Вот и Российский земельный союз (РЗС), отстаивающий интересы трудового крестьянства, ходит, можно сказать, по лезвию бритвы. С одной стороны, его кипучая деятельность не по нутру олигархам-латифундистам, с другой — властные структуры всеми правдами и неправдами тоже стараются не будить лиха, пока оно тихо.
О своей работе, которая и опасна, и трудна, нам рассказывает председатель Московского областного регионального отделения РЗС Валентин КОРНИЛОВ.
— Валентин Федорович, будет ли воплощен в жизнь ленинский лозунг “Земля — крестьянам”? Больше 15 лет люди не могут получить свои земельные паи!..
— Эта проблема касается 10,8 млн. граждан России — бывших работников совхозов и колхозов. В т.ч. 700 тыс., живущих в Подмосковье. Вопрос стоит уже 13 лет, и, невзирая на массовые акции протеста крестьян, в Подмосковье на сегодня нет ни одного прецедента, где бы удовлетворился иск по выделению земли в натуре или по реализации прав собственности на земельные доли или их наследование.
— Так в чем же дело?
— В регионе 1,7 млн. га сельхозугодий, из них 1,1 млн. — пашня. Это земля, с которой мы обязаны кормиться. Вы наверняка знаете, что, по прогнозам ООН, вслед за экономическим кризисом в мире может разразиться продовольственный. Иначе говоря, планету ждет голод, а начинается он тогда, когда человек по медицинским нормам потребляет в день 1200 килокалорий и меньше. Ну так вот, сегодня средний россиянин потребляет пищи на 3,3 тыс. килокалорий в день, но отечественные продукты в этой “корзине” составляют те самые 1200 килокалорий. Остальное — импорт, в Москве он доходит до 85%.
Перекроют нам импортные поставки — и Россия окажется на грани голода. Тогда как миллионы гектаров отечественной земли благополучно зарастают бурьяном и лесом, имеются случаи варварского снятия и вывоза на продажу плодородного почвенного слоя.
Какова, допустим, ситуация в Московской области? 1 млн. 600 тыс. га принадлежит 77 мощным коммерческим структурам, из которых около 30% — крупнейшие банки России.
Промсвязьбанк владеет 15 хозяйствами в шести районах Подмосковья, агропромышленная корпорация “Знак” — угодьями 10 хозяйств, “Агрооснова” — 11, банк “Эталон” — 6 хозяйствами в Луховицком районе и т.д. и т.п. Все они вроде бы воспылали любовью к сельхозпроизводству, но почему-то больше 500 тыс. га сельхозземли не обрабатывается, гуляет. Это по далеко не полным данным. У нас до сих пор 40% земли не стоит на учете, не прошли кадастр. Фермерским и коллективным хозяйствам надо заплатить за него немереные деньги.
Если на Рублевке сотка земли стоит до 200 тыс. долларов, а в радиусе 100 км от Москвы ее цена колеблется около 10 тыс. баксов, надо себе представлять, какая “рубка” идет за каждую пядь земли.
— Давайте все же вернемся к паям...
— Вот я и говорю, что подмосковные сельхозземли нужны для того, чтобы бесперебойно поставлять на рынок мегаполиса (15 млн. человек!) овощную продукцию и зеленные культуры. И по приемлемым, а не по сегодняшним ценам. Однако про нее будто забыли.
Предыстория вопроса такова. В 1991 г. издался 1-й указ президента №323 от 27 декабря “О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы”. Там было установлено, что все хозяйства до 1.01.93 г. должны перейти на коммерческую основу — акционироваться, преобразоваться в товарищества с ограниченной ответственностью, производственные сельхозкооперативы или в закрытые акционерные общества — АОЗТ.
— Что и было с успехом сделано…
— Да, но возникло одно “но”. В развитие указа №323 через 2 дня вышло постановление правительства №86, где расписывался порядок реорганизации совхозов и колхозов. В пункте 10 отмечалось, что все работники сельского хозяйства наделяются правом на земельную долю — не в натуре, а пока что только правом. Там же прописывалось, как можно им распорядиться. Например, организовать фермерское хозяйство на своей земле. Еще предлагался вариант образования новых коммерческих хозяйств и кооперативов с уставным капиталом на основе земельных паев. Третьим направлением была продажа доли после того, как ее выделят в натуре, и т.д.
