ДВА ОЧЕНЬ РАЗНЫХ ПАЛАЧА
Швейцар, который стоит у входа в ресторан, начинает приставать к респектабельному господину, сидящему за столиком. Хватает за рукав, тянет, оскорбляет. Тот сознается, что был палачом.
Но чем лучше швейцар, который таким же образом, как с посетителем, обращается со своим сыном: оскорбляет, бьет, заставляет жить — как хочется ему, а не так, как собирается жить сын?
ФАНТАЗЕР
Его ударили по лицу. У него посыпались искры из глаз. Одна упала на пол, начался пожар и сжег обидчиков.
БУКЕТ И НЕИЗБЕЖНОСТЬ
(ТРИ ВАРИАНТА ОДНОЙ ИСТОРИИ)
1. ОПТИМИСТИЧНЫЙ
Как он женился? По случайности. Все само сложилось. Влюбился в шалаву. Стелился перед ней. Она не ставила его ни в грош. Позвал ее в театр. Хотел угодить. А заодно удивить своим высоким эстетическим и интеллектуальным уровнем. И приобщить ее к искусству тоже хотел. Она обещала прийти. И не пришла. Он стоял возле театра с букетом цветов, купленных для нее, и ждал, ждал… Позвонил по мобильнику, она сказала: «Обстоятельства мешают». Он дрогнувшим голосом ответил: «Да, обстоятельства бывают сильнее нас».
И сразу раздумал идти на спектакль. Ну его, это искусство!
Что делать с букетом? Настрой был — выбросить, пихнуть в урну. Но подумал: жалко, красивые цветы. С какой стати им пропадать? И поехал к той, которая его одолевала, а он ее избегал, уклонялся от свиданий. С горя стало все равно.
Та была поражена — его визитом и, главное, букетом.
Стал, стиснув зубы, видеться с ней. Старался вышибить клин клином. Не удалось. Но мало-помалу притерпелся. Пообвыкся. И прожил с нелюбимой сносную жизнь.
2. ПЕССИМИСТИЧЕСКИЙ
Назначил ей свидание возле театра. Купил билеты заранее. Приобрел дорогой букет. Ждал. Она не пришла. Сказала: «Обстоятельства не позволяют». Она его морочила, насмехалась над ним.
Рядом стоял мужчина, тоже с букетом. Таким же пышным, дурацким. Умные-то мужики минимизируют знаки внимания, обходятся неброским проявлением чувств. Этого парня, значит, какая-то другая лярва тоже намахала и не пришла. И этот, тоже обманутый, стал приставать:
— Обоих нас кинули, и мы давай кинем эти цветы и напьемся.
Не хотелось, не было настроения пить, да еще с незнакомым. Но тот оказался навязчив. И подумалось: «Ну его на хрен, этот театр!»
Выбросили цветы, пошли в ближайшую забегаловку, нарезались до поросячьего визга. Заговорили о бабах и не сошлись во мнениях. Подрались. Оказались в отделении. На другой день помятые, оштрафованные, сами себе противные поехали каждый на свою службу, проклиная подлых, коварных курв. От которых так трудно оторваться.
3. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ
Она не пришла. А он ждал ее возле театра с букетом. Как дурак. Рядом стоял другой такой же болван, к которому тоже не пришла его зазноба. Подговаривал пойти залить любовную неудачу вином. Не послушал его. С незнакомыми пить — последнее дело.
Отправился на представление. Один. А букет, купленный для подкузьмившей его подруги, подарил актрисе, исполнявшей главную роль. Подошел после спектакля к сцене и вручил. Она была поражена этим букетом. Видно же: подобран по цветочку, сформирован с душой. Восхитительный, великолепный букет.
Эта актриса попросила его, нагнувшись к нему со сцены, подождать ее возле служебного входа.
Он стоял возле урны, куда был запихнут букет несчастливца, тоже не дождавшегося свою даму и выкинувшего цветы. И думал: «Ну и поворот! Никогда бы не предположил. Да и никто бы не поверил».
Вышла актриса. Без грима она выглядела не столь эффектно.
Проводил ее до дома. И оказался у нее в гостях.
Закрутился новый неравный роман. Кто он был, чтобы соответствовать приме? Чтобы удовлетворять ее богемные запросы? Он-то думал, что вышибет клин клином, одну любовь — другой, более сильной. Но оказалось: угодил в еще худшую зависимость. Еще худший переплет. Вырваться из плена светской жизни нелегко. Та, не пришедшая, уже казалась ему ангелом — в сопоставлении с нынешней капризной куклой. Лучше бы поступил как мужик, пихнувший букет в урну. Может, тот парень был подлинный мудрец?
Актрисулька довела его до того, что полез в петлю. Спасли. Откачали. Выходили. Но больше он в театр ни ногой.
КАБИНКА
Он стоял в кабинке для голосования, держал в руке избирательный бюллетень и думал: «Что этот мальчик сможет? Он виртуален, как и вся его предвыборная кампания, как все его сторонники, не знающие жизни и проводящие дни и ночи в Интернете. А те, которые знают жизнь и держат ее за глотку, те умертвят нас, уморят, нет сомнения, потому, что им надо выжать из нас все соки до последней капли».
Он стоял в кабинке, забыв задернуть шторы, и испытывал ужас. Впервые он в полной мере ощутил, какая огромная ответственность на нем лежит. Проголосовать за оппозиционера — и, очень возможно, страна расколется надвое, окажется ввергнутой в хаос, начнутся междоусобицы и кровопролитие. А кинь бумажку за прежнюю, устоявшуюся власть — сохранится стабильность.
