и прочим.
В тот момент, когда разразилась война, а она началась 27 ноября 1994 года, первые танки вошли в ноябре 1994 года, с января 1995 года меня взяли работать в самую большую комендатуру города Грозного N4, так как я хорошо ориентировалась в ситуации, знала быт, нравы людей, проживающих в Чеченской Республике. Я работала в сфере гуманитарной помощи для оставшегося населения, в том числе русскоязычного.
Во время чеченской войны мы понесли огромный ущерб. У меня погибли во время вой-ны родственники, муж погиб, все разгромлено было, и я по сей день не имею ничего. На тот момент, когда нас начали бить, громить, уничтожать, поджигать, нам никто, абсолютно никто не оказывал никакой помощи. Ни материальной, ни моральной. Как могли, так и крутились. Состояние людей было ужасное, потому что никто не предполагал, что такое может случиться на территории республики. Я думаю, если бы на тот момент был у руля Владимир Путин, то этого бы не произошло, войны бы не было, мы бы не слышали, что такое теракт, и не оказались в таком бедственном положении.
В поисках гуманитарной помощи мне приходилось связываться со многими людьми. Тогда я и узнала, кто такой Саид Амиров. Он сразу откликнулся на просьбу о помощи.
— Когда это произошло?
— Это был 1995 год, было уже тепло, где-то май месяц. До этого, в зимний период времени, нас сильно бомбили. Мы не знали, у кого искать помощи. Никаких пищевых запасов у людей не было, ничего абсолютно. И вот в этот момент у меня были большие друзья со стороны Дагестана, Махачкалы, они как-то связались с будущим мэром города, тогда он еще им не был. Это был Саид Амиров.
Амиров уже знал, что идет война. Вы знаете, я с огромной благодарностью его вспоминаю. Человек с чувством глубокого понимания откликнулся. Он посылал нам машины с гуманитарной помощью. Они стали приходить к нам на границу с Хасавюртом. Именно с Дагестана от Амирова мы в большом количестве получали гуманитарную помощь. Она заключалась в виде продуктов питания: там были сахар, крупы, хлеб, сгущенка, консервы. Для мужчин привозили сигареты, спички, они уже криком кричали без сигарет, как сумасшедшие стали. Помощи нашего правительства мы тогда не видели. Но, благодаря мужеству и гуманизму, можно сказать, Амирова, мы каким-то образом дожили до момента, когда, наконец, наши руководители стали слышать о том, что люди в Грозном в тяжелейшем состоянии. Только тогда начала приходить какая-то гуманитарная помощь от государства.
Я в этот момент летала в Москву, чтобы попросить хоть какой-то гуманитарной помощи. Потом выяснилось, что на ее оказание выделялись огромные деньги. Но эта гуманитарная помощь то ли где-то застревала, то ли куда-то вывозилась самими военачальниками. Наша гуманитарная помощь, которая стала, в конце концов, нам поступать, проходила через меня. И когда мы получили тушенку без всякой этикетки, открыли банки, это была тушенка для кошек и собак — с шерстью! Люди и этому были рады, потому что нечем было кормить детишек, самим нечего было кушать, ничего не было. Это было безобразие. Ощущение было такое, что ты никому не нужен в такое тяжелое время.
Я хочу сказать, что Саид Амиров подключил всех, кого мог, к этому делу. Он, как и его соратники, говорил: «А завтра и с нами может приключиться такое же дело. Как вы тогда к этому отнесетесь?» На что я говорила: «Да мы все пойдем за вас горой, за то, что вы проявили порядочность, честность, за то, что вы нам помогли, мы вам будем помогать до конца дней!»
Мне кажется, что Амиров очень гуманный, честный, порядочный человек. Видя горе соседа, он сразу пришел на помощь. Он знал, что первое, что людям надо, — это пища. Он знал, что там детки есть, что кормить надо! Амиров первым пришел на помощь русским беженцам из Чечни и русскому населению в республике, и поэтому я глубоко благодарна ему. Узнав, что с ним такое сейчас случилось горе, я не могла остаться равнодушной. Это просто неимоверно!
