Столько лет прошло, но споры и конфликты до сих пор не утихают. Ты красный или белый?! Отвечай! Уверен, вы не раз слышали этот вопрос. Ведь, да, Гражданская война кончилась сто лет назад, но красные до сих пор бьются с белыми. Чаще всего головах, а иногда и на улицах. Хотят доказать свою правду – и атакуют вопросами.
Были ли у рабочих царской России худшие условия труда и самая низкая зарплата в мире? Отдал ли царь приказ о разгоне демонстрантов, в результате которого погибло более 100 протестантов? Был ли оправдан революционный террор 1901-1911 гг., убивший 17 тысяч человек?
Вопросов становится ещё больше, когда речь заходит о персоналиях. Как вы относитесь к Сталину? Расстрелы, ГУЛАГ? Или победа в Великой Отечественной войне и известная фраза «взял страну с сохой, а оставил её с ядерной бомбой»? Сталин – разделительная черта. И ненависть по обе стороны стоит, точно пыль на сельской дороге. Противники всегда найдут аргументы. Просто одни станут цитировать «Аквариум» Виктора Суворова, а другие – труд Владимира Карпова «Генералиссимус». А кто-то просто посмотрит фильм «Смерть Сталина».
Или Ленин. С ним – вообще бесконечные войны. Одни выставили тело вождя как экспонат, другие требуют убрать «кровопийцу» с Красной площади. В советское время из Ленина сделали божество. Красное общество вообще было глубоко оккультно. Теперь же Ленина превратили в дьявола. Его вообще редко воспринимают как человека – есть, впрочем, и исключения: вроде книги Льва Данилкина «Пантократор солнечных пылинок».
Или вот фигура с другой стороны – царь Николай Второй. Одни воспоют: Страстотерпец, святой, а другие завопят: живодёр, рохля, довёл страну до предела. И каждый по-своему будет прав. Вспомните для начала, какие битвы развернулись, к примеру, вокруг ленты «Матильда». К слову, совершенно бесполезные споры, потому что фильм – дрянь; прежде всего, именно как фильм.
Впрочем, у нас практически всё кино с обращением к истории превращается либо в пропагандистский листок, либо в безвкусную «клюкву». Неважно, это «Дылда» Кантемира Балагова о блокадном Ленинграде или «Викинг» Андрея Кравчука о князе Владимире. Грешат все - даже 75-летний юбиляр Михалков. Его «Утомлённые солнцем – 2: цитадель» полны несуразиц и фальши.
И дело тут не только в сомнительном качестве российского кино. Просто наши взгляды неизбежно устремлены в прошлое. Понаблюдайте за собой, за близкими – мы чаще говорим не то о том, что будет, а о том, что было. А если и рисуем для себя будущее, то исходя из прошлого, которое зачастую не понимаем и не принимаем. И оттого не можем договориться в настоящем.
Таков век: тонкая красная линия между безумием и здравым смыслом пересекается моментально – в один клик. Он отделяет человека от бесконечных трактовок и интерпретаций прошлого. Одних они вдохновляют на созидание, других – на разрушение. Историческая память – она как спиннер. Во-первых, затягивает, а, во-вторых, её можно вертеть и так и этак. Фокус в том, как высвечивать события. И нас атакуют снова и снова, заставляя, как на уроке физкультуры, рассчитаться на первый-второй, на красных и белых. А после уверовать в одну «правоту», которая разделяет пуще греха.
Собственно, для разделения это всё зачастую и делается. Для начала нас раскидывают по лагерям. А после расчеловечивают в целом. Человека заменяет набор штампов и маркировок. И под них подвёрстывается наследие прошлого: ты красный значит у тебя такие убеждения, ты белый следовательно такие – вот и сформирован образ врага.
Подобное произошло в Украине, в Прибалтике. Там сначала отформатировали прошлое, разделив на своих и чужих, а после интегрировали разделение в настоящее. Чтобы в итоге - раскаялись и самоограничились, как писал ещё в прошлом веке Солженицын. К слову, как вы относитесь к Александру Исаевичу? С ненавистью или любя?
Но как бы кому не хотелось - единого прошлого нет. Как нет исключительно правых и виноватых в Гражданской войне. «Кровавая колошматина» – вот как называл её Пастернаке в романе «Доктор Живаго». Там есть такие строки: «Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножали. От крови тошнило, она подступала к горлу и бросалась в голову». Очень верные слова об умножении зла.
Правда же – относительная правда - заключается лишь в том, что и красные, и белые желали для своего Отечества блага. Желал его писатель, белый эмигрант Гайто Газданов, так начавший роман «Призрак Александра Вольфа»: «Из всего бесконечного количества ощущений моей жизни самым тягостным было воспоминание о единственном убийстве, которое я совершил. Это было летом, на юге России; шли четвертые сутки непрерывного и беспорядочного движения войск». Желал его красный поэт Владимир Маяковский, написавший «Оду революции»: «Тебе, освистанная, осмеянная батареями, тебе, изъязвленная злословием штыков, восторженно возношу над руганью реемой оды торжественное "О"!» Желал его и пытавшийся примирить всех Максимилиан Волошин.
Оттого продолжать биться в гневе сегодня, спорить, уничижать значит предать и красных, и белых. 12,5 миллионов человек потеряли мы в той Гражданской войне. А сколько умирало потом? И сколько умереть ещё может? Как писал всё тот же Пастернак, «пораженье от победы ты сам не должен отличать».
Есть, пожалуй, лишь один путь – путь примирения. Отчасти мы уже идём по нему. Не всегда образцово, да, но ведь, согласитесь, на огромной территории как-то уживаются и, более того, помогают друг другу люди сотен национальностей и десятков вероисповеданий.
К слову, в Севастополе устанавливают памятник Примирения – неоднозначный, да, но первична идея. И Севастополь тут показателен. Ведь здесь зачинались первые ростки революции – палил из пушек крейсер «Очаков». И здесь же – ровно 100 лет назад – состоялся великий исход, когда наши соотечественники покидали русскую землю. Многие не вернулись обратно. И кто-то на чужбине сгинул, а кто-то прославил Россию – как наши писатели-эмигранты: Гайто Газданов, Борис Зайцев, Евгений Замятин. Кто-то всё же вернулся – как Андрей Белый. А кто-то работал на другой стороне – как Максим Горький, и не дали ему Нобелевскую премию, наградив в тот год Бунина.
Какие разные имена, взгляды, идеологии – Бунин и Горький, но вместе они составляют полноту русской литературы. Так же – и с нами, с красно-белыми (и я сейчас не о болельщиках «Спартака»). У Юрия Трифонова в романе «Старик» на этот счёт есть отличная фраза: «Вот этого не понимаю: красные да белые, мракобесы да ангелы. И никого посерёдке. А посерёдке-то все. И от мрака, и от бесов, и от ангелов в каждом…»
Прошлое важно расшифровывать, да, но ни в коем разе нельзя ставить его на службу идеологии. Прекрасно об этом сказал русский философ Алексей Лосев: «Мы знаем весь тернистый путь нашей страны, мы знаем томительные годы борьбы, недостатка, страданий, но для сына своей Родины – это всё своё, неотъемлемое, родное». И это не просто красивые слова – но руководство к действию.
