И еще раз про любовь. Точнее, про Марка Цукерберга. Судя по количеству папарацци вокруг, блеску в глазах премьер-министра и частоте упоминания его имени в умах молодежи Цукерберг переплюнул самого Стива Джобса. Новому поколению он заменил одновременно Мадонну, далай-ламу и Господа Бога. Конечно, ведь он придумал Фейсбук. Теперь, чтобы стать популярным, не нужно обладать музыкальным талантом (пока, MySpace) и необязательно уметь уверенно слагать буквы в слова («Живой журнал», нам будет тебя не хватать»). Достаточно вовремя загрузить подходящую фотографию с котиком одновременно для всех своих друзей.
Культовый статус Цукерберга, как и его нешуточное состояние (Марк по-прежнему является самым молодым миллиардером в мире), заставляют ловить каждое его публичное слово, обсуждать каждый его жест. Так что его творческие свидания сначала с Дмитрием Медведевым, а потом с Иваном Ургантом кажутся вполне естественными. Неестественным кажется тот факт, что парень, которого мы, не сговариваясь, выбрали в кумиры поколения, оказывается, довольно странный, не слишком остроумный и вообще далекий от социализации персонаж. Ну в самом деле, если выкинуть из головы тот факт, что Марк — изобретатель самой популярной социальной сети в мире, о чем говорить с человеком, который ведет в Интернете блог от лица собственной собаки?
Примерно в то же время, что Цукерберг по пробкам возвращался из «Останкино», я и мои коллеги-кинокритики принимали участие в серии одиночных пикетов в поддержку самого титулованного иранского кинорежиссера Джафара Панахи, приговоренного на родине к шестилетнему тюремному заключению, а также получившему запрет на работу кинорежиссером и общение с местной и зарубежной прессой в течение 20 лет. Только лишь за то, что задумал сделать фильм, используя материалы, снятые во время последних на данный момент президентских выборов. Одиночные пикеты были приурочены к открытию Недели иранского кино, в программе которой, увы, не нашлось ни фильмов Джафара Панахи, ни других известных иранских кинорежиссеров.
Как выглядит одиночный пикет от первого лица? Мимо снуют прохожие. Редкие из них интересуются: ты сам хоть знаешь, что у тебя написано на плакате? Я отвечаю: да, конечно, начинаю рассказывать о знаменитом иранском режиссере и его заслугах — наградах. Рассказываю быстро, чтобы стоящий рядом майор и его бригада не посчитали, что назревает несанкционированный митинг и не пустили в ход закон и порядок. Случайный прохожий спрашивает: но ты сам-то хоть русский? И, получив утвердительный ответ, отправляется восвояси. В его глазах в этот момент вместо «свободу Джафару Панахи» читается что-то вроде пелевинского «од мелафефон бва кха ша» («дайте, пожалуйста, еще огурец»). Да и ты, повторив этот нехитрый лозунг про себя пару десятков раз, чтобы отвлечься от холодного октябрьского воздуха, постепенно впадаешь в транс.
Скоро все закончится, и ты поедешь домой. Отряхнув пыль, повесишь пальто в шкаф, усаживаясь в удобное кресло перед ноутбуком. Беглый взгляд на ленту новостей: Джафар Панахи не на свободе. Девушки из Pussy Riot — тоже. Программист из Гарварда по-прежнему — самый молодой миллиардер в мире. Свобода — все та же непонятная мантра про соленый огурец. Если и осталось в жизни что-то святое — напишите мне об этом в Фейсбук.