— Вы имеете в виду судебный процесс по делу экс-мэра Махачкалы?
— Да, вокруг дела Амирова просто крутятся какие-то черные силы, ибо я никогда не поверю, что он что-то там совершал противозаконное. То, что сейчас происходит с ним, не должно происходить. Мы везде и всюду говорим, что мы — гуманное государство. Но где же наша гуманность, если Амиров, инвалид первой группы, находится за решеткой в таких условиях? Я считаю, это просто издевательство. Я считаю, мы все обязаны объединиться и просить о милосердии, о помиловании Саида Амирова. Пусть дадут человеку умереть на родной земле.
Родившись в Чечне, в Грозном, и прожив там всю жизнь среди мусульманского населения, я целиком и полностью понимаю и разделяю чаяния всего Северного Кавказа. У нас с Кавказом одна семья, одно государство, мы дружим с мусульманами. После этого дела люди будут думать — почему так поступили с человеком, который столько лет проработал, столько сделал хорошего для Дагестана и всей нашей страны? Вдруг в одночасье появилось это дело. Все, что было плохое, все было слито на его голову. Такого не должно быть.
Я уверена, что Амиров должен быть помилован. Я не думаю, что, осудив и отослав этого человека куда-то, мы сделаем правильный шаг. Амиров — человек преклонных лет, с пучком таких тяжелых серьезных болезней не проживет долго. Но если Амирова помилуют, все скажут только «спасибо».
Наша общественная организация обратилась с письмом на имя Президента РФ Владимира Владимировича Путина и Правительства РФ с просьбой проявить милосердие к человеку, который в тяжелое время действительно очень помог нам, русским людям, в Чечне.
Беседовал Сергей МИХЕЕВ.
«Я не хочу, чтобы на Западе думали, что мы — дикие звери»
Известный правозащитник, член Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) г. Москвы по осуществлению общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания, член общественной организации «Комитет за гражданские права» Лидия Дубикова неоднократно посещала арестованного экс-мэра Махачкалы Саида Амирова в СИЗО, наблюдая за динамикой состояния его здоровья и условиями содержания. Накануне грядущего рассмотрения дела градоначальника в Верховном Суде РФ правозащитник поделилась своим мнением о положении Амирова и других тяжело больных заключенных в России.
— Каковы ваши личные впечатления от общения с Саидом Амировым?
— Я помню первое посещение. Мы увидели человека — инвалида 1-й группы, парализованного, но очень мужественного. Никакой обиды ни к властям, ни к каким-то гражданам он не высказывал, не было никакого ропота, хотя и мне, и моим коллегам было понятно, что в изоляции Амиров испытывает большие страдания. Лично мне приходилось его посещать неоднократно. Во время последнего посещения мы увидели, что его здоровье резко ухудшилось. Во-первых, была парализована не только нижняя половина тела, но оказалось, что его руки совершенно теряют свою дееспособность. Паралич стал прогрессировать. Ему трудно было кушать, трудно передвигаться, даже в постели менять местоположение своего тела ему удавалось с трудом. Он вынужден делать это с помощью рук, но руки у него стали сдавать. В-третьих, резко упала масса тела. Если изначально это был вполне нормальный крепкий мужчина, то теперь мы увидели человека за минусом 20 килограмм. Это ужасно! Потому что он теряет силу физически. А потерять силу физически для человека с инвалидностью, с ограниченными возможностями означает обреченность на какое-то обездвиженное состояние. Начинается атрофия мышц, ухудшение работы всех органов. В данном случае при потере такой мышечной массы и веса, при потере всех критериев нормального действия мышц, особенно рук, все физиологические функции организма уходят на минимум.
