На набережную Круазетт каждый год кто-то бастует и непременно в дни кинофестиваля, чтобы добиться наилучшего результата и привлечь к своим проблемам внимание мировой общественности и прессы, которой здесь аккредитовано порядка 5 тысяч человек. Французские профсоюзы – сила. Они умеют добиться желаемого, чаще всего повышения зарплат пусть на мизер. А как расплачиваются за это остальные – другой вопрос. Автор этих строк стал жертвой профсоюзных акций, стоило только прилететь в Ниццу. Мне еще повезло, хотя бы не пришлось сидеть в самолете три часа, как моим коллегам из других стран, чтобы вылететь во Францию, где в тот день объявили о забастовке европейские авиакомпании. Пройдя паспортный контроль и посетив стенд фестиваля, я получила ваучер на шатл, следующий из Ниццы в Канны. Никто из сотрудников главного киносмотра планеты даже и не подумал предупредить, что шатлы не ходят, что не только воздушные суда не летают, но и автобусы, осуществляющие перевозки из аэропорта в Ниццу и Канны тоже бастуют. Хорошо, что нашлись добрые люди из числа сотрудников аэропорта, предупредившие о ситуации. И вереницы людей с чемоданами, напоминающие беженцев, двинулись своим ходом от одного терминала к другому, где хотя бы курсировали обычные городские автобусы. Кто-то пытался взять такси. И напрасно. Таксисты дружно кучковались у своих пустых авто и бурно что-то обсуждали. А когда вдруг появлялись их коллеги, по каким-то причинам не участвующие в забастовке, разыгрывались выразительные сцены. С трудом удалось втиснуться в переполненный городской автобус и за полтора часа все же добраться в Канны. Каковы последствия экстремального путешествия? Одной моей коллеге после такого марафона вызывали «скорую» – поднялось давление. Девушка из Латинской Америки чуть не рухнула на свои чемоданы после длительного перелета. Авиакомпании не раз бастовали и прежде, но такого коллапса, кажется, еще не было. Выходили перед мэрией полицейские, учителя. Последние даже пытались сорвать фестиваль несколько лет назад. Не получилось. Но вот теперь еще одна мощная волна.
А фестиваль между тем продолжает жить своей жизнью. Выстраиваются гигантские очереди в кинозалы. Открылась вторая по значимости программа «Особый взгляд», весьма нестройно и скучно да еще показом скромного по своим художественным достоинствам фильма «Тусовщица» о популярном с недавних пор в кино «третьем возрасте». Немолодая Анжелика, подуставшая от работы в ночном клубе, выходит замуж за своего ровесника и клиента заведения, живет полной жизнью. Взволнованную актрису, исполнившую главную роль, приветствовали бурно. Ну, а сам фильм с трудом перевариваешь уже на 20 минуте. На показах «Особого взгляда» все гораздо проще и совсем не гламурно по сравнению с главным конкурсом. Там все напоказ. До сих пор не прекращаются обсуждения, в чем были одеты члены жюри в день открытия. Досталось им изрядно. Раскритиковали председательницу Джейн Кэмпион, появившуюся в кобальтовом брючном костюме, Софию Копполу за простое и маловыразительное черное платье. Да и всех остальных, выглядевших разномастно и блекло. Исключением стала разве что Кароль Буке, которая тщательно готовилась к работе в жюри, заказала на каждый день 11 платьев у Карла Лагерфельда. Теперь она демонстрирует парижский шик. Когда-то она снялась в картине Бертрана Блие «Слишком красивая для тебя», а теперь оказалась слишком красивой для Каннского фестиваля. Не зря в свое время актриса стала «лицом» марки «Шанель».
Вчера открылся кинорынок. По этому поводу на Канны обрушился грандиознвй салют, финансовую составляющую которого могут потянуть разве что голливудские компании, регулярно празднующие на Лазурном Берегу премьеры своих фильмов. А завершил это шоу целый оркестр кораблей и яхт, протяжные гудки которых огласили Канны.