Но ему не нравилась эта власть, плюющая на него, лишившая его врачебной помощи и элементарного уважения.
Новый кандидат обещает выгнать прежних чиновников. Заманчиво… Но где найдет других? Кто придет на их место? Дилетанты.
Можно подумать, что нынешние — такие уж крутые профессионалы… Нет, конечно. Все они жулики — вот кто они.
Ну и времечко настало и досталось! Начнутся столкновения, война, стенка пойдет на стенку, будем биться, пока не истребим друг друга.
А за тем, как мы слабеем, наблюдает терпеливый алчный Китай и только ждет часа, чтоб прийти на наши выродившиеся, опустевшие территории. Наблюдает нетерпеливая жадная Америка, которая только и ждет, чтобы столкнуть нас в пропасть.
Он так и не решился поставить ни в одной из граф галочку или крестик. Пусть другие берут на себя этот груз. А он со своими слишком подверженными пропаганде и изъеденными многими годами одурачивания мозгами не станет. Пусть сделают выбор молодые. Скажут свое слово.
Вернулся домой. Сын с приятелем сидели на кухне за бутылкой водки, запивали пивом.
— Голосовать-то пойдете? — спросил он.
Они переглянулись, ухмыльнулись и налили еще по одной.
— Не волнуйся, отец, все путем, — сказал сын.
А товарищ поддержал на американский лад:
— Все о’кей!
Так втроем и закончили этот день. Единственный, который был дан им не для того, чтобы изменить страну. А для того, чтобы измениться самим.
ДРАМАТУРГ
Он никогда не знал, какая из двух участвующих в споре сторон права. Всегда подозревал: у той и другой есть убедительные, свидетельствующие в ее пользу аргументы. И в неправоте, подтасовках, заушательстве эти две силы тоже эквивалентны. Следовательно, нельзя поддерживать ни одного из претендентов на монополизацию истины. Нельзя стопроцентно оголтело отдавать предпочтение никому. Надо искать золотую середину между крайними точками.
Позиция сама собой привела к созданию пьес, где основополагающей пружиной развития действия служил маятниковый принцип: все одинаково правы и неправы — Мавр и Дездемона, Монтекки и Капулетти, в финале же колебания затихают. Для некоторых — навсегда.
НЕЗНАКОМЫЕ ПРИЯТЕЛИ
Жил человек по фамилии Абсурдов, по имени Абсурд и по отчеству Абсурдович на одной из улиц большого города.
А на соседней улице проживал человек с реквизитами Аккурат Аккуратович Аккуратов.
Первый не знал и не догадывался о существовании второго. И второй не ведал о первом.
Утром Абсурд Абсурдович Абсурдов поднимался с постели и сразу включал телевизор. Питался он в основном новостями и фильмами, на кухню за бутербродами отрывался редко.
Аккурат Аккуратович Аккуратов, пробудившись, делал зарядку, принимал душ, необременительно для желудка завтракал. Ему в голову не приходило включить телевизор или радиоприемник, он торопился на службу. И вообще: для просмотра телевизора существуют вечерние часы.
Абсурду Абсурдовичу показывали теракты и дорожные аварии, убийства и насилия и твердили: жизнь идет все лучше. Он, естественно, верил.
Аккурат Аккуратович Аккуратов сам без подсказки знал, что все хорошо, а будет еще лучше, и смотрел по вечерам только позитивные программы — преимущественно кулинарные, где говорили о деликатесах. Сон его после этих просмотров был крепок.
Абсурд Абсурдович Абсурдов, насмотревшись вдоволь страшных репортажей, шел в магазин и покупал продукты подешевле и на которых было написано, что они не содержат ГМО и других вредных добавок: сухого молока, эмульгаторов и ароматизаторов. Об этой гадости он опять-таки знал от телеведущих, и на специальной бумажке имел все обозначения подмешиваемой дряни, чтобы ее не приобретать и себя не травить.
Аккурат Аккуратович покупал то, что было подороже, потому что считал: цена отражает качество товара.
Абсурд Абсурдович не ходил на работу: пенсии ему вполне хватало на оплату электроэнергии, а значит, бесперебойную работу телевизора. На прочие излишества — лекарства и горячую воду — он попусту не тратился, его долг за коммунальные услуги возрастал с каждым месяцем, но Абсурд Абсурдович считал: это нормально, государство о нем (и его здоровье), когда наступит критический миг, позаботится и в обиду не даст.
Аккурат Аккуратович тоже был пенсионер, но работал, потому что считал, что всего себя без остатка должен отдавать людям. Да и лекарства необходимо принимать, чтоб не сделаться обузой близким.
Как жили и не соприкасались эти два человека — загадка. Ведь обитали в одном и том же городе, ходили одними и теми же улицами. А вот поди ж ты — мыслили и думали по-разному. И будущее свое выстраивали непохоже друг на друга.
А когда померли — и вовсе стали неотличимы. На смену им пришли новые антиподы: Бедолаг Бедолагович Бедолагов и Бунтарь Бунтарьевич Бунтарев.
Эти схлестнулись бы не на шутку. И убили бы один другого, нет сомнений, если бы заподозрили о существовании друг друга. Но они тоже не встретились ни разу.
Единство и борьба противоположностей продвигают жизнь вперед… Или тянут назад? Вот она и топчется на месте.
