В августе 44-го после ухода фашистов жители Яремчи единодушно избрали Мещерякова почетным гражданином города. Но с тех пор отношение к той далекой войне, да и к русским солдатам изменилось с точностью до наоборот. “Был освободителем, стал оккупантом”, — пожимает плечами Иван Васильевич. Что делать с памятником, он не придумал. Поставить под яблонькой в огороде? Соседи начнут смеяться. В доме? Неуютно и пафосно. Так и пылится в сарае бронзовый бюст.
Солдат Великой Отечественной, которые пропахали всю войну “от звонка до звонка”, осталось немного. Дважды Героев — чтобы одновременно Советского Союза и Социалистического Труда — и того меньше. В огромной стране, на всем постсоветском пространстве, таковых насчитывалось всего 5 человек. Среди них — Иван Васильевич Мещеряков. Воевать начал в 41-м году под Москвой, оборонял Сталинград, бился на Курской дуге, освобождал Украину, закончил войну в Чехословакии. Знаковый перелом в биографии бравого лейтенанта настал, когда его назначили начальником разведки воздушно-десантного полка 2-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.
— Разведделу я нигде не учился, — рассказывает Иван Васильевич, — в условиях фронта это большая роскошь. Опыт и знания приходилось приобретать на ходу. Что требовалось от войскового разведчика? Умение незаметно пройти в тыл врага, взять “языка”, собрать и передать нашим полезную информацию — вот задачи и функции низового звена.
Однажды в штабе 4-го Украинского фронта судьба свела Ивана Мещерякова с настоящим профессионалом. Капитан Евгений Березняк был на восемь лет старше, немногословен, серьезен. Еще бы! У него за плечами остались два года подпольной работы в оккупированном Днепропетровске, разведшкола в Москве. Мещеряков тогда не мог знать, кто его новый товарищ. Как не знал он и того, что летом 44-го группам Березняка и Мещерякова командование поручило выполнить два очень похожих задания. Первого забросили на территорию Польши, где он должен был выяснить планы врага по минированию Кракова и сорвать их, второй должен был предотвратить уничтожение города Яремча в Закарпатье.
— Этот небольшой городок по праву считался жемчужиной Восточной Европы, — вспоминает Иван Васильевич. — Удивительной красоты дома, ратуша, церковь — все в нем было выстроено из дерева, и все подлежало уничтожению. Вместе с людьми.
Тактика отступающих гитлеровцев не отличалась разнообразием. Так они действовали повсюду. Понимая, что городок предстоит сдать, они закладывали взрывчатку под все мало-мальски ценные здания. Подрыв хотели произвести в час “Х” поворотом ключа на центральном пульте.
Конечно, операцию по спасению Яремчи не сравнить с краковской по значению и масштабам, но напряженные драматические моменты присутствовали и в ней. Разведчикам во что бы то ни стало нужно было добыть схему прокладки кабеля, соединяющего заложенные заряды, установить хотя бы приблизительно дату приведения в действие адских машин. Понятно, что это будет сделано в последний момент, но когда именно?
— С помощью местного населения (в то время оно являлось верным союзником русских солдат) удалось заполучить интересующую нас информацию, — вспоминает Мещеряков. — Дальше началась изматывающая война нервов. Успеем ли мы перерубить кабель до того, как немцы опустят рубильник? Успеют ли немцы обнаружить повреждение кабеля и восстановить его до подхода основных сил Красной армии?
Тем летом для жителей Яремчи все закончилось хорошо. Город не взлетел на воздух, группа Мещерякова опередила фашистов. Те напрасно щелкали кнопками — в общем, финал эпизода выглядел так же, как заключительные кадры культового телесериала “Майор Вихрь”, показанного в 1967 году. С той только разницей, что герои двух операций все-таки остались в живых (в киноверсии спасители Кракова погибают). Кстати, с легендарным майором Вихрем Мещерякову суждено было встретиться после Победы. При каких обстоятельствах — рассказ впереди.
Если капитан Березняк стал майором Вихрем с подачи Юлиана Семенова, чья книга легла в основу экранизации, то Иван Мещеряков попал в литературные прототипы еще на войне. В поисках темы на фронт приехал писатель Эммануил Казакевич. Из штаба докучливого военкора, как водится, послали за историями к разведчикам. Дескать, много чего понарасскажут ребята. Ребята не подвели — наговорили материала на целую повесть под названием “Звезда”. Мещеряков в ней выведен под именем лейтенанта Мещерского.
