— Почему цены на нефть колеблются, а рубль только укрепляется?
Сергей ДРОБЫШЕВСКИЙ, руководитель Научного направления «Макроэкономика и финансы» Института экономической политики имени Егора Гайдара: «На рубль сейчас оказывают влияние не только цены на нефть, но и тот факт, что в декабре он упал значительно ниже, чем реально стоил. И сейчас мы наблюдаем его возвращение к нормальному уровню. Рубль оттолкнулся ото дна — и его инерция движения вверх сейчас сильнее, чем удары, связанные с краткосрочными колебаниями цен на нефть. И кроме того, сейчас при всех колебаниях нефти, которая периодически немного дешевеет, уже никто не верит в то, что она еще раз упадет существенно ниже $60 за баррель, хотя и может колебаться в коридоре плюс-минус $5. А к такой цене российская национальная валюта уже адаптировалась».
Василий СОЛОДКОВ, директор Банковского института Высшей школы экономики: «Цена на нефть в целом растет, просто — с периодическими, но временными скачками вниз. Что будет дальше на рынке «черного золота» — неизвестно, но пока мы видим, что в среднем она прибавила по отношению к декабрю на треть. Добавим к этому, рубль зимой упал с очень большим запасом и сейчас отыгрывается. Поэтому колебания в несколько долларов за баррель на него повлиять уже не могут».
— Но рубль по-прежнему фатально зависит от нефти или он обретает некую самостоятельность?
Василий СОЛОДКОВ: «Рубль не может «отвязаться» от нефти просто потому, что импортозамещение находится только в мечтах у некоторых членов правительства. Его не произошло так же, как и диверсификации экономики. Как мы жили исключительно на экспорте углеводородов, так и живем».
Сергей ДРОБЫШЕВСКИЙ: «Когда осенью прошлого года начали волноваться цены на нефть, то валюты всех экспортирующих ее стран — и Норвегии, и Мексики, и Канады — ослабли. Но рубль упал гораздо сильнее, чем остальные. Это можно трактовать так, что прямой зависимости от нефти нет. Не меньший вклад в курс рубля вкладывают действия спекулянтов, валютная паника и дальнейшие действия ЦБ, которому удалось эту панику прекратить. Соответственно, рубль должен еще подорожать — до той достаточно высокой планки, на которой он должен был находиться, если бы не было паники и спекуляций».
— ЦБ и Минфин в последний месяц стали активно покупать валюту в резервы. Это вредит рублю или поддерживает его?
Василий СОЛОДКОВ: «У ЦБ изменилась политика. В прошлом году он решил не влиять на курс, а понаблюдать: куда кривая вывезет. Сейчас рубль стабилизировался — и ЦБ вернулся на рынок. Монетарные власти отчасти работают против избыточного укрепления национальной валюты потому, что у наших производителей есть непростая конкуренция с импортом: от казахстанской сельди до «белорусских бананов». Когда рубль укрепился, у всех тех, кто занимался внутренним производством, возникли проблемы. Это с одной стороны. Но с другой — у нас практически нет производства, независимого от импорта. Даже в животноводстве у нас используются импортные корма.
То есть сильный рубль — это и хорошо и плохо. Падение национальной валюты хорошо для тех, кто хочет быстро наладить производство и заработать денег. То есть из псевдомолока сделать псевдосыр. А когда нужно из настоящего молока сделать настоящий сыр — это плохо. То есть в долгосрочной перспективе ослабление рубля вредно. Потому что производству потребуются инвестиции. У нас даже в Центре Хруничева, который делает «Прогрессы», износ станочного парка достигает 70%. Значит, нужно покупать, а при слабом рубле вы ничего не купите. Экспортерам нужен слабый рубль, а импортерам — сильный».
Сергей ДРОБЫШЕВСКИЙ: «Теоретически такие действия ЦБ и Минфина могут немного ослабить рубль. Но я думаю, что здесь мы имеем дело с обратной зависимостью. Монетарные власти посчитали, что сейчас самое время выйти на рынок и купить какой-то объем валюты, поскольку такие действия не приведут к панике. Любая покупка ЦБ может быть воспринята другими игроками как сигнал, что нужно снова начать вкладывать деньги в валюту, поскольку рубль скоро упадет. Сейчас такой угрозы нет, ситуация на рынке успокоилась — и можно спокойно пополнять резервы».
— Какой курс в итоге выгоден для российской экономики?
Василий СОЛОДКОВ: «Выгоден рыночный курс. Его не нужно искажать и ломать через колено. Если цены на нефть стабилизируются на уровне $60 за баррель, то доллар будет стоить 50 рублей. Но это в теории. У нас слишком многое зависит не только от цены на нефть, но и от непредсказуемой внутренней и внешней политики России.
