В субботу будет 40 дней со дня смерти Сергея Захарова. Ирина Стерхова снова поедет на кладбище. 200 км туда и обратно. Около 8 часов в общей сложности займет дорога.
А поздно вечером женщина вернется в опустевшую квартиру, где до сих пор лежат вещи погибшего мужа.
«Ирина до сих пор не может прийти в себя, - рассказывает подруга вдовы. - Заглянет в магазин, куда часто ходила с Сергеем, плачет. Идет по улицам, где гуляла с мужем, снова истерика. Покупает продукты, а готовить не хочет. Обращалась в поликлинику. Невропатолог отправил ее к психиатру. Та выписала успокоительные».
Мы связались с Ириной Стерховой. Голос слабый, надломленный.
- Представляете, в субботу уже будет 40 дней со дня смерти моего Сережи, больше месяца прошло с того страшного дня...
- Поедете в Рязань?
- Поеду.
- Вы с кем-то из родственников Захарова поддерживаете отношения?
- Со мной никто не поддерживает. Оборвалась связь.
- Еще недавно вы общались со старшим сыном Сергея, Виталием. Просили помочь ему.
- Действительно, было такое. А потом Виталий вступил в дело, стал потерпевшим, взял адвоката, и теперь не хочет со мной общаться. Будто боится, что я из него какую-то информацию начну вытягивать. Кажется, только с разрешения защитника готов со мной здороваться. Я от него и отстала. Навязываться не стану. Обижаться на него тоже, вроде как, не за что. Его право, с кем общаться.
- Выходит, вы не в курсе, как продвигается дело?
- Раньше, когда я созванивалась с Виталием, хотя бы могла знать, что происходит в Рязани. Сейчас лишена и этой возможности. Знаю из СМИ, что потерпевшие ознакомились с материалами дела. Больше никакой информации.
- Вы прожили с Сергеем больше 20 лет. После его смерти вы вдруг оказались за бортом, будто и не было этих совместно прожитых лет?
— Все так. После трагедии меня даже родственники Сергея называли «посторонним человеком». Вот только на последнем телевизионном ток-шоу, где я принимала участие, со мной впервые жена родного брата Сергея поздоровалась. Ну как поздоровалась? Головой кивнула. А до этого она твердила журналистам, что не знает меня, лишь разок видела.
- Кроме кивка головы больше ничего? Не поговорили?
- Нет, больше ничего.
- Наверное, на 40 дней встретитесь все на кладбище?
- Вряд ли. Я постараюсь пораньше приехать, чтобы не столкнуться ни с кем. Помню, когда 9 дней со дня гибели Сережи исполнилось, я уже утром была на месте. Никого из родственников не встретила. Они позже приехали.
- Вы одна поедете?
- Мне звонила двоюродная сестра Сережи, предложила вместе с ней поехать, в пятницу. Там переночевать и утром пойти на кладбище. Я откажусь, наверное. Останавливаться придется в доме матери Сергея, не дай боже, туда его жена приедет, вдруг какие обидные слова начнет говорить в мой адрес. А у меня и так постоянно глаза на мокром месте. Обидеть меня сейчас легко, одного косого взгляда достаточно. Я не хочу. Для меня и так это тяжелая ситуация. Сороковой день. Поэтому я одна в субботу поеду. Сейчас вот думаю, как лучше добраться – на электричке или автобусе. Тяжело, конечно, преодолеть долгую дорогу туда и обратно, но что делать. Лишь бы дождя не было.
- Меня удивляет, почему вас не сделали ни потерпевшей, не вызвали в качестве свидетеля, вы ведь в день аварии приехали в Склиф.
- Свидетель чего я? Аварии? Меня там не было, там свои свидетели есть. Я лишь являюсь свидетелем Сережиной жизни. Но кому это интересно.
- Значит, вы должны быть потерпевшей по делу.
- Потерпевшей меня не хотят признать. Хотя в законе прописано, что потерпевшими могут являться не только официальные родственники, но и близкие лица. Есть такой пункт в законе. Почему меня не признают? Неужели у прокуратуры россыпь золота высыплется, если они меня введут в дело?
- Может, следователи не стали заморачиваться этим вопросом. Хотят побыстрее передать дело в суд?
- Обычно расследования по полгода тянутся, а тут уже говорят, в суд дело передали. Я понимаю, что тут вроде и расследовать особо нечего, все очевидно, но как-то все равно быстро завершили дело.
- Вы ведь принимаете участие в телепрограммах, вам надо настойчивее об этом говорить?
