Рассмотрение документа во втором чтении обернулось скандалом: депутаты из оппозиционных фракций предприняли попытку взять «медведей» измором, по возможности затянув процедуру и обсуждая сотни поправок, у которых не было шанса на принятие. А кнопку «за» во фракции «ЕР» почему-то нажимали бывшие депутаты, утром лишенные полномочий...
Вечером в понедельник стало известно: глава президентского Совета по правам человека Михаил Федотов написал спикеру ГД Сергею Нарышкину письмо с просьбой вернуть проект в первое чтение, чтобы как следует обсудить с общественностью и выверить все формулировки. Спикер письмо проигнорировал — по крайней мере никаких комментариев по поводу его содержания журналисты во вторник от него не услышали. Думское большинство действовало по принципу, сформулированному в известной песне Владимира Высоцкого: «Если я чего решил, то выпью обязательно». Сказано наверху, что надо принять сразу и во втором, и в третьем чтении, пережив все возможные скандалы «до кучи» — чтобы 6 июня Совет Федерации, как мавр, сделал свое дело, — значит, надо принять.
Утром несколько депутатов из оппозиционных фракций предложили снять документ с рассмотрения. Сергей Иванов (ЛДПР) заявил, что принимать текст сейчас — антиконституционно. В первом чтении, говорил он, голосовали за текст, состоящий из 3 страниц, в котором предлагалось править лишь Кодекс об административных правонарушениях: внесение изменений в КоАП относится к ведению федерального центра и отзывов субъектов Федерации не требует. А ко второму чтению текст увеличился до 23 страниц, заодно с КоАПом поправлен и Закон «О собраниях, митингах...», который относится к предмету совместного ведения, а значит, нужна рассылка текста в регионы... Но глава думского Комитета по конституционному законодательству Владимир Плигин («ЕР») сказал, что Дума вправе принять решение и без отзывов субъектов, и законопроект в повестке дня остался. Правда, его рассмотрение перенесли с 16.00 на более раннее время.
Дело в том, что депутаты-справороссы Дмитрий Гудков и Илья Пономарев заранее предупреждали: они попробуют устроить в зале заседаний т.н. «итальянскую забастовку». В данном случае речь шла о том, чтобы внести к тексту как можно больше поправок, а потом, воспользовавшись правом депутата вынести на отдельное обсуждение любую из них, затянуть процесс принятия.
Около 12.45 началось. Г-н Плигин, поднявшись на трибуну, не стал делать доклад о внесенных в текст изменениях — чего там, ему все равно предстояло неизвестно сколько часов говорить о них, отбиваясь от бесчисленных поправок! Из таблицы принятых (в них и были изложены все придуманные в Кремле и Госдуме новации) 8 вынес на отдельное голосование Геннадий Гудков и 3 — его коллега по фракции Андрей Руденко. Это была лишь разминка.
«Обязательные работы в качестве нового вида наказания — это принудительные работы по сути, Европейской конвенцией они запрещены! А тут за неотбытие — 15 суток ареста! Из дискуссии полностью была исключена Общественная палата, профсоюзы!» — говорил Гудков. «В мировой практике такие работы широко распространены», — отвечал Плигин.
«Это вообще называется атас! Больше трех не собираться!» — так прокомментировал Гудков предложение наказывать организаторов массовых непубличных акций вроде «прогулки писателей». «Только в том случае, если эти акции привели к негативным последствиям», — парировал Плигин...
За принятые поправки голосовало по
Потом перешли к таблицам отклоненных поправок общим числом 408. Владимир Плигин сразу предложил сократить время голосования и рассматривать поправки блоками — потому, мол, что многие из них почти совпадают текстуально. Начался шум. «Не мучайте нас поправками! Это все равно что заниматься тем, чем занимаются солдаты после отбоя! Дума устала!» — возопил Алексей Митрофанов, обращаясь к своим бывшим коллегам по фракции. «Там людей арестовывают, а тут время хотите на обсуждение сократить, — вступил в дискуссию Николай Коломецев (КПРФ), — ничего, пусть Митрофанов сделает то, что в армии не сделал!»
Справороссы Валерий Гартунг, Дмитрий Гудков, Андрей Руденко и Илья Пономарев почти 40 минут зачитывали только номера тех поправок, которые они хотели обсудить отдельно. Спикер записывал. Иногда не успевал и просил повторить. Чтобы еще больше затянуть дело, Пономарев говорил не просто «331, 335...», а «поправка номер 331, поправка номер 335...». Коммунисты до начала обеденного перерыва озвучить номера своих 30 поправок не успели. ЛДПР поправок не вносила вообще: «А смысл?» — философски объяснил сей факт корреспонденту «МК» один из них. Коммунисты не исключали, что рано или поздно уйдут из зала: или в знак протеста против того, что единороссы сокращают время на обсуждение поправок, или просто в 18.00. «А зачем мы там? И без нас примут!» — так сказал один из них «МК».