Если произойдет ослабление рубля, то для бизнеса в итоге это будет и хорошо и плохо. А однозначно плохо это будет для простого человека, которому с иномарки придется пересесть на «Жигули». Но и излишнее укрепление рубля тоже таит угрозу для простого человека — это создаст проблемы с работой. Рабочая сила станет менее конкурентоспособной».
Сергей ДРОБЫШЕВСКИЙ: «Этот вопрос задают все, но он не вполне корректен. Курс, каким бы он ни был, всегда выгоден части экономики, а другой части — невыгоден. Для отечественного производителя чем ниже курс рубля — тем выгоднее. Их продукция становится конкурентоспособнее на рынке. Но для тех, кто вынужден покупать иностранные комплектующие, низкий курс рубля гибелен. В итоге ответить на этот вопрос нельзя, но я думаю, что хотим мы или нет, но в ближайшие 2–3 года рубль будет укрепляться при любых ценах на нефть. Номинальный курс рубля может временами и немного падать, но по покупательной способности он будет расти все это время. Потому что мы сейчас намного глубже реального паритета покупательной способности — и выныривать придется неизбежно».
— Что делать рядовому гражданину, если он не потратил всю зарплату? Покупать валюту или «излишки» хранить в рублях?
Сергей ДРОБЫШЕВСКИЙ: «Если у человека есть несколько десятков или даже сотен рублей, то переводить их в доллары для того, чтобы потом поменять обратно — бесполезно. Потому что он потеряет на банковском спреде — вилке между ценой покупки и продажи валюты. Это уже заметили миллионы россиян, которые дорого купили доллар, но уже никогда, в обозримом будущем, не смогут его так же дорого продать. Конечно, если начнется серьезная война на Украине, которая приведет к полному отключению российской экономики от мировой — это может изменить ситуацию. Но гораздо более вероятно, что события на Ближнем Востоке укрепят нефть и рубль, а не доллар».
Василий СОЛОДКОВ: «Если есть вероятность, что деньги вам понадобятся в течение месяца, то лучше держать их в рублях. Если вы уверены, что они вам потребуются не раньше, чем через год, то я бы посоветовал перевести их в доллары или евро».
— То есть вы полагаете, что через год доллар будет дороже, чем сейчас?
Василий СОЛОДКОВ: «Я думаю, что да. Но опять мы натыкаемся на цены на нефть. Какими они будут — никто не знает. Они упали потому, что США стали готовы ее экспортировать. Чтобы этого не произошло — ближневосточным производителям пришлось выбросить на рынок огромное количество нефти. Это подействовало: Штаты выходить на рынок пока не спешат. Если начнется война между шиитами и суннитами в районе Персидского залива, которая может спокойно трансформироваться в войну между Ираном и Саудовской Аравией, — цены пойдут вверх. Факторов влияния на цену очень много, и неизвестно, какой из них сработает».
Сергей ДРОБЫШЕВСКИЙ: «Лично я думаю, что укрепляться будет рубль, а не доллар. Вкладываться в валюту, может быть, имеет смысл тем, у кого много денег для спекулятивных операций, которые можно отложить на несколько лет и держать на всякий случай».
— У России есть шанс хоть когда-то выбраться из-под нефтегазовой зависимости?
Василий СОЛОДКОВ: «Для этого нужно создать конкурентную экономику. Но у нас никто не собирается этого делать. На что пошли деньги из Резервного фонда, когда начался кризис? На банки и поддержку предприятий сырьевой направленности. Инвестиций в реальное производство готовой продукции не было. И инвестиций в мозги не было. Хорошие специалисты пакуют вещи и уезжают, а новых нет из-за падения уровня образования».
Сергей ДРОБЫШЕВСКИЙ: «Я полагаю, что Россия уже выбралась из-под влияния «углеводородной иглы». Это стало понятно еще до начала кризиса: в 2012 году цены на нефть были очень высокими, но экономика России развивалась все медленнее. Нефтедолларов уже не хватало для того, чтобы ускорять темпы роста ВВП. И сейчас мы видим обратное: низкие цены на нефть, но экономика не разрушается. Потому что сегодня цена на нефть больше влияет не на производство и торговлю, а на ожидания игроков рынка, на биржевые индикаторы. То есть такой зависимости России от нефти, как в арабских странах, где углеводороды дают две трети бюджета, больше нет. Объемы добычи находятся уже довольно давно на одном и том же уровне, цена на углеводороды падала до 3,5 раза, но катастрофы не произошло. И это потому, что другие сектора экономики быстрее или медленнее, но начинают подниматься. Доля нефтегазового сектора снижается, а вместе с ней — и зависимость России, рубля от мировой конъюнктуры».