Сегодня свою новую работу представил канадский режиссер армянского происхождения Атом Эгоян. Он нам как родной, поскольку постоянно наведывается на свою историческую родину, являясь президентом кинофестиваля «Золотой абрикос» в Ереване. Его новый фильм «Пленница» рассказывает о педофиле, похищающем детей. Однажды он увел 11-летнюю девочку, отец которой на пять минут заскочил в придорожное кафе, оставив дочь в машине. А потом семья искала девочку больше восьми лет. А педофил был все время рядом. Кстати, физиономия у него говорящая, на ней клеймо «педофил», но ни у кого этот человек не вызывает никаких подозрений. Затворница выросла и стала ему уже не интересна. Но не убивать же ее. Педофил своих жертв «трудоустраивает», привлекает по мере их роста к «полезной» работе. Одна его жертва теперь стала его сообщницей. А похищенная 8 лет над Кассандра вылавливает в сети маленьких девочек для своего мучителя. Несколько лет назад вышла сильная австрийская картина «Михаэль» о том, как педофил развращал маленького мальчика. До сих пор она перед глазами. А Атому Эгояну изменило чувство меры. Он снял какую-то пышно обставленную оперу. Одно кровавого цвета платье следователя, ведущего расследование, чего стоит. При этом зимние пейзажи сняты потрясающе. Но разобраться в перипетиях и даже побудительных мотивах педофила почти невозможно. В общем пафосом и сумятицей Эгоян загубил собственную идею. Тут же вспомнился наш российский депутат, заманивавший на протяжении нескольких лет 13-летних девочек. Он платил им, а те и рады, сами стали расширять клиентуру, находя таких же дурех-ровесниц, готовых за 500 рублей сделать все для ублажения 60-летнего дяди. Вот сюжет, в сравнении с которым история Эгояна – сказочка.
В секции спецсобытий показали документальный фильм американского режиссера «Красная Армия» Гейба Польски, родившегося в семье советских иммигрантов, в прошлом – хоккеиста. Он снял фильм о СССР и его хоккеистах, главным героем которого стал Вячеслав Фетисов, точнее Слава Фетисов, как его тут называют. Спорт рассматривается как зеркало своей страны. Времена холодной войны, которые занимают автора фильма, породили и соответствующую стилистику, многое здесь строится на конфронтации, подвергается насмешке. Режиссер рассказал о суровой жизни спортсменов. Одно только воспоминание Владислава Третьяка чего стоит: «После Олимпийских игр у нас несколько хоккеистов писали кровью». Работали наши славные парни как звери. Гейб Польски в стык дает кадры, где медведи играют в хоккей в цирке. К животным отношение жесткое и к спортсменам тоже. Иначе ничего не получится. Тяжелая жизнь. Как скажет Владислав Третьяк о себе и своих друзьях по команде, и молодости нет, и дней рождений, Нового года и фактически семьи. Когда сам он возвращался домой, маленький сын его не узнавал, потому что фактически рос без отца. Видел разве что на фотографиях. Все время проходило в команде. Иностранному зрителю выдается целый набор стереотипов о СССР, и то, как это делается тоже интересно. Именно такими мы и видимся со стороны, из прекрасного далека. И сегодня, когда советский настрой набирает в обществе силу, все это видится в новом свете. К примеру, на станции метро «Курская» в 6 утра в гремит песня «Комсомольцы-добровольцы». Не в фильме, а в реальной жизни. Слышала ее собственными ушами. Ладно бы это происходило на «Комсомольской», хотя бы креативно выглядело. А в фильме поет хор мальчиков «Трус не играет в хоккей». Подстрочный перевод вызывает смех в зале, как и увешенная орденами грудь министра обороны Язова. На экране – документальные кадры, на которых запечатлен легендарный тренер Анатолий Тарасов – колоритный и яркий человек. Нам рассказывают, как он пытался привнести в хоккейную игру элементы балета, для чего посещал спектакли Большого театра. На смену ему придет Виктор Тихонов, о котором наши спортсмены вспоминают как о человеке жестком. Сам он про себя скажет: «Я взрывной». Кого-то из героев фильма, давших интервью, уже нет. Они дали свои последние интервью.
Бывший сотрудник КГБ вспоминает, как ездил с нашей сборной по миру блюсти спортсменов: чтобы не позарились на сладкую заграничную жизнь, не сбежали. Он скажет: «Контроль был плотный». Тем не менее, Александр Могильный остался за рубежом. В камеру он расскажет, что здесь, на Западе,люди живут для себя, а «я там не жил». Выглядит наша страна, снятая даже совсем недавно, примерно так, как Северная Корея. Речи вождей, красные знамена, памятники Ленина. Шахматист Анатолий Карпов дает интервью на фоне живописной туристической картинки – на фоне Большого театра. Выглядит это даже глупо. А хоккеист новой формации Овечкин забивает шайбу в ворота, увешанные матрешками. Она разбиваются от удара, из них нее выливается какая-то липкая жидкость. Хорошо хоть не водка. А так полный комплект: медведи, Большой театр, матрешки… Даже пьяненький русский мужик в ушанке фигурирует. И даже Лимонов. Кое-что в той спортивно истории еще под грифом секретно. Спортсмены не хотят вспоминать о некоторых фактах своего прошлого. Еще не время. Вся правда, говорят они, во второй серии.
