Защита Котова, понятно, ждала не этого. Многочисленная адвокатская команда, 13 человек, часа два кряду убеждала судей, что случившее с Котовым — «чудовищный сбой в системе правосудия», противоречащий и постановлениям и определениям Конституционного суда России, и решениям Европейского суда по правам человека, и, наконец, здравому смыслу. Позиция защиты: Котов осужден за преступление, которого он не совершил, и должен быть поэтому немедленно освобожден.
В свою очередь, Генеральная прокуратура, которая также вышла с представлением во Второй кассационный, настаивала на том, что наказали Котова совершенно правомерно. Но, да, палку все-таки перегнули. Не были, как отмечалось в выступлениях представителей надзорного ведомства, приняты во внимание те факты, что Котов не был ранее судим, помогает родителям, а также «отсутствие отягчающих обстоятельств».
В общем, для исправления Котова за глаза хватит года колонии, считают суровые, но справедливые российские прокуроры. Никак не объясняя, правда, почему полгода назад их коллеги полагали, что не хватит и четырех лет: тогда государственное обвинение требовало осудить Котова на четыре с половиной.
Загадку, впрочем, легко разгадать, зная предысторию прошедшего судебного заседания. Это, напомним, пятый процесс по делу Котова.
Первый завершился 5 сентября прошлого года: решением Тверского районного суда города Москвы 34-летний программист признан виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 212.1 УК РФ, более известной как «дадинская» (по фамилии первого загремевшего по ней оппозиционного активиста): «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования».
Вина Котова заключалась в участии в нескольких несанкционированных, но мирных уличных акциях — в защиту журналиста Голунова, в защиту обвиняемых по делам «Сети» и «Нового величия», за допуск к выборам независимых кандидатов в Мосгордуму — и в одном призыве к участию.
Приговор — четыре года лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима. Апелляционная инстанция, Мосгорсуд, оставила вердикт без изменения.
После этого Котов обратился в Конституционный суд, оспорив конституционность «дадинской» статьи. Заметим, что примерно тот же путь прошел несколько лет назад и сам Дадин. И с похожим результатом. Как и тогда, КС не нашел статью 212.1 противоречащей Конституции. И, как и тогда, обязал суды пересмотреть решения по делу как расходящиеся с «конституционно-правовым смыслом» этой статьи.
Следующим этапом было обращение защиты в Верховный суд. Тот, правда, отказался пересматривать дело, но дал совет: предписания КС «могут быть реализованы» путем обращения с кассационной жалобой во Второй кассационный суд общей юрисдикции.
Как видим, верховные судьи несколько переоценили возможности кассационных: те тоже ничего не решили. Вместе с тем лед явно тронулся. Перелом, не перелом, но трещинки по делу Котова явно побежали.
Вполне очевиден и момент, когда это случилось: 19 декабря 2019 года. В этом день прошла большая пресс-конференция Владимира Путина — событие, никак не связанное юриспруденцией, но одновременно, вот ведь парадокс, имеющее самое непосредственное отношение к делу Котова. В финале мероприятия Владимир Путин пообещал на это дело «посмотреть».
Но пообещать, как известно, не значит жениться. Да и само обещание сформулировано, согласитесь, весьма туманно. В общем, вполне можно понять неторопливость и нерешительность судей. Надо подождать, пока туман развеется.
