И последние события лишний раз подчеркнули своевременность этих инструкций. 25 декабря соцсети потрясло видео из школы №1158 Москвы, где некий подросток уверенным баском не только материл седовласого учителя, снимая на телефон, но и обещал: «Я тебя уволю».
Выяснилось, что объектом агрессии от школьника стал 61-летний учитель английского языка с 40-летним стажем преподавания. Но, видимо, учитель настолько растерялся, что даже не сообщил о происшествии директору. Итогом конфликта стало заявление школьной администрации в ПДН (полицию по делам несовершеннолетних). И решение родителей перевести сынка в другую школу.
Более трагичным стал инцидент в Тыве, где прямо на новогоднем утреннике выпускник школы №1 в поселке Кызыл Мажылык свел свои счеты с одним из учеников. Подросток беспрепятственно проник в школу с ножом за пазухой, пришел в актовый зал и вызвал 11-классника «выйти поговорить». Когда тот не согласился, подросток напал на бывшего одноклассника с ножом, при всем собрании, и нанес тому смертельное ранение, от которого пострадавший скончался.
Хотя всем понятно, что в ситуациях нападения с оружием в школах действуют иные инструкции. В данном случае все произошло так быстро, что взрослые не успели отреагировать, ведь педагоги не спецназовцы.
В ведомстве отмечают, что в 2024 году в школах РФ зафиксировано не менее 5 конфликтов между учителями и учениками, которые окончились дракой или хуже. По сведениям МВД, ежегодно фиксируются тысячи случаев школьного буллинга и насилия, с «привлечением» педсостава и без, которые влекут за собой тяжкие последствия.
Итак, согласно новой рекомендации, если школьник начинает вести себя агрессивно, главная задача у педагога «не подавлять ученика, чтобы не углубить модель агрессивного поведения», а оказать помощь. Ему самому в управлении эмоциями, прежде всего. Нужно помочь несовершеннолетнему снизить его «напряжение и агрессию». Для этого, по возможности, подышать, успокоиться самому, «ощутить самоконтроль». Затем поговорить с ребенком, не нападая или обвиняя, и даже не утешая, а вербализируя его эмоции.
Учителям рекомендуется вынести обсуждение конфликта за пределы урока, предложить ученику встретиться наедине на перемене или после занятий. Такие встречи должны быть обязательными и не должны переноситься. Если ученик согласен, и он пришел, учитель должен провести беседу для выяснения причин конфликта. А потом, в обязательном порядке, уведомить об инциденте классного руководителя, школьного психолога и родителей.
При таком общении на «беседе», не нужно делать акцент на словах или неприемлемом поведении ученика. А концентрироваться на том, как ему помочь, как вместе разобраться в проблемах. Выработать совместную стратегию для разрешения спорной ситуации. Если при этом объяснение вышло «стрессовым», педагогу следует обратиться за помощью к коллегам и психологам.
Если «выплеск» у школьника пресечь или перенести на «после уроков» не удалось, не надо говорить: «Успокойся, перестань…», это может только подстегнуть раздражение. Учителю лучше сказать: «Я вижу, что ты злишься и расстроен. Это связано с...?»
Также, в общении с утратившим берега подростком, следует избегать резкого или обвинительного тона. Вместо этого, лучше сказать: «Я правильно понимаю, что ты...?», «Тебя сейчас задело...?»
Такой же стратегии учитель должен придерживаться при общении с агрессором для того, чтобы уразуметь его мотивы. Для их уточнения, можно спросить: «Тебе важно, чтобы я (сейчас) тебя услышал?»
Учитель может затем задать ряд вопросов касательно конфликта, и осознать, является ли такое поведение обычным для данного учащегося, вовлечены ли в инцидент другие ученики и угрожает ли им опасность.
В зависимости от сделанных выводов, педагогу предлагается погашать эмоции ученика, предлагать ответы, разговаривать дальше или «бить тревогу». Звонить в охрану, сообщать в директорат, привлекать правоохранительные органы и др.
В случае, когда понятно, что школьник совершает физическую атаку, учителю следует, прежде всего, обеспечить безопасность других учеников. Нужно сразу поручить кому-то позвать дежурного, охрану, держать детей на расстоянии от агрессора.
Когда острая фаза конфликта минует, школам рекомендовано сделать 5 шагов для его дальнейшего разрешения. В документе предлагают провести беседы с родителями, с родительским комитетом, привлекать полицию и другие органы. В том числе, советуют провести общий опрос участников конфликта, привлечь школьную службу медиации. И пресечь в школе слухи и толки путем своевременного обсуждения, а не замалчивания случившегося.
Сообщается, что рекомендации по погашению и правильному «ведению» конфликтов под ведомственным контролем были разработаны совместно с профильным комитетом Совета Федерации, Совмином, учительским профсоюзом и экспертами, педагогами и психологами. Если, при соблюдении всех предложенных норм, не удалось на региональном уровне, им займется федеральный Совет по защите профессиональной чести и достоинства учителей.
— Это очень хорошо, что этот документ конкретный и в нем нет расплывчатости, — говорит социальный психолог Валерий Раушинский. — Что прямо указано, как поступать и что говорить. Ведь в наших школах сталкиваются ментальности. Многие учителя немолоды, сами воспитывались или уже работали в среде, где педагогика была почти авторитарной. Даже на повышенных тонах учителю что-то сказать, «предъявлять» было попросту нельзя, недопустимо как табуированное действие.
Поэтому их растерянность — тот самый когнитивный диссонанс, в котором личный опыт и взгляды сталкиваются с чем-то невозможным. С агрессией, с обращением на «ты» и даже с ненормативной лексикой в свой адрес. И понятно реактивное действие, агрессия в ответ, она объяснима. Тут и педагогический стаж не в помощь. Но с молодыми тоже не все просто, есть нюанс. Где-то к «нулевым» в обществе проснулся большой интерес к психологии, стало много популярной литературы, переводной, и самого разного качества. Многие поняли и осознали свои личные границы, но начали игнорировать чужие.
Недавно один коллега опубликовал любопытную работу, в которой доказывает, что «я-коммуникации» при общении с подростками или молодыми людьми плохо работают. Это когда при споре мы не указываем на оппонента, не интерпретируем его слова или действия, а говорим о себе: «Мне плохо из-за того, что сейчас происходит», «Я сейчас чувствую…» Однако та сторона не примеряет на себя эмоцию, как должна бы, не сочувствует, как предполагается.
Поэтому со всех точек зрения хорошо, что такие конкретные фразы и «шаги» появились, что их отправили в школы. Для педагогов старшего возраста хорошо, потому что их опыт «другой», для молодых — потому что еще нет опыта. Надеюсь, что в следующем году ссор и всяких острых ситуаций будет меньше.
