“Вкладчик должен нести ответственность за выбор банка, наращивающего вклады чрезмерно высокими темпами и проводящего высокорискованную политику, — заявил 26 мая на Международном банковском конгрессе первый зампред Банка России Геннадий Меликьян. — Может быть, пока целесообразнее введение принципа, при котором частично ответственность за выбор банка несет и сам вкладчик. Сегодня, если размер вклада находится в рамках застрахованной величины, люди вообще не обращают внимания на надежность и устойчивость банка, смотрят только на процентную ставку”.
Речь идет о системе страховании вкладов. Напомним, что сегодня государство гарантирует полный возврат любого частного депозита на сумму не более 700 тыс. руб. Предлагаемая же Геннадием Меликьяном “частичная ответственность” будет означать, что в тех банках, которые ЦБ почему-либо не нравятся, государство будет иметь право возвратить вкладчику не 100% суммы вклада, а меньше.
Заявление Геннадия Меликьяна — что называется, “пробный шар”. Даже частичная отмена госгарантий частным вкладчикам будет явно непопулярной мерой. Госгарантии депозитов являются одним из немногих реальных достижений отечественной финансовой системы, витриной ее стабильности. Во многом благодаря им вкладчики не бросились забирать деньги из банков во время недавнего кризиса и тем самым не обрушили банковскую систему. С другой стороны, высокопоставленные сотрудники ЦБ просто так ничего не говорят. Идея отмены госгарантий давно обсуждается в Банке России. Вот и вынесли в публичность — посмотреть, как отреагируют.
Что ж, реагируем. Возникают два взаимосвязанных вопроса: как возникла эта идея и почему она возникла сейчас? От ответов зависит самый животрепещущий для частного вкладчика вопрос: отменят ли госгарантии по вкладам, и если отменят, то когда?
Насчет иждивенческих настроений среди вкладчиков г-н Меликьян абсолютно прав. Действительно, зачем вкладчику думать о надежности банка, если государство гарантирует сохранность его депозита? Заметим, что это касается не только мелких, но и крупных вкладчиков: средства можно легко разделить на несколько вкладов, например по 699 тыс. руб., и отнести в разные банки. Действующее законодательство не требует, чтобы сумма всех вкладов человека была меньше 700 тыс. руб., а только чтобы тот вклад, по которому наступил страховой случай, был меньше этой суммы.
Так что о причинах предполагаемой отмены госгарантий ЦБ сказал правду. Но, как водится, не всю. Дело в том, что когда единственным критерием для вкладчика становится ставка, банки с государственным участием проигрывают конкурентную борьбу. Ведь у них ставки по рублевым депозитам даже не покрывают уровень официальной инфляции. Так, в Сбербанке сейчас предлагают 3–6% по годовому вкладу, в целом же средняя ставка у 10 крупнейших российских банков — 8,3% годовых. В частных же банках, если поискать, можно и 12–15% найти.
В результате некоторые частные банки показывают рекордный рост привлечения депозитов. Это при том, что темпы роста вкладов в банковской системе в целом снижаются: по итогам 1-го квартала они составили всего 4,3%.
Получается, что государство, с одной стороны, участвует в капитале крупных банков и как всякий собственник заинтересованно в прибыли. Но оно же гарантирует разницу ставок, которая позволяет этой прибыли утекать в частный сектор. Возникает конфликт интересов. ЦБ хочет решить его пользу крупных банков с государственным участием. Если отменить госгарантии или, как предлагает ЦБ, дифференцировать их, то банки начнут конкурировать не только по ставке, но и по надежности. А здесь у банков с госучастием явное преимущество.
ЦБ предлагает такой путь разрешения конфликта не только потому, что сам является частью государства. Банк России действительно озабочен надежностью и устойчивостью банковской системы. Сегодня нет препятствий к тому, чтобы, например, мелкому банку, находящемуся на грани банкротства, привлечь фиктивные вклады по сверхвысоким ставкам от друзей и родственников собственного руководства. А затем испариться: платить будет госбюджет в лице Агентства страхования вкладов (АСВ). То есть налогоплательщики, среди которых немало мелких вкладчиков.
