«Молодой ленинец» 20 февраля 1924 г.:
«В КОММУНАХ ЖИВЕМ. Фабрика им. Баумана. Наша коммуна молодежная. Ей всего-навсего 3 1/2 месяца. ...Ребята договорились с заводоуправлением. Явочным порядком забрали помещение, вычистили его, а потом и сами переселились. …Вопрос с финансами решался очень просто. Один получает от всех деньги, покупает мясо, картошку, чай, сахар, рассчитывает до получки, кому что нужно из вещей. В одну получку покупаем одному, в другую — другому, так как всем купить все необходимое, сразу нет сил. …В вопросе с питанием тоже не бывает разнобою: кто свободен берет кастрюлю, и обед готов. Убирает комнаты кто свободен, и никаких дежурств нет. Отношения между коммунарами самые хорошие, товарищеские. Из 6 человек — 4 девушки, но никаких ухаживаний нет. Бывает иногда, что и поссоримся, но через 5 минут все забывается, как будто ничего и не было. В период партдискуссий у нас тоже велись горячие споры, переходившие даже в ссору, но ссоры эти быстро затухали».
В том же номере газета поместила и еще одну заметку на коммунарскую тему. Автор этого бытоописания подписался псевдонимом Вяк.
«КОММУНА НА ЗАВОДЕ РАИЗ. Решили ребята создать коммуну. После долгих мытарств в поисках квартиры перебрались в комнату к одному парню. Понемножку стали привыкать к общественной жизни. Не было только посуды, не хватало сковородок. Коммунары смикитили печь блины прямо на железной печке. Вышло ничего себе — есть было можно, и довольно вкусно.
...Но до сих пор мы находимся все еще в «капиталистическом» окружении жильцов дома, в котором мы живем. Они вообще ненавидят коммуну и где только возможно травят ее. Пишут лживые заявления в бюро ячейки РКСМ и т.д. Вот пример: ребята из коммуны попросили жильцов стучаться при входе к ним комнату (комната проходная). Квартиранты подняли такой вой, что хоть беги вон из комнаты.
...Живем 8 человек. Жалованье — меньше воробьиного носа. Перебиваемся с кваса на хлеб. ...Ежедневно в коммуне дежурство. Дежурный будит ребят, готовит обед (дежурный из школы (видимо, имеется в виду школа рабочей молодежи. — Ред.) отпускается на полтора часа раньше), а вечером готовит чай. По вечерам иногда коллективно читаем книги, газеты, учим уроки...»
Товарищ Вяк с завода РАИЗ явно был вдохновлен рисующимися ему радужными перспективами обобществленного быта. Через некоторое время в газете появилось продолжение его «коммунарской саги».
«МЛ» 17 апреля 1924 г.:
«...Живя в коммуне, ребята сдружились, и в некоторых случаях коммуна служит примером среди других ребят. Правда, бывали случаи, что после работы от нечего делать ребята начинали играть в картишки, но когда появилось предложение карты сжечь и достать шахматы, ребята согласились...
Попал в коммуну парень, который не хотел считаться с мнением ребят. Завел себе бабенку и стал приглашать ее ежедневно в театр в счет своего жалованья. Ребята его предупредили, что так делать негоже …и что в коммуне у ребят карманных денег быть не должно, а все заработанные средства следует передавать в общий котел».
Да уж, суровые правила установили в раизовской коммуне! Даже чтобы пойти с девушкой в театр, юноша должен всякий раз получать разрешение (и необходимую сумму денег — из собственного же заработка!) от своих соратников по коммунальному жилью. Как говорится, никакой личной жизни! Да и во многих других подобных «ячейках обобществленного быта», судя по газетным публикациям, было немногим лучше по части удовлетворения индивидуальных запросов.
«МЛ» 10 декабря 1924 г.:
«Наша коммуна «Ленинский закал» фабрики им. Баумана организовалась в начале сентября. Выработанный устав полностью проводится в жизнь. Живут сейчас у нас 8 комсомолок. Все общее, начиная с кассы и кончая бельем. Никаких карманных денег не полагается. Выработали мы план культработы: коллективные читки газет, литературы, посещения театров, кино, проведение бесед, игр».
