Кладбище под Парижем образовалось еще в конце 1920-х, сразу после прибытия во Францию первой волны русской эмиграции (1919-1921 гг.). Своим существованием некрополь в Сент-Женевьев-де-Буа обязан Русскому старческому дому, основанному в апреле 1927 года княгиней Верой Мещерской. Пансионеров Русского дома, а затем и русских парижан начали регулярно хоронить здесь с 1927 г. Спустя 12 лет здесь существовало около 50 могил, а к 1952 году — около 2 тысяч. В конце Второй мировой войны, а затем в 1970-1980-х годах последовали еще две волны эмиграции. Среди эмигрантов, похороненных на кладбище, значатся многие русские: военные, представители духовенства, писатели, художники, артисты — всего около 15 тысяч наших соотечественников в 5220 могилах.
«Образовалась особая зона в чистейшем русском стиле (...). Таким образом, это кладбище стало крупнейшим русским некрополем за рубежом», — пишет Василис Пневматикакис в опубликованной в 2015 году книге «Русское кладбище Сент-Женевьев-де-Буа: история и проблемы идентичности уголка России во Франции».
Среди тех, кто покоится на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, нобелевский лауреат Иван Бунин, один из крупнейших поэтов русской эмиграции Георгий Иванов, писательница Тэффи, балерина Матильда Кшесинская, поэт Александр Галич, прозаик Гайто Газданов, одна из главных фигур Серебряного века Зинаида Гиппиус, ее муж писатель Дмитрий Мережковский, режиссер Андрей Тарковский, писатель Виктор Некрасов, артисты балета Серж Лифарь и Рудольф Нуреев... И это только небольшая часть имен.
Как напоминает французское издание Le Figaro, в 2000 году президент России Путин приехал почтить память своих соотечественников-изгнанников в русском некрополе в департаменте Эссон. Но с начала конфликта на Украине санкции против России препятствуют уходу за могилами. Находящийся в парижском регионе город Сент-Женевьев-де-Буа больше не может принимать деньги Кремля: транзакции с Центральным Банком России были запрещены из-за санкций.
В 2005 году между Сент-Женевьев-де-Буа и Москвой было подписано соглашение о партнерстве, напоминает Le Figaro. Согласно условиям соглашения, Россия заменяет отсутствующие семьи, поскольку у многих похороненных на кладбище нет потомства. Президент ассоциации «Друзья истории Сент-Женевьев-де-Буа» Жан-Пьер Ламотт сообщил, что с 2005 года Российская Федерация выделила городу 2 миллиона евро на содержание захоронений.
Председатель комитета по уходу за русскими православными захоронениями Николай Лопухин встревожен и объясняет, что занимается сбором средств. «Мы можем найти 10 000 или 15 000 евро, которые позволили бы продлить на десять лет двадцать две истекшие аренды мест на кладбище. В долгосрочной перспективе это превысит наши возможности, это очевидно». Без продления концессий двадцать две могилы могут прийти в негодность.
«Это какая-то "Некрофилия-2023", — отреагировала на ситуацию с русским кладбищем официальный представитель МИД РФ Мария Захарова. — Позор вопиющей бесчеловечной безнравственности. Париж, подчинившись стадному чувству, явился на войну с мертвыми?»
«Кладбище, которое даже в советское время было сохранено, теперь Париж делает заложником своего политического заболевания, — продолжает Захарова. — И это при том, что могилы, например, солдат Наполеона в России неизменно поддерживаются в достойном состоянии».
Со своей стороны, глава Россотрудничества Евгений Примаков охарактеризовал отказ муниципалитета Сен-Женевьев-де-Буа принимать оплату от России ситуацией «неприятной», но заметил, что проблема «решаемая и локальная», при этом вопрос оплаты касается не всех захоронений, а примерно двухсот могил из более чем 5200.
«Никто ничего сносить, ломать и передавать не собирается», — подчеркнул Примаков. «Деньги, которые раньше переводило посольство, будут собраны иным манером, над этим сейчас хлопочет Николай Иванович Лопухин, регент русского собора на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, низкий ему за это поклон, — отметил глава Россотрудничества. — Думаю, что и российский бизнес не останется в стороне, раз уж «официальные» и «правительственные» деньги не проходят».
Мы связались с жителем Сент-Женевьев-де-Буа, председателем Европейского Торгово-Промышленного Центра, Олега Нестеренко:
— Олег, первый вопрос к вам как к жителю города — часто ли вы посещаете церковь Успения Божьей Матери, при которой располагается кладбище?