— Но это нормальные демократичные указы президента! Создание коммерческих предприятий, которые должны извлекать выгоду через сельхозпроизводство и переработку сельхозпродукции!
— Не спорю, однако следующие решения властей постепенно расширяли эти нормы и в конечном итоге запутали всю ситуацию. Указ 1767 от 1993 г. с этой реорганизацией и вовсе сыграл злую шутку. Из хороших побуждений он предписывал районам заводить поземельную книгу, чтобы отслеживать учет земли, которая пришла в движение. Там говорилось о необходимости выдачи свидетельств на землю по единой установленной форме. До этого момента у крестьян на руках были временные документы.
Вот тут органы местного самоуправления ошибочно или сознательно провели повторное распределение земли, выдав новые свидетельства всем работникам хозяйств. Тогда как еще в 1992 г. основная масса сельхозпроизводителей акционировалась и хозяйства, как юрлица, получили свидетельства на землю…
— Что же здесь неправильно?
— Если в 1992 г. человек внес свой имущественный пай и земельную долю, тогда еще виртуальную, в акционерное общество и остался там работать, то со своей имущественной долей он, как член АО, распрощался. Можно сказать, что у него на основании этого возникло виртуальное право долевого управления хозяйством.
Свидетельства по указу 1767 должны были выдаваться только там, где приватизация еще не прошла, или людям, которые со своей земельной долей не определились. А документы, повторяю, выдали абсолютном всем, на одну и ту же землю — по два раза. Получился нонсенс: свои 4 гектара крестьянин внес в уставный фонд хозяйства. После чего у него на руках оказалось свидетельство, что он снова владеет этими самыми 4 га земли!
С конца 1993 г. в России коллизия двух свидетельств: в 1992 г. акционерные общества и сельхозкооперативы, получив в уставный капитал землю пайщиков, правильно и по закону оформили свое юридическое существование. На земле, подчеркиваю, пайщиков.
А начиная с 1994 г. в соответствии с указом 1767 крестьян якобы опять наделили теми же правами на земельную долю.
— Получается, что забрать свою долю, выделиться люди никак не могут?
— В акционерных обществах не могут. Поскольку имущественные доли им проплатили акциями. Через них люди получали и получают дивиденды.
— Ну про дивиденды вы загибаете, слишком громко сказано!..
— Не важно. Если хочешь — продавай акции, но не землю. Только покупатель будет владеть не конкретными грядками, а ценными бумагами, с которых ему будут начисляться дивиденды.
В сельхозкооперативах работали по более демократическому закону “О сельскохозяйственной кооперации”, где предусматривалась норма выхода из его состава. Работник мог запросить земельный и имущественный пай обратно, но только для организации собственного фермерского хозяйства.
В акционерных хозяйствах, а в Подмосковье их подавляющее большинство, такого механизма не было.
— Как говорится, умерла так умерла. Не кажется ли вам, что крестьян с акционированием просто развели, как лохов? Все это произошло буквально в одну ночь, их просто загнали снова в совхозы! Реальной земли у них не было, да и на учредительных собраниях директора наверняка заверяли их, что они в любой момент могут выйти из хозяйства, прихватив свои наделы! Люди на это надеются до сих пор, по-прежнему ходят по судам!
— О чем и речь! В Москве полно адвокатских контор, которые за приличный гонорар обязуются защитить имущественные права крестьян, вернуть им землю. Старики верят таким обещаниям и тратят на услуги последние деньги.
Поезд ушел! О том, как мы предлагаем “реабилитироваться” перед селянами, я еще скажу. А пока вернемся в середину 90-х годов.
