- Вы уже сказали, Максим, что минус сегодняшней гонке можете найти лишь в том, что не удалось догнать шведа…
- Да, потому что первая задача, конечно, была именно такой. Я начал гонку достаточно сильно. Думал, вдруг пока Хельнер будет вкатываться в свой этап, раскатываться, я смогу расстояние сократить. Но у меня не получилось, все-таки это горы. Второй круг я прошел более спокойно, понял – и по своему самочувствию, и по его ходу, что он сдаваться не хочет. И мне надо было сохранить силы для финиша и бороться за серебро. Мы рады очень, и видели, как французы радуются совей бронзе. У наших были нервы натянуты - у всех, чего уж там… Ведь и спортсмены, и смазчики, и сервис, и руководство делали все для медалей, а чуть-чуть не хватало…
- Вы следили за высказываниями по поводу протеста после первого старта?
- Нет, не читаю, не смотрю ничего специально. Стал злее? Может быть. Не скажу, что меня что-то уж пошатнуло сильно после случившегося, спорт есть спорт. Но то, что Сундбю сделал, на его, скажем так, совести. Пусть он плохо спит. И, наверное, меня это дополнительно завело, не спорю, хотелось доказать, что мы сильные. И очень хотелось все-таки уехать домой со своей родной олимпийской медалью.
- Хороший ответ норвежцам получился?
- Я думаю, что неплохой. Совсем хороший был бы, конечно, немного другой. Любой спортсмен, выходя на старт, хочет получить только золото, и стопроцентное удовольствие получает только от него.
- Теперь у вас остались командный спринт и гонка на 50 км?
- Постараюсь использовать возможности. В спринте тренеры будут решать, кого поставить вторым – думаю, это будет Никита Крюков.
- И самый последний вопрос, Максим, по вашим ощущениям, удалось подойти к Играм в оптимальной форме?
Да. И психологически, и физически.
Сочи.
