Вечером 10 марта 1975 года жители домов в районе метро «Сокольники» поняли, что рядом произошло какое-то серьезное ЧП. По улицам одна за другой с воем проносились машины «скорой помощи».
Автомобили с красными крестами спешили к ледовому стадиону на Сокольническом валу. А здесь творился настоящий кошмар. На площадке возле юго-восточного выхода лежали люди, много людей. Кто-то корчился от боли, кричал, стонал, некоторые были уже мертвы. Эти несчастные еще считанные минуты назад в радостном ажиотаже поддерживали с трибун советских спортсменов, и вот теперь… Из-за возникшего столпотворения в тесном пространстве перед запертой по чьему-то распоряжению решеткой на выходе погиб 21 человек, среди которых 13 мальчишек и девчонок школьного возраста, еще 25 получили тяжелые увечья.
Давка в Сокольниках стала одним из самых массовых случаев гибели зрителей на спортивных соревнованиях за всю историю СССР. Однако долгие годы информация об этом происшествии оставалась под запретом. 50 лет назад волею случая будущему корреспонденту «МК» довелось самому столкнуться с отголосками столь ужасного события.
Реклама к олимпиаде
В начале 1970-х применительно к хоккею «лед тронулся». Почти в буквальном смысле. Именно тогда стартовали знаменитые встречи «асов клюшки и шайбы»: хоккейных команд СССР и Канады. Конечно «хитами» стали вошедшие в историю суперсерии, где звездам клубов НХЛ противостояли ледовые дружины из ведущих команд чемпионата Советского Союза. Однако на волне громадной популярности поединков зрелых мастеров к противостоянию между двумя главными хоккейными державами мира подключили и младшее поколение.
Весной 1975-го в Москву приехала команда юниоров из Канады «Бэрри Коап». Ей предстояло провести пять матчей: два с юниорской сборной Союза, два – с молодежью «Спартака» и один – со сверстниками из «Крыльев Советов».
Сборную гостей сформировали из спортсменов провинции Онтарио. В тамошнем городе Бэрри в то время существовала юниорская команда «Бэрри Колтс». Вот на ее основе и был собран коллектив для серии матчей в Москве.
В значительной степени для заокеанской стороны это был коммерческий проект. Юниоры, выступая в Союзе, должны были подготовить почву для будущих прибылей крупной промышленной корпорации. Незадолго до того МОК определился с хозяйкой Олимпиады-1980. Летние игры предстояло провести в Москве. Предприимчивые американские дельцы сразу задумались о получении максимальных выгод от этого. Среди наиболее проворных оказался один из ведущих западных производителей жевательной резинки. Компания стала спонсором сборной юниоров, получившей название «Бэрри Коап» (в некоторых источниках можно встретить упоминание, что к нам приехала «Бэрри Колтс», но на сохранившихся экземплярах программки турнира напечатано именно название, придуманное канадцами для своей сборной-«однодневки»).
Спонсорские денежки спортсменам требовалось отработать. Главное условие «хозяин» обозначил четко. Каждому из игроков выделили по большой коробке с упаковками жвачки, и молодые парни должны были по ходу матчей и после них бросать эти «The perfect gum» зрителям.
Замысел руководителей фирмы очевиден: прорекламировать ее продукцию перед Московской олимпиадой, а в результате добиться от российской стороны подписания контракта на поставки столь ходового товара для участников и гостей Игр. Американские «резиночных дел мастера» конечно были хорошо осведомлены о трепетном отношении к жвачке в среде советской молодежи.
Для ребят 1960-х-1970-х «резинка» была предметом заветных желаний. «Буржуазное изобретение» в Стане Советов не выпускалось, не продавалось. Единственные очень скудные источники поступления – родственники отдельных везунчиков, побывавшие за границей и привезшие оттуда упаковки с вкусно пахнущими пластиночками, или иностранцы, которые приехали в Союз и у которых удалось при встрече выпросить такой сувенир.
Немудрено, что счастливец, имеющий в наличии хоть одну пластинку spearmint, становился центром внимания любой подростковой компании. Зачастую по дружбе этот «богач» давал одноклассникам насладиться уже б/у жвачкой, и порой «жевательная эстафета» растягивалась на несколько участников. Учителям в школах было поручено вести активную контр-пропаганду «не нашего» продукта. Популярный аргумент против «резинки» ее, будто бы, вредность: мол, там такое намешано, что запросто может у жующего в желудке дырку протравить. Еще одна страшилка – рассказы о случаях, когда иностранные агенты, якобы, специально подсовывали доверчивым советским пионерам отравленную или зараженную опасными болезнями жвачку.