— Что можно сделать, чтобы помочь тяжело больному человеку с прогрессирующими заболеваниями в условиях существующей в России пенитенциарной системы?
— Я все-таки хочу верить, что наше правительство очень гуманное, что у нас гуманный президент и он милостив к тем, кто содержится в изоляции, тем более к тем людям, виновность которых полностью еще не выяснена. Только благодаря мудрости нашего президента и правительства появилось Постановление правительства за номером 3 от 2011 года. В нем четко указано, что лица, которые находятся в местах принудительного содержания, но имеют очень большой спектр серьезных болезней, которые ведут человека буквально в могилу, должны освобождаться из-под стражи или содержаться в специализированных медицинских учреждениях, где им должна оказываться профессиональная помощь и лечение. Постановление дает возможность проявить волю и профессиональные способности медицинскому персоналу, не дожидаясь какого-то указа сверху. Если человек погибает, врач просто обязан первым подать сигнал.
— Вы ознакомились с независимым медицинским заключением о состоянии здоровья Саида Амирова? Попадает ли перечень его заболеваний под это постановление?
— Безусловно. Что касается господина Амирова, то он подходит к этому постановлению по всем критериям. У него несколько десятков тягчайших диагнозов помимо паралича тела, включая серьезные урологические, кардиологические, эндокринологические заболевания. В том числе у него сахарный диабет в тяжелой форме, там нужна строжайшая диета, которую в условиях принудительного содержания никто не может ему обеспечить.
Что касается текущих условий содержания, разумеется, это условия казенные. Понимаете, ведь даже естественные физиологические потребности, например, по освобождению организма от шлаков, парализованный больной человек вынужден отправлять при содействии чужих казенных рук. Парализованный тяжело больной заключенный не способен самостоятельно себя обслуживать. Тюрьма, лагерь для больного человека — это, действительно, невыносимые условия. Мы, правозащитники, конечно, очень надеемся, что то хорошее начало, которое наш президент с правительством изложили в третьем постановлении, будет претворено в жизнь, что оно будет работать.
Я убеждена, что Амирову должны быть созданы какие-то более гуманные условия. За ним должен быть закреплен медицинский персонал, который бы квалифицированно оказывал ему помощь. Ему необходимо делать не то что классический, но ежедневный высокопрофессиональный медицинский массаж, ему нужна регулярная физическая нагрузка. Сейчас, насколько мне известно, ему необходимо хирургическое вмешательство. На сегодняшний день должных медицинских услуг Амиров не получает. Вне зависимости от виновности или невиновности человека государство должно помочь сохранить ему здоровье. Тем более речь идет о Саиде Амирове, который пользуется на Кавказе особенным уважением.
— Вы успели ознакомиться с биографией Амирова?
— Конечно. Вообще, встречаясь в обычной жизни и в условиях изоляции с разными людьми, я не слышала ни от одного человека из кавказских республик, кто бы плохо говорил об Амирове. Все говорят, что это добрый, интеллигентный, порядочный, очень внимательный, добродушный человек. И когда была чеченская война, когда лавиной хлынули русские беженцы даже в Дагестан, то он первым к ним вышел. Он не прятался где-то, не давал издалека какие-то указания из своей резиденции, он с ними встречался, сам в эти лагеря беженцев приезжал, спрашивал: «Что вам нужно?» Хотя продукты, белье, спальные принадлежности он уже выделил в необходимом количестве. Но он еще лично спрашивал: «А может быть, вам что-нибудь еще нужно? Чего-то, может быть, недостаточно? Мы вам создадим все условия, ради Бога! Мы вас любим!» Это говорит о том, что очень миролюбивое большое сердце у этого человека.
Мне известно, что Саид Амиров — один из лидеров даргинского народа и очень уважаем в Дагестане среди многих наций. Многие люди очень любят его как своего кумира, как вождя. И нам, правозащитникам, не хотелось бы, чтобы они увидели, что мы проявляем жестокость к уважаемому ими человеку, которому они очень верят, который их всегда поддерживал.
