В Америке, Европе и Азии большинство учебных заведений предоставляют 12-летний цикл обучения, а в некоторых государствах поступают в предшколу с 4–5 лет и учатся до 14-го класса. Авторы инициативы считают, что за счет дополнительного года можно будет сократить ежедневную нагрузку, внести в повседневную жизнь школьников больше физической активности и творчества, отвести больше часов на освоение материала.
На другом полюсе обсуждения — мнение о снижении нагрузок в школах. По этой идее, срок школьного образования надо не увеличивать, а наоборот — сокращать. И даже вернуться к старой доброй советской десятилетке.
Для обсуждения насущного вопроса «МК» пригласил заслуженного учителя РФ, директора московской школы Евгения Ямбурга и члена Общественного совета при Минобрнауки России, сопредседателя Экспертного совета Государственной думы по непрерывному образованию Евгения Сженова.
— Как вы считаете, насколько эта идея жизнеспособна?
— Эта идея абсолютно нежизнеспособна, — уверен Евгений Ямбург. — Я по базовому образованию историк, и мне очень жаль, поскольку у людей очень короткая память. Ведь все это было, и очень недавно. В нескольких регионах стали экспериментально переходить на двенадцатилетнее обучение. В чем была фишка? В том, чтобы наши дипломы конвертировались в Европе. Там же 12 лет, а у нас только 11. Но, во-первых, в сегодняшней ситуации Европа все равно нас не принимает. А во-вторых, у нас ресурсов нет. Не хватает ни учителей, ни зданий. Но даже это не главное. Главное то, что мы нашли другой путь.
— Заинтриговали. Об особом пути России мы много раз слышали. А что это за путь в образовании?
— Этот путь называется «дифференциация образования». Разделение на медицинские, математические, лингвистические и другие профильные классы позволило модернизировать Единый государственный экзамен (ЕГЭ). Например, если вы математик и поступаете в МГУ на мехмат, вы сдаете сложную повышенную математику. Если вы будущий медик, вы сдаете химию, биологию. А если будущий журналист и историк, зачем вам это все? Тогда вы сдаете историю и так далее.
— Таким образом высвободились часы на углубленное изучение выбранного предмета, так?
— Совершенно верно. Результат не заставил себя ждать. Уже сейчас качество образования значительно повысилось. Буквально за последние три недели наши ребята в международных олимпиадах получили первые места по искусству, интеллекту и нейросетям, по химии, биологии, медиа и так далее. Когда говорят, что американцы нас превосходят, я смеюсь. Я смотрю: в американской команде будет четыре москвича и пять-семь китайцев, которые по нашим методикам учатся. Тогда вопрос: зачем это делать, если мы и так впереди планеты всей?
Управлять образованием нельзя как плохой машиной: нажмешь на газ, тормоз — вылетим сразу на обочину. Давайте вернемся к хорошему среднему образованию и не будем заниматься фейковыми предложениями.
— Спасибо за ответ. Вопрос сопредседателю Экспертного совета Государственной думы по непрерывному образованию Евгению Сженову. Известно, что у вас другое мнение по этому вопросу. Как выиграет школа, перейдя на 12-летку?
— Я немножко поспорю. Я не согласен с однозначным мнением, что двенадцатилетка — это зло. Но так получилось, как у нас традиционно бывает, что СМИ разнесли историю, что вот как будто прямо сейчас нужно переходить на двенадцатилетку. Это была идея, которая обсуждалась многими экспертами, включая и автора этой идеи. И потом министр Сергей Кравцов и многие коллеги высказались в духе, что, конечно, спешить не стоит. Я соглашусь, что если сейчас переходить на двенадцатилетнее образование, то это плохая идея. Во-первых, нужно делать полноценную реформу всех уровней образования, начиная с детского сада, потому что если речь о 12 годах, то это полноценная интеграция детского сада в школу и так далее, как в некоторых продвинутых европейских школах и в немногих наших. В других ведущих школах тоже, но далеко не во всех. Полностью придется менять стандарты, высшее образование, среднее профессиональное образование и те задачи, которые сегодня стоят в части государственной политики перед нашей страной. А я хочу напомнить, что у нас сегодня 62,5% выпускников идут по вот этой логике перехода на двенадцатилетку.
И, повторюсь, расходы, конечно, будут большими. Да, действительно, если смотреть не на выпускника школы, который идет в университет, то здесь я с коллегой Ямбургом абсолютно соглашусь: мы впереди планеты всей, и действительно в десятке лучших будут трое бывших наших граждан, которые уехали, и семь китайцев. Ну, даже если там не будет наших, там точно будут китайцы как минимум, либо наоборот.