Эта мошенническая схема уже не раз применялась. Что подтверждает АСВ, которому пришлось в 2010 году выплатить из фонда страхования вкладов 15,1 млрд. руб., что в 3 раза больше, чем в 2009-м. Глава АСВ Александр Турбанов назвал этот рост “не тенденцией, а криминальным форс-мажором”. “По сумме страховых выплат нам уринские банки преподнесли сюрприз, — заявлял он в феврале, — выплаты вкладчикам этих банков составили рекордную для АСВ сумму — около 10 млрд. руб.”.
Напомним, что в 2010 году ЦБ отозвал лицензии у 5 банков, входящих в группу Матвея Урина. В этом году лишились лицензий еще два банка, которые относят к этой группе. Все эти банки, перед тем как лопнуть, активно наращивали объем депозитов. Так что рекордные выплаты у АСВ, видимо, не последние. Впрочем, идею отмены гарантий в АСВ встретили прохладно. Заместитель гендиректора АСВ Андрей Мельников 27 мая заявил: “Если начинается кризис, то в случае введения частичной ответственности вкладчик не будет выжидать, выстоит банк или нет, а сразу побежит снимать деньги, чтобы не рисковать”.
Но мошенники среди банкиров были, есть и, наверное, будут, а ЦБ заговорил об отмене госгарантий именно сейчас. Почему? Причин две. Во-первых, резервы. Легко что-то гарантировать, имея более полутриллиона долларов резервов и профицитный бюджет, как это было в начале 2008 года. Напомним, что именно тогда было принято решение о повышении суммы гарантированного государством депозита с 500 тыс. руб. до нынешних 700 тыс. руб. Сегодня резервы на том же уровне ($523 млрд. ), но бюджет дефицитен. Да и доллар 2011 года серьезно “похудел” по сравнению с долларом 2008-го. В этих условиях щедрые госгарантии становятся бременем, которое хорошо бы облегчить.
Есть и более глубинная причина. Отечественная банковская система как огня боится вступления России в ВТО и прихода на рынок мощных конкурентов в лице крупных зарубежных банков. У российской банковской системы имеются как минимум три системных порока, которые делают проигрыш конкурентной борьбы иностранным банкам почти неминуемым.
Во-первых, это жадность российских банкиров. Отсюда и огромная разница между ставками привлечения и кредитования: в развитых странах банк, привлекающий депозиты под 8% годовых, обязан выдавать кредиты максимум под 9,5%. У нас регулятор предпочитает не замечать некоторых “вольностей”. В том же Сбербанке дешевых кредитов нет: минимальная ставка по потребительским кредитам — 15%, хотя ставки по депозитам находятся на уровне 3–6%.
Во-вторых, это подход к кредитованию. Зарубежные банки зачастую выдают кредиты “всем, кто пришел в хорошем костюме” (рекламный лозунг). Правда, если всем, у кого за душой ничего нет, кроме взятого напрокат костюма, деньги раздавать, то может ипотечный кризис случиться. Но на Западе этого еще не до конца поняли. Потому что капитал у банков таков, что потребительские кредиты и кредиты на развитие бизнеса вновь выдаются в прежнем режиме. Российская же банковская система не может себе этого позволить, потому что страдает недостаточностью капитала. И это ее третий порок.
Но российская бюрократическая система работает неспешно. От озвучивания идеи решения до самого решения проходит год. Так что до выборов 2012 года госгарантии точно не отменят. А вот дальше вкладчику надо быть настороже. Если с 2013 года Россия все-таки вступит в ВТО, то госгарантии по вкладам, скорее всего, будут дифференцированы. Как и желает ЦБ.