Когда определилась рыночная цена земли, особенно в Подмосковье, началась вакханалия, дельцы всякого рода принялись скупать “вторичные” свидетельства. Хозяйства “первой волны” мошенническим путем они стали скупать по 5 тыс. руб. за пай. Сделки незаконно регистрировались в органах власти, и на месте уже работающих акционерных обществ и производственных кооперативов стали появляться ЗАО, ООО и пр. Долги оставлялись на балансе старых акционерных обществ, а в новые ЗАО переходила вся земля. Разница в том, что ЗАО (закрытые акционерные общества), а также ООО (общества с ограниченной ответственностью) в отличие от ОАО или АОЗТ могли иметь не более 50 работников. Таким образом, “лишние” и неугодные крестьяне, которые “качали свои права”, в одночасье оставались и без земли, и без работы.
— Конкретные примеры привести можете?
— Имя им легион.
— Но вы, кажется, говорили про справедливость, что крестьянам неплохо бы вернуть долги…
— Надо признать, что крестьян в очередной раз надули, что, закладывая свои земельные доли в уставный фонд хозяйства, они не могли точно знать, что будет дальше. Поэтому долг селянам необходимо вернуть — даже горожане за свои ваучеры-бумажки выручали по 10 тыс. руб.
В двух хозяйствах Подмосковья, которые я называть не буду, нам удалось убедить новых владельцев расквитаться с селянами по справедливости. И теперь они выплачивают крестьянам нормальные деньги за их земельные паи. Не постыдные 5 тыс. руб., как раньше, а вполне нормальную компенсацию.
— Сколько, если не секрет?
— Секрет. Но вам могу сказать, что если средняя кадастровая стоимость 1 га в Подмосковье составляет 30—50 тыс. руб., то сумму в 150—200 тыс. за земельный пай в 3—4 га можно считать вполне приличной. Во всяком случае, крестьяне в тех хозяйствах очень довольны сделкой.
Это путь, по которому надо идти.
Но он непродуктивен. В Подмосковье больше 400 хозяйств, и уговорить всех руководителей сесть за стол переговоров, взывать к их совести просто немыслимо. В России же от сельской реформы пострадали около 11 млн. крестьян.
— Какой же путь правильный?
— Это путь экстренного приема закона “Об упорядочении отношений собственности, возникшей при приватизации сельхозземель”. Проект документа разработан учеными юридического факультета МГУ. Мы его полностью поддерживаем. Он восстанавливает справедливость в отношении крестьян, пострадавших в ходе “приватизации”. К тому же наведет порядок в обороте сельхозземель.
Будем обращаться к главе Совета Федерации и председателю РЗС Сергею Миронову, чтоб проект внести на рассмотрение в Госдуму. К сожалению, среди депутатов парламента, да и региональных собраний, много латифундистов, которые землю приобрели незаконно, и они не хотят решать эту проблему.
А решать ее надо, ведь в соседних регионах ситуация с землей принимает прямо-таки уродливые формы. Тут мы имеем большой практический опыт — тринадцатилетний в Подмосковье и трехлетний в России. Авторитетно заявляю, что рейдерские захваты в некоторых областях идут под эгидой государственных структур.
— Но какова конечная цель этой кампании?
— Я подозреваю, что скупщики, заполучив сельхозугодья, прекратят всякую производственную деятельность. Дальше начнется больше. Ситуация вызовет столкновение двух регионов — ведь в Московской области свыше 10 лет никто не может получить земельный пай в натуре и его, допустим, продать — поскольку земля вложена в уставный фонд акционерного предприятия. А в соседней это делается массово. Где правда-матка? Начнутся протестные выступления. Почему, к примеру, у одной области — своя “свадьба”, а у Московской — своя?
Со своими материалами хотим выйти на Генеральную прокуратуру. Я верю, что мы справимся с вакханалией.
— Но каким образом? Ведь процесс пошел…
— Необходимо провести пленум Верховного суда, порешать вопросы правоприменительной практики в регионах. Чтоб не было такого, что в одной области руководствуются законами Республики Бурунди, а в другой — Берегом Слоновой Кости. Такую жирную точку должна поставить высшая судебная инстанция. Ведь до сих пор в стране действуют два взаимопротивоположных земельных документа.
Нельзя наших граждан, крестьян, гонять по замкнутому кругу — от директоров хозяйств до юристов и обратно!..