- На передачах многое вырезают. Вот я посмотрела последнюю передачу с моим участие, вижу, что рот открываю, а звука нет. Вроде сама с собой разговариваю. Наверное, они просто убрали звук и все. Кому интересны мои проблемы?
- Родственники Захарова могли молвить слово про вас.
- Жена сейчас будет молчать, в паспорте штамп стоит и хорошо. В самом начале брат Сережи говорил, что знал о готовящемся разводе. Ждали, когда Загсы откроются после карантина. Сергей и его жена уже давно не считали себя обязанными друг другу. А сейчас все про это забыли.
- Вам самой не кажется, что в деле слишком много потерпевших?
- Мне странно слышать, когда кругом кричат: «Никогда столько потерпевших не было в деле, а тут вся деревня претендует на статус потерпевших». Ребята, зачем вы всех обижаете? Какая деревня претендует?
- Судебные заседания вы планируете посещать, даже в качестве слушателя?
- Надеюсь, суд не сделают закрытым, и у меня не лишат возможности присутствовать на заседаниях хотя бы в качестве слушателя.
- Готовьтесь к тому, что народу будет много, сидеть вам придется вместе с журналистами или в отдельной комнате, где будет вестись видеотрансляция.
- Что мне остается делать? Я хочу услышать, узнать, кто виноват.
- Вы же знаете.
- Я знаю, да. Но хочу увидеть, услышать, понять из-за чего у меня в жизни все наперекосяк. И где мой Сережа, почему так с ним случилось? – голос дернулся. Ирина тихо плачет.
- Время не стоит на месте, легче не становится?
- Нет. Говорят, после 40 дней станет легче. Не знаю. Пока не прошло этих сорока дней. Я только сейчас из церкви вернулась, заказала панихиду на 18 июля.
- Говорят, должен год пройти, нужно пережить все праздники, которые отмечали вместе, тогда круг замкнется и станет легче.
- 18 июля - 40 дней. 20 июля у меня день рождения. Придет первый праздник без Сережи.
- Если все-таки вас сделают потерпевшей, на компенсацию станете претендовать? Как ни крути, но вопрос денег немаловажен.
- Компенсация? Не стану отрицать, это важный момент. Когда сейчас говорят, что дети Сережи потеряли кормильца –глупости. У него взрослые сыновья, всем четвертый десяток идет. Они самостоятельные люди. А я потеряла кормильца. Я находилась на содержании у Сережи. Если уже по-честному говорить на эту щекотливую тему, то потеряла кормильца, как раз я. Мы ведь жили на его зарплату, на моей пенсии долго не протянешь.
- Какая у вас пенсия?
- 8038 рублей.
- Почему такая маленькая?
- Вот такая. Я в Подмосковье живу, нам московских надбавок не положено. Да я даже когда работала копейки получала. Среднему медицинскому персоналу никогда много не платили.
- Вы работали в системе здравоохранения?
- Я окончила медучилище, устроилась потом фельдшером-лаборантом в больнице.
- На черный день вы с Сергеем ничего не откладывали?
- Не с чего было. Да, к тому же, Сережа всем помогал. Его младший сын Валерий даже во время пандемии, когда муж не мог приехать в Рязань, постоянно звонил ему и бубнил, мол, не приезжаешь, денег не вижу.
- Насколько я понимаю, Валерий уже взрослый мальчик. Работа у него есть, говорили, в конвое он трудится.
- Взрослый. В феврале свадьбу сыграл. Но с шеи отца не хотел слезать.
- Почему Сергей не отказывал ему?
- Потому что человек такой, не мог отказать. Мне оставалось только мириться с таким положением дел. Не скандалить же по этому поводу. Пробовала один раз заикнуться, когда совсем уже сынуля грань перешел, Сергей промолчал. Больше я к теме не возвращалась. Это его дети.
- Как мать Захарова живет?
- Говорят, держится.
- Ей так и не сказали, что Сергей погиб в аварии?
- Нет. Да и не надо это ей знать, что на самом деле произошло. Она думает, что сердечный приступ. Хотя смерть, она в любом виде есть смерть.
«Ведомства игнорируют наши жалобы»
Вадим Никулин – адвокат Ирины Стерховой. Мы обратились к нему за комментариями по громкому делу.
- Мы давно бьемся, чтобы Ирину признали потерпевшей по делу, но пока не получается, - начал разговор Никулин. – Жалобы писали во все вышестоящие инстанции, ждем результата прокурорской проверки. Но, кажется, прокуроры ничего не делают, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки.
