Город Беэр-Шева расположен в 60 километрах от сектора Газа. Но сейчас считать в километрах не особо актуально, расстояние измеряется в подлетах ракеты. До Беэр-Шевы от военной базы ХАМАС — 1 минута.
- Вы не представляете, как для моей жены началось утро той субботы, - рассказывает «МК» госслужащий Александр Фишман из Беэр-Шевы. - Она вышла на балкон нашего частного дома и увидела залпы ракет. Первая ее первая мысль была: «По какому поводу салют?» Это, действительно, поначалу напоминало фейерверк. Сейчас атаки с салютом уже не сравнивают...
Александр на Земле обетованной живет с шести лет. Родился в СССР, в Казахстане. Своей родиной он на все 100 процентов считает Израиль. Война идет всего три дня, но многие уже успели потерять дорогих людей. У Александра на злополучном рейве погиб близкий друг — майор израильской полиции.
- Он тоже жил и служил в Беэр-Шеве. В субботу его вызвали, как говорят в России, в усиление. Четырех сотрудников отправили в Реим на фестиваль. При этом никто не знал, что случилось. Думали, что на рейве молодежь подралась или выпили лишнего. Усиление состояло всего из четырех человек. Они погибли сразу же.
Для граждан, чьи близкие не вернулись домой, по всему Израилю открыты специальные пункты. Сюда можно принести личные вещи пропавших для определения ДНК. Пробы также берут у близких родственников. Но в подобных офисах, как рассказал собеседник «МК», людей почти нет. Все боятся услышать самое страшное, оттягивают этот момент на максимально поздний срок и продолжают ждать своих близких дома.
Что касается мобилизационных пунктов, то тут, по словам Александра, толпы народа. Некоторые пункты заявили о переизбытке новобранцев.
- У нас никто не бегает от повесток, наоборот, сами спешат на сборные пункты. Много добровольцев. Я тоже подал прошение. Мне 40 лет, я на государственной службе, и, скорее всего, меня оставят на работе. Но я считаю, что сейчас воевать должны те, кто научен обращаться с оружием. Я буду рад, если меня призовут. Я отслужил в израильской армии четыре года.
Кроме призывных пунктов — их называют «пункты обороны» - много людей стекаются на места сбора гуманитарной помощи. В Беэр-Шеве это «зал торжеств» - помещение в частном доме, которое его владелец предоставил для нужд армии. Сюда несут вещи, еду, сухой паек, многие отдают личные автомобили для нужд мобилизации.
- Я думаю, эта война надолго, - считает Александр. - Наши лидеры заявляют, что Израиль не готов к переговорам, даже с участием третьих лиц. Сейчас нас многие обвиняют в том, что мы тоже бомбим в ответ. Но мы защищаем своих родных и близких. Настрой общества таков: мы будем сражаться, пока наши дети не будут в безопасности.
Для семьи Юлии Бебехер война началась в 6.30 утра с воя сирены. Юлия живет в Ришон-ле-Ционе, подлетное время ракеты от сектора Газа — полторы минуты. Наш разговор сопровождается воем сирены. Юлия просит перезвонить. Через 10 минут от нее приходит сообщение: «Все, отбомбили».
- Это вторая сирена за сегодня, - рассказывает она. - Первая была 15 минут назад.
Юлия живет в престижном спальном районе города. Здесь в основном новые дома. Почти все квартиры оборудованы собственным бомбоубежищем — мамадом. Мамад представляет из себя бронированную комнату со всем необходимым, чтобы переждать чрезвычайное происшествие. Комната достаточно просторная — 8-9 квадратных метров. Семья из четырех человек может находиться там достаточно продолжительное время. Мамад может защитить от осколков, но от прямого попадания ракеты убежище не спасет.
- В нашей квартире мамада нет. Во время объявления тревоги мы идем в общедомовое укрытие, - говорит собеседница.
В простых районах города есть общественные убежища. Но, как говорят, местные, по некоторому израильскому пофигизму здесь открыты склады, сады, кружки — то есть убежища часто используются не по назначению. Власти города активно ищут хозяев такого бизнеса.
- Что касается детских садов, школ, даже университетов — они сегодня не работают, - рассказывает Юлия. - Многие сотрудники переведены на удаленку, где это возможно. Если выглянуть в окно, то город пустой, машины тоже не ездят. Работают только те офисы, где есть бомбоубежища.
Как и в Беэр-Шеве, в Ришон-ле-Ционе собирают гуманитарную помощь и личный состав израильской армии. 19-летний сын Юлии учится в университете, мобилизации он не подлежит, но сдал кровь в помощь раненым. Младшую дочь Юлия планирует отправить к бабушке в Германию.
- Я вчера смотрела билеты. Цены на вылет в Европу не выросли. Я слышала, наоборот, что есть дефицит билетов в Израиль. Люди возвращаются, чтобы быть со своей страной, - заключает Юлия.
По всему Израилю работает Служба тыла. Операторы службы через мессенджеры информируют население и координирует действия в тылу. Одно из последних предписаний: не снимать ракетные удары на видео, а вместо этого — укрыться в бомбоубежищах.
Читайте материал «Оценена возможность полного уничтожения ХАМАС израильской армией»