– Лично я хожу туда не так часто, несколько раз в год. Моя супруга посещает ее два раза в неделю по субботам и воскресеньям. Она прямо прихожанка.
– Стала ли отличаться атмосфера места после события с непринятием французской стороной финансовых средств из России?
– Атмосфера, в принципе, не отличается. Это именно внутриполитические дела самой мэрии. Что касается самих людей, то нет.
– Что говорят сами священнослужители церкви? Что ожидает кладбище в ближайшее время в связи с последними событиями?
– В принципе, уход за самим кладбищем лежит на плечах самого муниципалитета, даже по закону. Если у могилы нет конкретных родственников, то этим занимается муниципалитет, за что они, впрочем, собирают деньги. Причем, очень большие. На данный момент, особенно после визита Путина (президент посетил кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа 1 ноября 2000 года. – «МК»), Россия с 2005 года взяла на себя оплату (и речь идет о сотнях тысяч евро) так называемых похоронных концессий. И удивительно, что мэрия в этот раз отказалась принимать деньги от посольства. Уходом, повторюсь, занимается мэрия, поэтому сама церковь, приход, священники к этому отношения не имеют.
– На что может повлиять отказ от российских средств?
– Теоретически это может сильно повлиять. Нужно понимать, что русское кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа – единственная и довольно существенная достопримечательность. Если бы не было этого кладбища, то это был бы городок среди тысяч многих иных таких же городов. Здесь население примерно 30 тысяч, это маленький городок пригорода Парижа. Абсолютно не в интересах мэрии создавать какие-то проблемы и тем более разрушать захоронения. Это с одной стороны.
С другой же стороны, так как прецедент есть (было конкретное предложение оплаты и конкретный отказ по причине позиции России относительно Украины), то чисто юридически мэр ставит себя в положение, когда он фиксирует неоплату похоронной концессии. Вследствие этого чисто юридически он имеет право разрушить это захоронение. Я не верю и не думаю, что кто-то это будет делать. Это было бы за гранью безумия. Но, повторюсь, чисто юридически у него появляется такое право.
Я немного с этим персонажем знаком и могу сказать, что это довольно мерзкий политический ход, для того чтобы заработать дополнительные политические очки. В общей сфере русофобии, которая развивается в Евросоюзе, так он зарабатывает себе баллы.
– А насколько вообще актуально среди населения такое настроение?
– Честно признаться, лично мой круг общения – это в основном главы предприятий, люди образованные и мыслящие. Я ни разу не сталкивался с какими-то русофобскими проявлениями в отношении себя, например. Однако не могу судить обо всех. Моя публика – это люди с высшим образованием. В этой сфере, скорее, более половины понимают, что происходит, умеют анализировать ситуацию и очень многие за Россию. Даже открыто за Россию. Я лично знаю несколько сотен таких людей. Но есть и те, кто смотрит только французское телевидение. Есть каналы, которые с утра до вечера (и ночью включительно) занимаются антироссийской пропагандой. И довольно тупой, если честно. Без всяких доказательств приглашают «экспертов», которые ничего не знают и не понимают. Берут, например, какую-то украинскую иммигрантку, единственным источником информации которой являются украинские интернет-ресурсы…Ну, представляете, что она говорит. Вот она является каким-то крупным «экспертом». Это смешно даже. Умные люди это понимают, но массы не сказать, что прямо русофобы, но имеют крайне антироссийские настроения.
– Возвращаясь к теме кладбища и церкви в вашем городе, что для вас это место значит в душевном плане?
– Могу сказать, что я прожил в самом Париже двадцать лет. Мы переехали в город Сент-Женевьев-де-Буа именно по причине нахождения здесь этой церкви. Моя супруга не хотела больше жить в квартире в крупном городе. До Парижа от нас примерно 30 минут на машине, но тут уже поля, леса и эта церковь. Так что, основная причина нашего переезда именно сюда – как раз наличие здесь православной церкви.
– И церкви с очень глубокой и интересной историей…
– Да, конечно. Лично я по причине профессиональной занятости не часто бываю, но само место очень интересное. Там есть своя аура. Представьте, сама церквушка, практически все белогвардейцы, которые переехали в Париж после Гражданской войны, в обязательном порядке были ее прихожанами. И список очень длинен. И это я сказал только о белогвардейцах, но также еще и все деятели искусств, которые здесь похоронены, были в той или иной степени прихожанами именно этой церкви, которая построена в двадцатых годах ХХ века.
