...Памятник Гоголю, что близ «Арбатской». Полицейских — минимум, однако припаркованы аж два пустых «пазика», видно, на случай возможных провокаций. Каждого артиста и режиссера — от звездной Светланы Брагарник до постановщика Анатолия Бейрака — буквально разрывают на части журналисты. И это, повторяю, несмотря на усиливающийся ливень. Фотографы выдирают из толпы мальчика с плакатом «Сергей, ты зачем убил бабушку?». Это внук старейшей актрисы Людмилы Долгоруковой, которую ликвидация театра довела до гроба. Десять минут четвертого, проходит команда: «Начали!» Мэрия разрешила аншлаг на 300 человек, ну примерно столько здесь и выстроилось. Невысокий помост, колонки в чехлах, рукописные плакаты. Выходит весь актерский актив, у одного парня в руках бронзовые тарелки, стучит ими в такт, пока народ затягивает песню из последней премьеры по Платонову «Дураки на периферии»:
...И за желанную свободу
Мы все боролись и умрем!
«Им нужно здание, — слышен сквозь песню голос, — чтоб там устроить культурно-развлекательный центр! Мы стоим первыми на уничтожение. Но мы также первые, кто поднял головы, даже если не победим. Зато мы честно и смело сможем смотреть людям в глаза!» Далее пошли зачитывать хронику событий: прежний худрук Яшин собирает труппу, на следующий день его снимают, в лицах разыграны прекрасно:
— Театр обезглавлен, — констатирует артист.
— Разбойники!!! — резюмирует площадь.
Затем — гениальный ход — включается во всеуслышанье реальное интервью Кирилла Серебренникова про то, что «театр этот надо похоронить с почестями: такое впечатление, что изможденные актеры жили в подвале, что их кормили землей». Площадь свистит. Еще актеры воспроизводят свой разговор с новым директором Малобродским: «Где мы будем играть до февраля, пока ремонт?» — «У Капкова спросите». — «А нам что-то будут платить?» — «Да не надо меня руками трогать!» Далее «гоголевская» агитбригада зачитала свои требования: сохранить театр и его репертуар, восстановить его нормальный режим работы, объявить конкурс на замещение вакантных руководящих должностей...
— Все попытки наших коллег помочь тонут в потоках лжи: только и слышим одно и то же — фиговый театр с фиговыми спектаклями!
Мы дети тех, кто наступал
На белые отряды,
Кто паровозы оставлял
И шел на баррикады!
(Напомним, «Гоголя» — это бывший Театр транспорта). Вместе с артистами запела вся площадь, скандируя «мо-лод-цы!». Но самый ударный спич прозвучал, конечно же, из уст телеведущего Павла Любимцева:
— Нельзя обойти вниманием вопрос о художественных достоинствах того, кому этот театр отдали на съедение. Серебренников — представитель навороченной режиссуры. Таких сейчас развелось очень много, и вся суть их — что они наворачивают, наворачивают и наворачивают бог знает что. Но многие театральные профессионалы спектакли эти считают невыносимо скучными, ибо это махровая самодеятельность, не имеющая отношения к режиссерской профессии.
— Правильно! — орет площадь. Появляется плакат «Поднимите ему веки!».
— Но беда в том, что «навороченные» режиссеры очень агрессивны, потому что если рядом окажется нормальный режиссер, то сразу же станет понятно, чего они стоят. Поэтому (в том числе и Серебренников) придумали термин: «театр нафталина». Так они назвали традиционный театр. На что им ответил покойный Фоменко: «Мы театр нафталина. А остальное всё моль!» Моль — это зловредная, поганая дрянь! Она все сожрет и изгадит. Таково мое краткое отношение к режиссуре Серебренникова. Но речь не о нем, а о том, что он хочет сделать с Театром им. Гоголя при помощи своих высокопоставленных дружков. Не будем конкретизировать — кто именно и почему его поддерживает. Но труппа не хочет быть расстрелянной в угоду Серебренникову, как сказано у классика — «население расстреляли, но коммунизма не возникло». Вот Серебренников сказал, что вид у труппы такой, будто она в подвале жила. Пусть он сам почаще в зеркало смотрится! И ответит себе — на что похож он и откуда слез (Дикий одобрительный хохот).
Вижу знакомое лицо — это режиссер театра Анатолий Бейрак:
— Ничего не изменилось по срокам:
— Абсолютно так. Господи, да вы не представляете, в каком состоянии находятся артисты все эти два месяца! И некоторые не выдерживают: не бравирую этим, но вот один артист сейчас попал в больницу, у него язва открылась. Люди работают ВОПРЕКИ. Зрители же на каждом спектакле устраивают овацию стоя. Не отпускают.
— Если власти наплюют на ваши требования, последует голодовка?
— Не знаю, не имею права говорить за артистов... Но атмосфера ужасная!
Итогом митинга, которому аплодировали все, стала максима, что «Театр Гоголя своей борьбой спас от немедленной расправы целый ряд московских театров».
