Гари в Дели хватает всем: дымка здесь не туман, а местный способ существования. Ее растирают по утрам, как сурьму — тонким слоем, не скрывая, что запах угля и копченой травы лишь одно из меньших зол индийской повседневности. В мегаполисе, где почти 35 миллионов человек по-прежнему не договорились с санитарией, воздух пахнет специями, а порой — отходами. Но на этой неделе столичный аромат менялся: в воздухе витала дипломатия.
По дороге от аэропорта — каждые двести метров — плакаты с портретом российского президента. С подписью на хинди и русском: «Добро пожаловать, Его превосходительство Владимир Владимирович Путин». Флаги двух стран висят попарно, будто демонстрировали равновесие, которого в мировой политике уже давно нет. На фоне обычной делийской пестроты — рикш, вывесок, рекламных баннеров и уличных зазывал — этот официальный декор выглядит почти сюрреалистично, словно фрагмент церемониала, наклеенный поверх ярмарки жизни.
Но визит не ограничивается символами. Формально он посвящен обсуждению всей «обширной повестки» российско-индийских отношений: особого привилегированного стратегического партнерства, торгово-экономической кооперации, науки, технологий. За кадром главное — обе стороны сейчас ищут устойчивые связи в мире, где привычные связи разрываются быстрее, чем налаживаются новые.
Не только Москва вглядывается в Дели — но и наоборот: Индия стремительно укрепляет суверенитет. Центральный банк страны за год вернул домой почти 64 тонны золота. Запасы внутри государства удвоились, что индийские экономисты называют прямым следствием уроков: замороженные активы России в Европе стали для многих в Нью-Дели напоминанием о том, что в глобальном мире хранить «на чужом складе» опасно.
При этом Индия, несмотря на давление со стороны США, не собирается полностью отказываться от российской нефти. Даже когда Вашингтон поднял пошлины на индийские товары до 50% и расширил санкции против российских нефтяных компаний, Дели предпочел осторожный маневр — перераспределение закупок между государственными и частными НПЗ. Кто-то временно ушел в сторону, кто-то продолжил покупать санкционно «чистые» сорта. Российская нефть все равно остается конкурентной: в октябре закупки достигли 3,1 млрд евро. Слишком уж выгодная арифметика.
Параллельно Москва и Нью-Дели обсуждают и проекты другой природы. Например, совместное производство самолета SJ-100: меморандум уже подписан, а логика проста — Индии нужен доступ к технологиям, России — расширение рынка. Как и соглашение о трудовых мигрантах: квоты хотят увеличить до почти 280 тысяч рабочих, среди которых растущую долю составляют граждане Индии. И все чаще речь идет уже не только о стройках, но и о машиностроении, электронике, текстиле.
Отдельной темой визита становятся системы платежей: «Мир» и RuPay пытаются осуществить взаимное признание — вопрос, который поднимают и на рабочих встречах, и на уровне глав государств. Для индийского рынка это возможность диверсификации, для Москвы — инструмент обхода изоляционных барьеров.
Политика, экономика, военное сотрудничество — все это перемешано примерно так же, как запахи делийских улиц. Госдума накануне визита ратифицировала соглашение о порядке направления военных подразделений двух стран — документ технический, но символический: это рамка для учений, гуманитарных миссий и ликвидации последствий катастроф. А в повестке переговоров — поставки С-400 и обсуждение Су-57.
И все это происходит в момент, когда Вашингтон пытается переломить ситуацию санкционными тарифами. Сенаторы предлагают 500-процентные пошлины против стран, сотрудничающих с Россией. Адресат понятен: Китай и Индия. Но результат пока превращается в дипломатическую игру, где каждый делает вид, что не замечает раздражения партнера.
Визит Путина в Дели — часть этой игры. Индия демонстрирует, что играет по своим правилам, ориентируясь на собственные интересы, а не на чужие ожидания. Россия пытается удержаться в роли полезного партнера — в нефти, оборонке, атомной энергетике, технологиях.
На фоне такой политэкономии делийская дымка кажется лишь визуальной метафорой: то ли смога, то ли тумана, который скрывает будущие контуры отношений. Слон и медведь снова пытаются идти рядом — медленно, осторожно, будто на многолюдной улице, где рикши сигналят, специи пахнут, а над мостовыми тянется копченый воздух большого политического базара.
