Уголовное дело против Савельева возбуждено по ч. 2 ст. 272 УК (неправомерный доступ к компьютерной информации). По версии следствия – это официальное сообщение МВД – обвиняемый, находясь в туберкулезной больнице ФСИН в Саратовской области с 2018 года по декабрь 2020 года, «осуществил неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации, повлекший копирование информации. После чего передал указанную информацию третьему лицу в целях ее распространения в СМИ».
Давайте внимательно прочитаем вот это: «неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации». Мы же любим логику?
Это означает, что видео с пытками заключенных хранилось в компьютерах тюремщиков и охранялось законом. Пытки — это уголовное преступление. Попадающее под статью 117 УК РФ «Истязание».
Это, в свою очередь, означает, что законом охранялась информация о преступлениях.
Это (а также география видео — там не один Саратов, там минимум четыре региона) означает, что пытки заключенных — не личная единичная инициатива маньяков, случайно попавших в кресла тюремных начальников. Это означает, что это устоявшаяся практика правоохранительных (извините) органов. Что это система, благодаря которой тюремщики получали дисциплину за решеткой, а оперативники — МВД, ФСБ и других структур — нужную информацию.
А это означает, что у Савельева не было иного выхода, кроме как «передать указанную информацию третьему лицу в целях ее распространения в СМИ». И только благодаря этому уголовные дела против отдельных пешек были возбуждены. Но — и всё. Потому что за гласностью — негласный надзор: тема, которая должна была вызвать бурю в обществе, очень быстро исчезла из повестки.
Потому что жаловаться системе, что ты вскрыл преступления системы — это с вероятностью 146% стать преступником. Те люди, которых пытали, — они потом, выйдя на волю, молчали, потому что отчетливо это понимали.
Белорус Савельев тоже понимал. Сначала покинул пределы союзного государства России и Белоруссии, а потом заговорил. Но система неумолима, последовательна и беспощадна - готовятся документы о его международном розыске.
Потому что для системы — он преступник. И даже — по закону. А для нас с вами? По жизни? Говорить — уже стало опасно. Хотя бы подумайте, пока остается такая возможность, пока за мысли не сажают.