- Как я понимаю, Ирина не может получить статус потерпевшей, потому что ее отношения с погибшим не были официально оформлены?
- Уголовно-процессуальным кодексом предусмотрено, что потерпевшими по делам, где есть погибшие, могут являться близкие родственники, а также близкие лица. Близким лицом является Ирина.
Согласно ст. 42 часть 8 УПК РФ «По уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные настоящей статьей, переходят к одному из его близких родственников и (или) близких лиц».
Кто может являться близким лицом описано в ст. 5 УПК РФ: «Близкие лица - иные, за исключением близких родственников и родственников, лица, состоящие в свойстве с потерпевшим, свидетелем, а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги потерпевшему, свидетелю в силу сложившихся личных отношений».
- Мы ссылаемся на то, что Ирина не является родственницей погибшего по закону, а является близким лицом, - продолжает адвокат.
- Почему следователи не обращают внимание на этот пункт?
- Могу предположить, что пункт о «близких лицах» введен совсем недавно, поэтому его не применяют, поскольку фактически не существует следственно-судебной практики применения этого понятия. Когда выносили постановление об отказе признать Ирину потерпевшей, следователь ссылался именно на то, что она не является близким родственником. А тот факт, что она может являться близким лицом игнорировал и никаким образом решение не мотивировал.
- Вы бы указали следователю, что потерпевшим может быть еще близкое лицо?
- Следователь сам должен знать это и выносить мотивированные, основанные на законе решения. Если мы не правы в свих просьбах, следователь обязан в постановлении пояснить, в чем мы не правы, но этого не происходит.
- Вы указывали, что они прожили вместе 22 года?
- Конечно. Еще мы указывали, что Стерхова находилась на иждивении Захарова. Погибший фактически содержал ее. Тому есть доказательства, но эти факты никто не рассматривает. Для этого нужно было хотя бы ее допросить.
- Вы просили допросить Ирину в качестве свидетеля?
- Да, но этого тоже не сделали. Хотя Ирина первая приехала в больницу, когда Сергей был еще жив. Она фактически до последнего находилась с погибшим. Общалась с врачом, с друзьями Ефремова, которые приехали в стационар и предлагали помощь. Следователь даже в качестве свидетеля не захотел допрашивать Стерхову. Более того, после смерти Захарова, Ирина оплачивала ритуальные расходы по подготовке тела к погребению – у нас все документы на руках, мы готовы были их приобщить к материалам дела. Однако, следователь подсчитал, что это не имеет отношение к делу.
- Остаются шансы, что Стерхова еще может вступить в дело?
- Мы отправили порядка десяти жалоб – в Генпрокуратуру, Совет Федерации, Госдуму, Администрацию президента, Главное следственное управление ГУ МВД России по Москве. Ответов нет.
- Может, поздно отправили?
- Жалобы отправляли в двадцатых числах июня. До настоящего времени ответов не получили.
- Может, родственники погибшего заявили следователю, что якобы не знают эту женщину?
- Нам интересно, что родственники погибшего сказали следователю по этому поводу. Если выясниться, что они утаили от следствия факт, что погибший жил с Ириной 22 года, как муж и жена, получается, они дали ложные показания. Ведь если бы они честно рассказали все, то у следователя не возникло вопросов, кто такая Стерхова. У нас достаточно доказательств, что Сергей жил с Ириной. В компании, где работал погибший, осталась анкета, где Захаров при трудоустройстве собственноручно указал адрес проживания – квартиру гражданской жены в Котельниках, там есть сведения об Ирине. В имеющейся характеристике с места работы Сергея, Ирина отмечена, как его супруга. Захаров и Стерхова получали медицинские услуги в поликлинике, по месту жительства Ирины. В медицинской карте погибшего указан адрес квартиры его гражданской жены.
- Еще есть время успеть вашей подзащитной войти в дело?
- У нас почти не остается времени на реализацию наших прав. Следователи все решили на скорую руку, сами очертили круг потерпевших. По нашему мнению, Ирина имеет право стать потерпевшей и пользоваться всеми предусмотренными законом правами. Ирина считала Сергея самым главным человеком в ее жизни. Ее дочь живет в Китае, они видятся крайне редко. Получается, сейчас моя подзащитная осталась одна. К тому же, она еще и выслушала оскорбления в свой адрес, когда родственники Захарова публично заявляли, что не знают ее. Это абсурд.
Редакция «МК» просит соответствующие органы обратить внимание на тот факт, что гражданская жена погибшего в ДТП Сергея Захарова может являться потерпевшей по громкому делу и рассмотреть надлежащим образом направленные жалобы.