Многие представители республики и той нации, к которой принадлежит Амиров, конечно, очень за него переживают. Нежелательно, чтобы эти граждане, которые привыкли быть гордыми, как горные орлы, плохо о нас думали. Наоборот, нужно сделать так, чтобы никакая кровная месть не просачивалась, им важно видеть сострадание и справедливое отношение к одному из своих лидеров. При таком удручающем состоянии здоровья человек может просто погибнуть в застенках. А если его вина в итоге не подтвердится? То тогда на чьей совести это будет?
— Как часто тяжелобольные заключенные гибнут в российских тюрьмах?
— К сожалению, это не редкость. У всех на слуху фамилии Веры Трифоновой, Сергея Магницкого, Василия Алексаняна, которые погибли в результате того, что в тюрьме им своевременно не была оказана должная медицинская помощь. У нас были и другие горькие примеры. Перед нами не так давно, например, прошла смерть одного осужденного. Козлов Николай Николаевич, человек был очень интеллигентен, тактичен, он никогда не жаловался на врачей, не просил никакой милостыни, но он простыл, у него появилась высокая температура, прогрессировала пневмония. Дошло до кровохаркания. Суд и следствие, видя, что человек угасает, умирает, выпустили на свободу, но он через сутки после освобождения скончался.
Один человек, например, был арестован по экономической статье, у него был перелом позвоночника, произошел полный паралич тела, его в суд носили на носилках, это было для него очень унизительно. Не так уж он был виноват, и все-таки в итоге наши следственные органы и суд пошли навстречу и человека освободили, он находится под домашним арестом. Вот это гуманизм! У нас была такая Наталья Гулевич, у которой в условиях содержания стали прогрессировать онкологические заболевания, она уже погибала и, если бы ей не изменили меру пресечения, мы бы давно ее потеряли. Слава богу, не случилось беды. Иначе осиротела бы семья, горе бы свалилось на близких и родных, на тех граждан, кто ее знал.
— Вы полагаете, что лицо российской власти могло бы быть более гуманным?
— Конечно. Ведь мы движемся к созданию демократического общества, к созданию такого гуманного настроения в стране, чтобы наши соотечественники чувствовали себя достойными людьми, а не угнетенными гражданами. И мы, правозащитники, выступая в роли пионеров, миссионеров в этом направлении, хотели бы видеть, что и господин Президент РФ желает этого. Чтобы его воспринимали, как человека, любящего своих сограждан, гуманного и сочувствующего. Мне очень нравится наш президент! Он настоящий лидер, любимый нами. Я надеюсь, он проявит внимание к проблемам тяжелобольных заключенных, чтобы наши доктора не боялись отправлять таких людей, как бывший мэр Махачкалы, на лечение, в гражданскую больницу.
Я являюсь продолжательницей традиций своих достойных родителей. Мой отец был блокадник, инвалид войны первой группы, он был ранен на Невской Дубровке, и он очень любил свою страну. Он передал мне чувство патриотизма, любви к нашей стране, к нашим гражданам. Я не хочу, чтобы на Западе думали о нас, что мы — дикие звери. Не хочу, чтобы на нас смотрели, как на дикую, жестокую страну. Я бы хотела, чтобы Россия, а не какие-то другие страны, Англия, Франция, выходили на мировую арену лидерами в плане гуманизма и правосудия, чтобы наш президент был лидером, образцом для всего мира. Для этого нужны более мягкие критерии в отношении тех лиц, которые находятся в местах принудительного содержания, особенно в отношении больных. Мировое сообщество должно видеть, что мы поднялись выше гиблого коммунистического темного бытия в правовом плане, в котором мы были, например, в 37-м году. Я лично и мои коллеги хотели бы видеть, что мы выходим на мировой уровень настоящего демократического цивилизованного общества.
Беседовал Сергей МИХЕЕВ.