Но если мы подумаем о долгосрочной перспективе, например, перспективе на 30 лет, я бы так однозначно не стал говорить, что это плохо. Те страны, где есть девятнадцатилетка, — это европейские страны, это и Китай, а мы видим, как Китай за последние годы с точки зрения науки, обойдя Америку, сделал рывок. У нас всю жизнь наука говорила на английском языке, но сейчас начинается китайская версия. И мы видим, как быстро, как стремительно Китай входит в топы мировые. То есть, наверное, не так плоха китайская система?
Я бы здесь занял какую-то взвешенную позицию, если говорить однозначно про среднесрочный и краткосрочный горизонт. Если воплощать 12-летку сейчас, то это будет поспешное решение, которое подвергнет стрессу и систему образования, и родителей, и экономику России, и логику государственной политики.
— Евгений Александрович, вы много работали за рубежом. Как организовано образование в других странах?
— Я работал в ФРГ, читал лекции в Китае, — отвечает Евгений Ямбург. — Хочу сказать, что после ухода из жизни Мао Цзэдуна был великий человек Дэн Сяопин, который сказал элементарную вещь. Не только сказал, но и осуществил. Он говорил, что «образование является главной производительной силой, и вкладывать надо в мозги». Я работал в китайской школе при университете. И там, вы знаете, ну просто это там и лаборатории, там и музеи, там все что угодно. Классы, между прочим, по 50 человек. Родителей не пускают на территорию университета. Никого не пускают. Учащиеся находятся там до 6 вечера. Во второй половине дня — самоподготовка. Тишина гробовая, никто не повернется. Они как солдатики на самом деле.
У них всех формы пионерские, галстуки. Я вспомнил свое пионерское детство, я был председателем совета дружины, я им дал салют, и все мне стройно отдали салют и замаршировали навстречу. Понимаете? Это другой менталитет. Нельзя один к одному слизывать, но, кстати, методики подготовки китайских ребят — советские методики. Там никто никого не жалеет.
И в этом смысле я хочу сказать, что мы должны очень хорошо свои глубинные вещи понимать. Традиции и новаторы — это два плеча коромысла, которые надо держать. Нельзя презирать традиции, но нельзя идти с головой, повернутой назад. Сейчас российское образование, ей-богу, не дешевле стоит, чем любое зарубежное.
— Вопрос Евгению Сженову такой: если все-таки это двенадцатилетнее образование будет принято, то какие проблемы оно сможет помочь решить?
— Если говорить о плюсах и преимуществах, то, вы знаете, там ребята в целом спокойнее. Они не гонятся, особенно старшие классы, за тем, что нам нужно сдавать ЕГЭ. Ну, будем честны: старший класс, 11-й класс, — это не учеба, это подготовка к университету. В двенадцатилетней школе, как правило, нет такого давления, потому что сложные предметы — математика, физика, химия — изучаются до 6–7–8-го класса. Нагрузка снижается в старших классах, и дети, скажем, более расслаблены.
Это правда, не стоит говорить, что этого нет и в нашей системе. Есть свои плюсы и у той системы, безусловные плюсы, к которым мы традиционно привыкли. Не стоит думать, что двенадцатилетку примут. Наверное, будет какой-то дискурс, но мы останемся при нашей замечательной системе, у которой масса плюсов.
— Евгений Станиславович, какое ваше мнение по поводу нагрузок в школе? Вот уже несколько лет мода на все советское. И звучат разговоры, что надо вернуться к десятилетке.
— Я думаю, что здесь точно что-то стоит менять, и явно стоит менять в сторону разгрузки детей. Это не обязательно делать путем перехода на двенадцатилетку. Любой специалист, а не человек, который может поговорить, поболтать на хайповую тему, вам скажет, что и в рамках действующей системы, безусловно, это можно сделать. Но возвращаться к той модели, которая была раньше, к десятилетке, — это либо отказываться от части предметов, либо идти в ущерб по объему нагрузки, но это точно путь неправильный, либо у нас дети будут еще больше перегружены. Я не думаю, что кто-то из присутствующих этого хочет.
— Евгений Станиславович, ваши итоги?
— Я соглашусь с тем, что сейчас переход будет неправильным со всех сторон и с точки зрения экономики: перегружать бюджет, перегружать участников всех, начиная детей и родителей и заканчивая учителями, школами, преподавателями, университетами и так далее. Так будет неправильно, но в горизонте лет 20, а может быть, 30 — не скажу, что это неправильная мера. Возможно, стоит делать плавный переход, понемногу интегрируя детский сад, то есть ребят, кто де-факто уже учится сейчас читать, учится к школе, но пока в рамках детского сада, возможно. Тем более что у нас сегодня многие школы с детскими садами, детские сады входят в состав школ и так далее.
Вот у нас сейчас строится единая линейка: сад, школа, колледж, техникум, университет. Возможно, стоит понемножечку чуть больше интегрировать.
