Луховицы — огуречная столица. Три года назад местные власти поставили в центре города памятник огурцу. Установке предшествовал конкурс скульптурных проектов. Ваятели не жалели фантазии для отображения эмоций, которые рождает в душе этот вид национального русского закусона. Там было все: вилки с наколотыми на них огурцами (первая мысль, которая возникает при упоминании оного), граненые стаканы — неизменные спутники большого застолья; были бухари-собеседники, из стаканов отпившие и от солененького вкусно так откусившие.
Но больше всего почему-то запомнилась женская задница, торчащая из кадушки. Композиция называлась “Засолка”. Поглощенная заготовкой огурчиков на зиму, обладательница недюжинной стати с головой утонула в работе. И хотя именно так, в этой позе — пятой точкой, поднятой к небу, — огуречная столица растит и солит свои огурцы, конкурсная комиссия символ трудового энтузиазма не оценила. В итоге в городе появился тот памятник, который и стоит. Без лишней экспрессии, тематических ответвлений, лапидарно и сухо — овощ на бочке. В бронзе. На нем написали: “Кормильцу”.
То, что огурец для большинства здешних сельчан был и остается основой материального благополучия и памятник ему воздвигнут заслуженно, — правда. При советской власти луховицкие огородники являлись объектом зависти окружающих. Шутка ли! Сезонный доход с огуречных плантаций приносил “Жигули”. Машины возносили простых деревенских тружеников высоко — почти на уровень космонавтов. Только они, вернувшись с космической вахты, могли купить автомобиль. Прочие граждане копили на изделие отечественного автопрома всю жизнь.
Если с нескольких соток приусадебного участка снимают такие баблосы, то сколько же будет с гектара, двух, трех? Крепкие кирпичные домики огородников в пойме Оки кричали завистникам: даешь экономическую свободу! Огородники в колхозах-совхозах не парились, не вкалывали на государство — работали исключительно на себя. Да, с утра до ночи в борозде, потом — челноками на рынок; кто не успел купить авто и прицеп, затаривали огурцы в наматрасники, брали в складчину грузовое такси — и айда на базар. Целый день у прилавка — так ведь и отдача какая!
Соленые огурцы, которые бочками заготавливались в каждом семействе, с наступлением холодов отправлялись тем же маршрутом.
Казалось, экономические реформы должны были породить в здешних краях целый класс зажиточных фермеров, сколотивших себе состояние на зеленых-пупыристых. Тем неожиданнее прозвучала реакция работников районного муниципалитета.
— Какие фермеры? — с иронией переспросили они. — Огуречный бизнес по-прежнему крутится на приусадебных грядках, которые были выделены сельчанам при коммунистах. Тогда нарезали большие наделы — до 30 соток. Правда, в последнее время огуречное производство постепенно сворачивается. Оно сейчас держится на стариках, у молодежи нет стимула ковыряться в земле.
Несмотря на тревожный прогноз, низа в Луховицком районе каждый год по весне начинает блестеть, серебриться на солнышке. Низа — это полоса огородов в нижнем течении Оки. Благодаря уникальному микроклимату здесь растет “правильный” огурец. Огурцы, конечно, выращивают на всей территории района, и в соседнем Коломенском, и на Рязанщине, но самые-самые лишь на низе (ударение на последнем слоге). Тут ими занимаются испокон веков. Лет сорок назад, с появлением полиэтиленовой пленки, урожайность последних резко рвануло вперед. Пленочные укрытия позволяли получать грунтовые огурцы в рекордно ранние сроки. С тех пор в технологии их возделывания мало что изменилось.
* * *
Термометр под пленкой показывает +50 градусов. “За бортом” — в два с половиной раза прохладнее. Огурец любит тепло и влагу. Как создать им условия в зоне рискованного земледелия, знают все. Сначала из семян в парнике выгоняют рассаду, затем пересаживают ее под пленку в открытый грунт.
— В этом году посадки начались рано, в первых числах апреля, — рассказывает пенсионер Анатолий Курицын. — С приходом глобального потепления все графики сбились. То холод, то зной — поди угадай.
Весенняя посевная — пора напряженная. Успех зависит от коллективных усилий семьи: чем больше в ней здоровых работников, тем обширнее плантации огурцов. Но даже когда земля перепахана, грядки нарезаны, рассада посажена и прикрыта полиэтиленовым одеялом, заботы хватает.
— За ночь раз десять подскочишь, чтобы не проворонить весенние заморозки, — вторит соседка Инна. — В такие ночи вся деревня на огородах в темноте пленкой шуршит, утепляется. Днем тоже заботы хватает. Укрытия нужно приоткрывать, растения проветривать. Вечерние часы отдаются поливу.
Соседи в этом году огурчиков посадили по минимуму. “В 68 лет силы уже не те”, — жалуется Анатолий. “Слишком много затрат”, — сетует Инна.
Действительно, 100 метров пленки стоят 3 тысячи рэ — при серьезном размахе за нее выкладывают до 20 “штук”; надо тратиться на семена, на электроэнергию — воду для полива качают насосы.
Ну, а чтобы сорвать за сезон астрономический по меркам деревни барыш — скажем, 100 тысяч рублей, нужно посадить...
— 50 грядок, — с быстротою компьютера итожат пенсионеры.
Здесь на сотки никто не считает, грядки у всех почти что стандартные — их параметры диктует все та же пленка, а многолетняя практика конвертации огурцов в дензнаки дает ответ молниеносный и безошибочный.
— Я коммерческой тайны не делаю: в прошлом сезоне посадила 54 “перереза”, заработала 120 тысяч, — подтверждает другая огородница, Татьяна Колосова.
Труд, разумеется, каторжный, однако в семействе Колосовых целых три мужика. Два сына — один студент Московского авиационного института, другой старшеклассник. Само собой, имеется муж, который работает в Первопрестольной охранником сутки через трое. Беря во внимание хозяйство, график очень удобный. Сама Татьяна раньше работала в райцентре директором магазина, но семейные обстоятельства так ее засосали, что пришлось поменять престижную должность на грядки. Но она не горюет. Семейное дело — это нечто большее, чем голая арифметика.
— Вон старший сын хотел было перебраться в Москву, а теперь говорит: нет, мам, я пойду на Луховицкий авиазавод, заодно буду вам с отцом помогать, — гордится Татьяна.
— Сто тыщ за сезон — это много или мало? — пытаем мы бизнесвумен. По всем прикидкам выходит, что так себе. Огуречная страда длится с апреля по август. Делим выручку на пять месяцев, потом на четыре — на каждого работавшего члена семьи. Получается в месяц пять тысяч на нос. Низкооплачиваемая работа.
— Одна радость: вскроешь кубышку под осень — ого! Это сумма! — в глазах у Татьяны вспыхивает профессиональный азарт работницы торговли. — Жаль, в наши дни с огурцовых доходов коттедж уже не построишь. А хочется!
* * *