От учительских стараний проку мало. Ряды желающих попробовать «запретный плод» не редели. Некоторые ребята, отчаявшись заполучить «жувачку», находили ей замену буквально под ногами: засовывали в рот куски черного гудрона, древесной смолы и начинали яростно работать челюстями…
При сложившейся ситуации приезд в столицу канадских хоккеистов с увесистыми коробками «халявной» «The perfect gum» давал столичным тинэйджерам уникальную возможность «добыть заморское счастье».
Парни с американского континента, оказавшись в Москве, активно выполняли задание спонсора.
Среди тех, кто побывал на юниорских матчах весной 1975-го, был Федор Раззаков – в будущем историк, писатель. Он вспоминал в одной из книг: «8 марта я пришел на матч СССР - «Бэрри коап» вместе со своим средним братом Ромой и другом Сергеем Фатовым. Во время матча <…> мы видели, как канадские болельщики, а также игроки сборной «кленового листа» периодически бросали на трибуны различные сувениры: жвачку, цветные наклейки. Подростки, которым эти вещи были в диковинку, бросались на них, как голуби на хлеб, а довольные канадцы в это время щелкали фотоаппаратами. Видимо, у себя на родине они собирались демонстрировать эти фотографии как лишнее доказательство того, в какой нищей стране растут советские дети…»
Пиар-акция имела большой успех. Молва о щедро раздающих жвачку канадцах моментально распространилась по городу, и на матчи в ледовый дворец «Сокольники» хлынула толпа народа. Конечно шли и взрослые поклонники хоккея (билет для них стоил 60 копеек), но основная часть – школьники, учащиеся ПТУ (цена детского билета – всего гривенник).
Кто запер решетку?
Канадские юниоры сыграли 5 марта со «спартаковцами» (5:5), 8 марта – со сборной юниоров СССР (счет 6:1 в нашу пользу). Повторная встреча с ней по программе запланирована была на понедельник, 10-е число.
Из книги Ф. Раззакова: «Несмотря на то, что в тот день матч начался в семь часов вечера, весь дворец был забит под завязку. <…> После первых двух игр по городу уже успели распространиться слухи о том, что канадцы раздаривают всем сувениры. Как итог - на матч пришло 4,5 тысячи зрителей».
Игра закончилась вничью – 3:3. У нас хет-трик сделал Тукмачёв. Иностранцы и на сей раз продолжили свою «благотворительную акцию». Вот что вспоминал один из зрителей, А. Назаров, которому в ту пору было 15 лет: «Мне повезло – вместе с двумя одноклассниками мы уселись на первом ярусе в третьем ряду – как раз напротив скамейки канадцев. Всю игру они оборачивались и кидали детям жвачку и наклейки. В зале сидели солдаты и милиция – и они не позволяли все это подбирать. В девятом ряду сидели иностранцы, но и к ним нам не разрешали приближаться».
Среди тех ребят, кому не удалось ухватить заморский подарок во время матча, кто-то пустил слух, что еще есть шанс наверстать упущенное: канадцы наверняка будут раздавать заветные упаковки по пути к автобусам, на которых уедут в гостиницу. А раз так, у активных поклонников жвачки сразу же выработался тактический план, - после финального свистка они поспешили к юго-восточному выходу со стадиона, который располагался ближе всего к автостоянке.
Тогда «Сокольники» имели 4 выхода с верхних ярусов трибун. Зрители попадали сперва на наружные обходные галереи, а уже оттуда по лестницам (что очень важно – отнюдь не широким), расположенным по углам огромного спортивного комплекса, спускались вниз. Именно юго-восточный выход был ближайшим к метро «Сокольники», и это делало его предпочтительным для многих посетителей. Вечером 10 марта к такому «географическому» преимуществу добавилось еще одно.
А. Назаров: «Как раздалась сирена, мы устремились к выходу, чтобы успеть к посадке иностранцев в автобусы - там еще что-то можно было ухватить...»
Нашлись воспоминания еще одного свидетеля событий, Александра Гончарова: «Мне было 17 лет, я учился в училище, жил в Сокольниках на Стромынке. Нас было трое. Я и мои друзья. <…> Наши проигрывали в одну шайбу, по-моему счет был 2:3. Я подумал: «Ну что сидеть?» И мы вышли. Закурили. Через пару минут услышали крики со стороны выхода. Вернулись, а решетчатая дверь закрыта на замок. И свет не горит. А ведь горел! Темнота, и у закрытой двери скапливаются люди, с верхней площадки на которых напирает толпа. Кто повесил этот замок!? Зачем?! Мы ведь только что вышли!..»