— Ничего часом не приукрашивали? — спрашиваем мы Ивана Васильевича.
— Да нет, докладывали в полном соответствии с фактами, поэтому в книге нашли отражение реальные события, судьбы. Действительно, рейд в тыл врага, где на стыке фронтов готовилось немецкое контрнаступление, был опасным и дерзким — короче, незабываемым. Даже сейчас, спустя 60 лет, отчетливо помню, кто есть кто в этой повести. Лейтенант Травкин — это Михаил Шорохов, Мамочкин — Петя Ильин. Приукрашивания, искажения начались позже.
— А именно?
— Когда в 2000 году режиссер Николай Лебедев, снимавший кинокартину “Звезда”, пригласил меня консультантом, я сказал, что ни одна разведывательная операция в принципе не может реализовываться по законам боевика. Мы заспорили и рассорились. В фильме — помните? — группа переходит линию фронта под аккомпанимент артиллерии. “Бах! Ба-бах! Кажется, прошли...”. Такое исключено. Главное оружие разведчика — скрытность, способность действовать, что называется, без шума и пыли. Если его перемещения сопровождаются грохотом канонады — это непрофессионализм и провал. На что мне возразили: кино — это зрелище, а неточности зритель не разглядит. Но молодежи, кажется, этот фильм нравится.
— До какой степени скрытными должны быть войсковые разведчики низового звена, которых, как вы сами сказали, нигде не учили?
— Ну, это либо искусство, либо запредельная дерзость. У меня в разведроте, к примеру, служил Петр Шевелько, попавший к нам из штрафбата, неподражаемый исполнитель блатных песен, заканчивавшихся неизменным припевом “гоп со смыком” — бо-ольшой виртуоз! Петр как-то поспорил, что сумеет разуть нашего начальника штаба полка, да так, что тот ничего не почувствует. Майор спал в блиндаже. Петр пробрался к нему, тихонько так надавил пальцем на подъем ступни — на болевую точку, значит. Майор заворочался, почесал ногой о ногу — и стянул с себя правый сапог. И не проснулся! То же самое Петр повторил с левым. Подхватил майорскую пару и отдал мне. На все эти манипуляции он затратил от силы минуты три.
— Нахальство часто помогало разведчикам?
— Собственно, из-за него меня и представили к званию Героя. Дело так было. Группа возвращалась домой после успешно выполненного задания. В одном из гуцульских хуторов мы наткнулись на немецкую школу младших командных чинов. Чины были пьяненькие: праздновали окончание “учебки”. Мы не удержались и устроили им “хенде хох”. Но что делать с этой оравой? Чинов 236 штук, нас — семеро. Расстрелять пленных? Негуманно. Тащить к своим через линию фронта? Придумали следующее: срезали фрицам пуговицы со штанов, чтобы ни о чем другом, кроме придерживания порток, они не думали, три дня водили партизанскими тропами, вывели в наше расположение и дальше препроводили к начальству.
Правда, обещанную Золотую Звезду Иван Васильевич по горячим следам так и не получил. Это случилось только в 1998 году. Как оказалось, его наградные документы “завернул” всесильный Мехлис, политэмиссар товарища Сталина. В 1996 году бывший начальник штаба дивизии генерал Шестаков разыскал в Подольском военном архиве наградной лист, на котором карандаш Мехлиса оставил ремарку: “Этот подвиг военному совету фронта неизвестен”.
Справедливость, пусть с опозданием, но все же восторжествовала. И хотя в ельцинской новой России звание Героя Советского Союза было упразднено, Мещерякову вручили Золотую Звезду. А вместе с нею шашку и часы с памятной надписью. Саблю — генерал-лейтенанту космических войск? Довольно-таки забавно.
Спустя три года, в 2001-м, Героя Украины дали майору Вихрю — Евгению Степановичу Березняку. Как говорится, награды нашли героев.
— В начале 50-х мы встретились с ним абсолютно случайно, — вспоминает Иван Васильевич. — Я служил во Львове, обзавелся семьей, жена недавно закончила пединститут и никак не могла устроиться на работу. Возмущенный наплевательским отношением к молодому специалисту, я отправился к начальнику гороно. Вошел в кабинет, а в нем... Березняк!