Впрочем, со временем наметились некоторые послабления и улучшение довольно аскетичных поначалу условий жизни коммунаров. В номере за 11 марта 1925 года «Молодой ленинец» написал о том, что в половине из существующих коммун их члены отдают в общий котел лишь 50% своего заработка. Кроме того, во многих случаях заметно изменилось в лучшую сторону качество питания коммунаров: зачастую они на общие деньги нанимали умелую кухарку, которая и готовила для всех обеды-ужины.
На протяжении долгих месяцев в середине 1920-х «МЛ» не оставлял своим вниманием эту весьма злободневную тогда — особенно в молодежной среде — коммунарскую тему. В очередной раз вернувшись к ней, газета от частностей перешла к обобщениям.
«МЛ» 8 марта 1924 г.:
«Коммуна выковывает человека-коллективиста, который мыслит, решает и говорит как коллектив, как частица его. Коммуна создает новый вид общественного человека, у которого интересы коллектива стоят выше личных...»
Подтверждением правильности таких выводов могли вроде бы послужить заметки, одна за другой появляющиеся на страницах газеты.
«МЛ» 25 ноября 1924 г.:
«У нас, студентов Лесного института, организовалась прочная коммуна, построенная на принципе полного отсутствия частной собственности. Целых 8 месяцев работали над созданием коммуны. Всего коммунаров 11 человек, но ребята все выдержанные и привыкшие к коллективной жизни. Среди членов коммуны ведется кружковая работа по изучению исторического материализма, революционного движения и быта. Введена совместная читка газет, журналов и обмен мнений, часто переходящих в дискуссию. …Есть у нас и недостатки. Это отсутствие девчат и замкнутость. К приему новых членов коммуна относится очень сдержанно и основательно прощупывает каждого желающего вступить в нее».
Однако дальнейшее развитие событий свело на нет все «коммунарские» эксперименты. Уже в ближайшие годы приведенные выше бодрые сентенции редакционной статьи и регулярно публиковавшиеся в газете оптимистичные заметки с мест оказались на практике полностью дискредитированными. Факты были беспощадны к утопическим послереволюционным идеям: искренний порыв коммунаров практически везде утонул в заурядном житейском болоте. И даже самые масштабные проекты из этой области, которые поддержало и профинансировало государство — строительство специально спроектированных огромных домов-коммун, — в итоге потерпели фиаско. Советский гражданин — «человек новой формации» — оказался не в силах порвать с вековыми традициями классической семейной жизни.
На сей счет очень здраво высказался один из внештатных авторов «молодежки», скрывший, правда, свое настоящее имя и поставивший под текстом подпись: Заводской.
«МЛ» 12 марта 1924 г.:
«…В каждой ячейке, в каждом райкоме с коммунами возятся как с писаной торбой. ...Коммуны в моде. Мода хорошее дело, но... Я утверждаю, что коммуны сейчас, в нынешних условиях, — дохлое и безнадежное дело, выдумка, высосанная из пальца каким-нибудь досужим комсомольским секретарем. Могут ли жить коммуной люди разного развития, по-разному обеспеченные? Как можно жить с общей кассой, если у каждого разные интересы? Ты хочешь купить теплые штаны, а я хочу пойти в киношку... Ты куришь, а я нет... Как при таком разнобое можно расходовать общую получку? Или возьмите внутренний быт. Равноправна у нас девушка? Равноправна. Значит, ее необходимо на общих основаниях допустить в коммуну. Так хотел бы я видеть, что из этого получится. Хорошо, если мордоворот попадется, а если смазливенькая? Пиши пропало. Такую антимонию из коммуны устроят, что чертям будет тошно...»
Отдадим должное руководителям «Молодого ленинца» — они поступили вполне в духе демократии и опубликовали реплику молодого человека, столь противоречащую общему тренду. Правда, под этой «ядовитой» заметкой поместили призыв от редакции к читателям: «дать достойную отповедь мещанину».
На страницах «молодежки» можно найти и другие публикации, «бросающие тень» на идеальный образ той жизни, которая должна существовать в коммунах.
«МЛ» 1 января 1925 г.:
«В Краснопресненском районе состоялся суд над тов. Власенко — комендантом коммуны при фабрике «Свобода». …Тов. Власенко, будучи сам комсомольцем, подделывал документы на деньги коммуны, пьянствовал, покупал конфеты, покупал себе лишнюю одежду в то время, как другие ребята голодали. …На суде присутствовало 1500 ребят. Общее собрание членов коммуны вынесло постановление: исключить тов. Власенко из рядов Ленинского комсомола. Так суд и сделал».