Десятки людей оказались в западне. Впереди преграждала путь запертая решетка 2-метровой высоты, а сзади - напор все прибывающей толпы. Молодые и рьяные – те, кто находился в хвосте, не понимая, что происходит, понукали передних: «Давай, проходи!» Людской пресс давил сильнее и сильнее.
А. Гончаров: «Парень молодой (лет тридцать) откуда-то появился: одной ногой встал на стенку бетонную, другой кому-то на плечо и детей начал вытаскивать. Кричал: «У кого дети?» И нам: «Примите ребенка!» Человека 3-4 вытащил.
…было такое давление на эти ворота, что их снесли, или с петель сорвали – не знаю. Люди, которые были у самого выхода, сразу упали, и на них вся эта масса сверху… Гора приличная получилась. <…> К лестнице этой уже большая толпа собралась. Начали растаскивать, укладывать людей - умерших, полуживых - прямо на снег. Вся площадь перед Дворцом спорта была уложена людьми. <…> Среди погибших я узнал бывшую одноклассницу Татьяну Лобанову. <…> Ей полностью раздавило грудную клетку...»
Ваш корреспондент жил тогда неподалеку от Сокольников, на Преображенке. Среди соседей по дому тоже оказался один из тех, кто попал в страшную передрягу, старшеклассник 379-й школы Дима. Вспоминаю его рассказ о пережитом ужасе: лестница узкая, чем дальше двигался по ней вниз с галереи, тем плотнее становилась толпа. Впереди кто-то споткнулся, упал. Подняться было уже невозможно: люди сомкнулись над головой, пытаясь удержаться стоя, шагали прямо по живому еще человеку. Потом будто пробку из бутылки вышибло, – вся людская масса рывком дернулась вперед, когда решетчатая дверь не выдержала, и Дима оказался на свободе. Многие в тот момент падали за землю, и их топтали те, кого выносило наружу из задних рядов. Ему повезло остаться на ногах в самый опасный момент. Дальше угроза миновала. Дима отделался синяками, порванным пальто, несколько дней болели ребра…
Свидетелями жуткой трагедии у ледового дворца стали хоккеисты и члены канадской спортивной делегации, а также участники юниорской сборной СССР. Одним из них был Александр Кожевников – в будущем двукратный олимпийский чемпион. В интервью «Спорт-Экспрессу» он вспомнил о тех событиях: «Когда из раздевалки нас чуть ли не бегом погнали к автобусу, увидели, что в холле дворца спорта лежат тела, накрытые простынями. До нас не сразу дошло, что это трупы».
Нет достоверных сведений, кто и почему запер решетку на юго-восточной лестнице. По некоторым предположениям, это была непродуманная предохранительная мера. Хотели перекрыть проход зрителей поблизости от места посадки канадцев в автобусы, чтобы свести к минимуму вероятность нежелательных контактов молодежи с иностранцами. Есть информация, что после окончания матча милиция стала направлять публику к другим, более отдаленным выходам. Только вот стражей порядка было при этом явно недостаточно, они не смогли удержать толпу, кинувшуюся к самой нужной для получения жвачки лестнице.
Ситуацию усугубил «фокус» с освещением. Почему-то на лестнице и наружной галерее как раз во время выхода зрителей выключили свет. Встречается упоминание, что это произошло, якобы, по вине электрика дворца спорта, который, будучи «под градусом», перепутал кнопки и, собираясь уменьшить освещение в уже опустевшем зале, вместо того вырубил свет на внешнем периметре ледового дворца.
Но есть и другая версия. Наружные лампы были погашены специально, по чьему-то распоряжению: хотели скрыть в темноте от канадцев толпы наших болельщиков-«попрошаек», которые высыпали на галерею в юго-восточной части стадиона, чтобы иностранцы не стали вновь кидать жвачку в толпу. Впрочем, судя по свидетельствам очевидцев, получилось только хуже. Игроки «Бэрри Коап» все-таки попытались забрасывать упаковки снизу на верхний ярус галереи, однако большая часть их подарков туда не долетала и падала на асфальт у стены здания. Заметив это публика еще активнее ломанулась к выходу: ребята надеялись подобрать заветные пачки.
