Как Таль Фишера обхитрил
В четырехкруговом турнире претендентов в Югославии-1959 Таль уже трижды обыграл Фишера, подтрунивал над ним, говорил: «Бобби, ку-ку!». Опасаясь еще одного нуля, в последнем круге Фишер пошел на хитрость. Обычно он сначала делал ход, переключал часы и только потом записывал его на бланке. Но тут будущий чемпион изменил порядок действий. В острой позиции он записал свой 22-й ход, но не торопился произвести его на доске, а подвинул бланк так, чтобы Таль заметил запись. Рижанин взглянул на «подставленный» бланк и понял, что его дело плохо, – ход скорее всего вел к печальным для него последствиям. «Как сделать так, чтобы Фишер пошел иначе?» - подумал он и, демонстрируя полное спокойствие, встал из-за столика и непринужденно прогуливался по сцене. Бросил какую-то шутку Петросяну, посмотрел на позиции в других партиях и довольный вернулся на свое место. Невозмутимое поведение Таля и бесстрастное выражение его лица подсказали Фишеру, что задуманный им ход не опасен, он зачеркнул его и сыграл иначе. Но как раз это оказалось серьезной ошибкой. Таль выиграл четвертую партию у Фишера, а вместе с ней и турнир претендентов, бросив перчатку Ботвиннику. Бобби даже не мог сдержать слез, плакал – не столько из-за очередной баранки, сколько из-за обиды, что попал в психологическую ловушку, которую сам хотел подстроить Талю.
Драка
На турнире претендентов в Кюрасао-1962 бывший венгерский гроссмейстер Пал Бенко, эмигрировавший в США, зашел в номер к Фишеру, где находился и Артур Бисгайер, еще один американский гроссмейстер, секундант Фишера.
- Мы собираемся поработать, - несколько грубовато сказал Роберт, намекая, что Бенко здесь лишний. – Тебе тут нельзя находиться.
- Почему же? – обиделся Бенко, участник этого же турнира. – Бисгайер и мой секундант тоже.
- Бисгайер и мой секундант тоже, - передразнил его Бобби, повторяя венгерский акцент Бенко.
- Ты чего надо мной насмехаешься? – завелся Пал.
- Ты чего надо мной насмехаешься? – механически повторил Бобби.
- Перестань!
- Перестань! – Фишер почти овладел венгерским.
Стоявший рядом Бисгайер с помощью жестов и нескольких успокаивающих слов пытался замять назревавшую ссору.
- Убирайся из моей комнаты! – приказал Фишер.
- Убирайся сам! – не выдержал Бенко тона своего коллеги.
Неизвестно, кто первым ударил, но, поскольку Бобби сидел, преимущество было явно не на его стороне. Последовал обмен ударами и гроссмейстерские возгласы. Бисгайер ринулся к ним и еле разнял драчунов, но Бенко победил «по очкам». Спустя много лет он признался: «Мне жаль, что я побил Бобби. Ведь он уже тогда был нездоровым человеком».
А в историю это сражение вошло как первая драка на кулаках между гроссмейстерами-претендентами на шахматную корону. Следующая схватка случилась через 12 лет, в претендентском матче Петросян – Корчной, правда, но тогда гроссмейстеры дрались ногами…
Автомобиль «Москвич»
В 1970 году состоялся знаменитый матч «Сборная СССР – Сборная остального мира», на десяти досках в два круга. Он закончился победой советской команды с минимальным перевесом 20,5:19,5. Однако на второй доске Фишер уверенно обыграл Петросяна 3:1 (два выигрыша и две ничья). За это в награду получил нашу машину «Москвич». Бобби рад был машине, но иметь ее не хотел. Получив «Москвич», он немедленно решил его продать. «В прошлом году у нас в США на дорогах погибло 56 000 человек, - сказал он, - и я предпочитаю пользоваться автобусом». Логично и, похоже, у Фишера так никогда и не было своего автомобиля, даже когда он стал миллионером (во всяком случае сам он за руль не садился).
Когда матч закончился, все участники собрались, чтобы сделать общую фотографию, но Фишер, как обычно, отсутствовал. Гроссмейстер Найдорф, хорошо знавший Бобби, заметил по этому поводу: «Он хочет войти в шахматную историю в одиночку».
Ничья на седьмом ходу?
Ефим Геллер был одним из немногих гроссмейстеров, который имел перевес в счете с юным Фишером, в один момент вел 3:0. На турнире в Мардель-Плата-1970 они встретились вновь. Полагая, что проявляет великодушие, Геллер предложил ничью уже на седьмом ходу. Фишер откинулся на спинку стула и засмеялся, засмеялся и Геллер. Но затем Бобби прошептал Геллеру что-то вроде «Не слишком ли рано!?». Лицо Геллера покрылось красными пятнами. Возможно, Фишер сказал что-то язвительное типа «Да, я знаю, русские любят ничьи», намекая на то, как на турнире претендентов в Кюрасао советские участники Петросян, Керес и… Геллер, лепили ничьи между собой, получая дополнительные дни отдыха и экономя силы для встречи с ним, Фишером.
Но почему Геллер подумал, что Фишер согласится на быструю ничью? Ведь он знал, что тот всегда играет до голых королей. Никаких ничьих прежде времени! – важный элемент философии шахматного гения.
Уже через несколько ходов Геллер ошибся, и Фишер одержал убедительную победу, размочил счет.
Бродяга
У Фишера было много причуд, вот еще одна. Бобби избегал дантистов, и когда у него выпадали пломбы, не вставлял их. Шутили даже, что он опасается, как бы КГБ не послал ему через металл в зубах вредоносные радиосигналы, воздействующие на мозг. На самом деле Фишер был убежден, что металлические пломбы вредят здоровью, поскольку раздражают десны, а ртуть, содержащаяся в них, оказывает токсический эффект. «Есть без пломб неудобно, - объяснял он, - но это лучше, чем остаться без зубов». Впрочем, здесь его теория оказалась ошибочной: зубы без пломб теряли поддержку, быстрее выходили из строя и в результате выпадали один за другим. Поскольку к врачам, в том числе к дантистам, Фишер обращаться не любил, коронки и импланты не ставил, из-за недостающих зубов свои последние годы он был похож на настоящего бродягу.
