Однако не всем. К акции собралась было подключиться доброволец Дуся, но перед самым началом девушка бесследно испарилась. Фобия поцелуев? Это осталось загадкой. Впрочем, не одна Дуся не была готова к лобызаниям… Вот первыми из галереи выводком семенят хармсовские старушки, недовывалившиеся из окон, в шикарных норковых шубейках.
— Оживите картинку, девочки! Поцелуйтесь, и мы вам валентинку наклеим! — орем.
— Деточка, — сверкает бабуля из-под очков, — у тебя проблемы со зрением? Посмотрите на нас! Мы уже вышли из репродуктивного возраста и рискуем лично поздравить святого Валентина с его праздником!
…Тут же летят на крыльях ночи два молодых человека, по которым в момент видно: не остановятся ни за что, ожидая услышать “мы люди неместные…”.
— Эй, молодежь, не хотите девушку поцеловать? Бесплатно!
Те бросают искоса суперубийственный взгляд, убыстряя ход, мы вдогонку, вторя их чаяниям:
— А “Гербалайф” не хотите? С 90-х годов завалялся!
Наконец, в галерею спешат две милашки — без кавалеров!
— Милые, одна фотка для “МК”! — тянем их за руки.
Одна нерешительно, но доверчиво:
— А что я должна делать?
— Вот художник Моллер нарисовал парня, который девушку целует, а той не нравится, она отпихивает… В общем, давайте это изобразим. Я целую, вы этим фактом крайне недовольны.
— Хорошо, — зажмурилась.
— Так, девушка, я вас целую, а вам нравится! Халтура! Вы должны возмущаться, дать по морде.
— Прям дать? И вы не обидитесь? — она изо всех сил снова жмурится и с размаху шмякает легкой ладошкой — промахнувшись — по лбу:
— Вы — негодяй!
— Правильно!
— Прочь! Ты недостоин быть моим! — толкает так, что летишь с ног.
Возбужденный потасовкой, из своей кабинки медленно выплыл высокий охранник Третьяковки. Мы, ожидая начала рассказа Чехова “Хамелеон” (“По какому это случаю тут? Почему тут?”), стали нервно смеяться.
— Не снимать, — вкрадчиво бросил он нашему оператору.
— Мы решили поздравить москвичей с Днем Валентина! — объясняем.
— А вы знаете, что для проведения… — начал он фразу, видимо, о несанкционированных митингах, заподозрив в нас “несогласных”, но художница Марина Звягинцева его осекла:
— Хотите, вас поцелуем?
— Меня нельзя. Я при исполнении. Дома жена. И, кстати… вот вы целуетесь одетые, а на картине юноша обнажен… неувязочка, — на этих словах он так же медленно удалился, и мы продолжили вакханалию. Верное замечание про обнаженку, но мы и так уж два часа на минус 15°С.
Вокруг коробки с картиной пошел толпиться народ. Снова берем в оборот узкого очкастого парня:
— Обнимемся? — простой вопрос девушки предполагает простую реакцию, даже без слов. Однако мерзавец ударился в теорию:
— Подобного праздника (Дня влюбленных) для меня не существует. Масленица — да, а День Валентина я игнорирую. Чужеродные традиции с недавнего времени внедрились в нашу жизнь…
Удрученные крайне скучными, до кретинизма, современными москвичами, мы перекинулись на москвичек:
— Эй, красотка, у тебя все спина белая! Давай целоваться!
— У меня муж… там, — махнула в сторону галерейного гардероба… Ладно бы просто “у меня муж”, но “муж там” дорогого, согласитесь, стоит.
Привлеченная шумом, плывет одна парочка, даже за руки друг друга не держат: он — иностранец, она — нашенская, переводит. И что же? На лице юноши — игривая улыбка и готовность. Поцелуй в щеку — поза по Моллеру — и готова современная копия произведения ХIХ века. А ведь эта картина и правда скрывает необычайную историю любви художника — обрусевшего немца Федора Моллера, любимого ученика Карла Брюллова и автора самого известного портрета Николая Гоголя. И не поверите, но случилось невероятное: женщина, которая потратила полжизни на изучение судьбы Моллера, возникла перед нами… Это была Людмила Маркина — заведующая отделом живописи 1-й половины ХIХ века.
— Вот это да! — восклицает она. — А ведь еще в 2002 году мне запретили публиковать картину на моей монографии о художнике. А вы знаете, что на этой картине — возлюбленная Моллера? Эта девушка родила от него ребенка, и Федор должен был на ней жениться. Не сложилось, а девушка умерла.
Печальная история. Утешает лишь то, что за картину “Поцелуй” мастер получил звание академика и широкое признание. Позже картина стала своеобразной царской валентинкой: Николай II подарил ее своей жене Александре Федоровне.
Галерея закрывается, последним из нее выныривает смуглый — как позже выяснилось — баск. Долго объясняем ему на английском про День Валентина, шедевр Моллера, парень кивает, удивленный такой экскурсией на морозе. И финал его не ставит в тупик:
— Вы должны поцеловать девушку, оживить полотно. Какую из двух — Марию или Марину?
— А можно сразу и ту и другую? — по-рыцарски так, чтобы никого не обидеть.
Целовать, впрочем, не стал: своей любимой верен, лишь приобнял и сказал на прощание:
— Теперь ваш картина ожила.