«Печатать не надо»
События в Сокольниках не вызвали резонанса. О трагедии лишь коротко упомянула радиостанция «Голос Америки». А в СССР на сей счет вообще полный молчок, будто ничего и не случилось. Даже серию хоккейных встреч не стали прерывать: «Бэрри Коап» сыграла оставшиеся два матча со «Спартаком» и «Крылышками». В газетных заметках, посвященных встрече юниоров Канады и СССР 10 марта, ни словом не упомянуто о том, что произошло после ее окончания. Хотя попытки сообщить об этом читателям были.
Вот воспоминания журналиста Владимира Пахомова: «Я отправился в городской спорткомитет и сказал, что по городу ползут слухи о невероятном числе жертв в Сокольниках, а СМИ молчат. <…> Заведующий сектором спорта МГК КПСС Сергей Галин долго отказывался сказать мне даже доверительно, не для печати, сколько болельщиков погибло <…>. Потом он разрешил мне дать на страницах «Вечерней Москвы» небольшую информацию без комментариев. Ее текст перед публикацией повезли на визу в горком партии. В дальнейшем мне сказали: печатать не надо…»
Самым «громким» напоминанием о трагедии стали похороны жертв давки. Сразу несколько погибших ребят оказались из школы №367. Оттуда, с Большой Остроумовской улицы траурная процессия направилась по Стромынке к Преображенскому кладбищу. Автору этих строк довелось случайно стать свидетелем печального события. Проходил по Преображенской площади как раз в тот момент, когда со стороны Яузы появилась медленно движущаяся вереница из нескольких автобусов с характерными черными полосами по бортам. За катафалками – большая толпа. Стало понятно, что хоронят людей, погибших в результате трагедии, о которой так много слухов.
Готовя эту публикацию, корреспондент «МК» отправился на старый Преображенский погост. В администрации кладбища узнать, где похоронены жертвы страшного ЧП полувековой давности, не удалось: без конкретных фамилий-имен-отчеств их справочные базы бессильны. Но побродив по дорожкам среди сотен захоронений, все-таки нашел то, что искал. Четыре могилы рядом, одинаковые по форме и размерам серые гранитные плиты, а на них – ребячьи портреты. «Слава Шингарев. 29.8.1962 – 10.3.1975. Трагически погиб», «Вадик Малахов», «Володя Кондрашов»…
Конечно, случившаяся трагедия не могла остаться без последствий.
Новенький стадион «Сокольники» (его основательно реконструировали к Универсиаде-73) после ЧП закрыли для переделок. В результате вместо прежних четырех лестниц появилось десять, лестничные марши сделали более широкими… Увы, цена подсказки этих усовершенствований слишком велика!
По результатам проведенного следствия на скамье подсудимых оказались несколько человек. Директору «Сокольников» А. Борисову дали 3 года (он вышел досрочно по амнистии), реальные сроки получили начальник отделения милиции, на поднадзорной территории которого располагался дворец спорта, и один из руководителей Сокольнического РУВД, заместителя Борисова приговорили к условному наказанию.
Но, может, были и другие, те, кто более виноват в гибели детей? Не стала ли трагедия в Сокольниках результатом провокации, а то и вовсе теракта, затеянного «друзьями» с запада? Вопрос я адресовал историку спецслужб, эксперту Фонда национальной и международной безопасности полковнику в отставке Олегу Хлобустову.
- Случившееся 10 марта 1975-го очень напоминает события, произошедшие за 22 года до того – в марте 1953-го, на похоронах Сталина, - отметил Олег Максимович. – Масштаб конечно иной, а по сути одинаковая ситуация. Полагаю, что в обоих случаях имели место организационные недоработки, чья-то халатность… Но увидеть след «вражеской руки» вряд ли получится. Канадцы эту злосчастную жвачку разбрасывали в рекламных целях. Хотя, конечно, нельзя забывать и о дискредитирующих Советский Союз фотографиях, которые они делали, ловя в объективы красочные сцены с участием нашей молодежи, охотящейся за примитивными западными сувенирами. В том, что провоцирование столь трагических событий не входило в планы иностранцев, убеждает хотя бы такой факт: на западе не растиражированы фотографии той страшной давки (хотя есть свидетельства очевидцев, что автобусы с канадской делегацией какое-то время оставались рядом с площадкой, на которую выносили изувеченных зрителей), не появились и публикации о ней в зарубежных СМИ. А ведь подобные страсти про коммунистическую Россию это же мощное агитационное оружие! Так что версию с происками вражеских спецслужб надо вычеркнуть из списка.