Школьный учитель по образованию, после войны он вернулся к прежней профессии. Но перед этим хлебнул лиха. Заброска Березняка в Краков оказалась неудачной, он угодил в гестапо. Перехитрив немцев, бежал, довел начатую операцию до конца. И уже после освобождения Польши попал в советские лагеря. Уйти из гестапо, не заложив своих, невозможно, рассудили деятели с Лубянки. Впрочем, необоснованные подозрения для разведчика — не новость.
Так получилось, что Героя за доблестный труд Иван Васильевич заслужил раньше. После окончания академии его направили в Подмосковье, в “номерной” НИИ в Калининграде (теперь это г. Юбилейный). Институт занимался отнюдь не мирным освоением космоса, но работа захватила Мещерякова. В конце 60-х годов противовоздушная оборона страны встала перед проблемой: как обеспечить надежную связь между ракетными точками, рассованными в целях конспирации по глухим лесам, боевыми кораблями военно-морского флота, аэродромами стратегического базирования. Проводная связь изжила себя, требовались современные средства.
На заседании совета обороны при ЦК КПСС И.В.Мещеряков — к тому времени он окончил военную академию, защитил диссертацию — изложил свои соображения по поводу создания системы космической связи. Идея партийцам понравилась, но показалась технически невыполнимой. Во всяком случае, директора крупнейших оборонных заводов реализовывать ее отказались: мол, никогда не сталкивались с подобным. Инициатива наказуема: налаживать космическую связь поручили все тому же Мещерякову. “Не справишься — расстреляют”, — в шутку предупредили друзья. По счастью, Мещеряков не дал повода. В 1969-м он начал работу, а в 1975 году система спутниковой космической связи была поставлена на боевое дежурство.
— Впервые за несколько лет я позволил себе уйти в отпуск, — рассказывает Мещеряков. — Нежусь на пляже в Сухуми, и вдруг объявление по радио: “Уважаемые товарищи! В администрацию санатория поступило важное правительственное сообщение — одному из наших отдыхающих присвоено звание Героя Социалистического Труда”. Что тут началось! Естественно, поздравления, естественно, сразу же побежали в ближайший ларек — хотели купить армянского коньяка, но не достали, пришлось обмывать грузинским.
Вот такая дружба народов.
Сейчас бывший начальник военного НИИ-50, генерал-лейтенант в отставке профессор Мещеряков на пенсии. Однако скучать на заслуженном отдыхе не приходится, как говорится. Иван Васильевич увлекается живописью, в его доме в Малаховке все стены завешены полотнами собственной кисти. А недавно он начал осваивать новый для себя жанр — скульптуру. И это в 83 года!
Вообще-то существует непознанная закономерность: многие бывшие разведчики являются долгожителями, до глубокой старости сохраняя бодрость духа и мысли. А ведь они являются представителями группы особого риска. Стрессы же, как известно, здоровья не прибавляют.
— Это действительно необъяснимо, — утверждает Иван Васильевич. — Я сотни раз мог погибнуть, но, видно, кто-то там, наверху, за меня заступался. Помню, в сорок первом году на тренировке у меня не раскрылся парашют. Кольцо запасного удалось выдернуть практически у земли — но я отделался переломом ноги, потому что упал в густой стелющийся кустарник. Через два года на Курской дуге снарядом убило всех моих товарищей — я уцелел потому, что за секунду до этого отбежал в сторону: июль месяц, а я замерз, решил побегать, согреться. И все это не считая всех ЧП, происходивших в разведке.
Последний инцидент произошел в 60-м году на полигоне, когда прямо на стартовом столе взорвалась ракета, унеся жизни более 180 человек. Я получил ожоги 28 процентов поверхности тела, но выжил. После этого случая стал верить в Бога.
Выйдя на пенсию, он вплотную занялся уже не техническими науками, а философией.Не так давно И.В.Мещерякову присудили премию за труды в области космопланетарных явлений. Склоняясь над книгами в тиши подмосковной Малаховки, пожилой профессор опровергает Эйнштейна и развивает идеи Вернадского, Циолковского, Чижевского о том, что человечество не есть цель и первопричина природы. Что планета Земля — живой организм, в гармонии с которой нам всем предстоит научиться жить.
...Иван Васильевич посматривает на часы, и мы начинаем прощаться. Мы и так засиделись в гостях, а у него время расписано по минутам. Ведь он еще так много запланировал сделать!
