Возможно, именно поэтому художник Владимир Арефьев не стремился к созданию сложных и эффектных декораций, на что он очень даже способен. Сценограф поместил и мир, и войну в замкнутое, абсолютно белое пространство. Льняные костюмы «мира» сливаются с белым фоном, и глазу вскоре становится скучновато. Оживляет картинку массовка, которую режиссер Александр Титель заставляет усердно натирать полы, расставлять стулья, полировать хрусталь четырех гигантских люстр, которые, ну прямо как в «Фантом-опере», опускаются на сцену и лежат на ней на протяжении всего «мирного акта». Между люстрами курсирует диван с возлежащей Элен Безуховой (Елена Максимова). Неожиданно появляется живая лошадь, которую вводят прямо в дом Анатоля Курагина (Антон Иванов), готовящегося к похищению Наташи. Сама же Наташа (Наталья Петрожицкая) на Наташу, увы, не тянет: нет в ней наивности, детскости, трогательности. Она вполне себе взрослая женщина и в душераздирающей сцене неудавшегося побега с Анатолем выглядит не отчаявшейся девочкой, а хулиганкой.
«Военный» акт решен еще проще: фактически это концерт в костюмах. Огромная толпа военных плотно стоит на сцене. Хористы перестраиваются, выпуская на первый план то «русских», то «французов», а на авансцене оказываются поочередно Кутузов и Наполеон со товарищи. Кутузов (Дмитрий Ульянов) лишен своего расхожего штампа — черной повязки на глазу, а Наполеон (Арсен Согомонян) вовсе не маленького роста. Ни тому, ни другому не досталось живой лошади — ее уже использовали в мирных целях, а от военных, очевидно, из гуманных соображений решили оградить. Впрочем, никакой войны и не было. Обе армии стояли по стойке «смирно» — да и как пошевелишься в такой тесноте? И лишь в самом конце дубина народной войны ненадолго поднялась и вылилась в небольшую потасовку. Героический хор прозвучал в сопровождении текста на табло. Но публика, хоть и охваченная патриотизмом, все же не подхватила: Прокофьев все-таки не Верди, а хор русского народа — не хор евреев из «Набукко».
Оркестр под управлением Феликса Коробова порадовал мощью, драматизмом и неплохим звучанием меди. Возможно, не хватило особой прокофьевской лирики и психологизма. Композитор выписал в партитуре огромное количество психологических нюансов, дающих бездну возможностей артистам показать свои драматические качества. Удалось это не всем. Так и неглубокая по режиссерскому решению финальная сцена Болконского (Дмитрий Зуев) и Наташи, увы, не стала психологической кульминацией оперы. Почти все певцы, возможно, стремясь к четкой артикуляции, выбрали для исполнения своих партий «рубленый» стиль, хотя особенности протяженной и изощренной прокофьевской мелодии предполагают более связную, непрерывно «льющуюся» манеру вокализации. Тем не менее многим артистам удалось создать яркие, запоминающиеся образы: Арсен Согомонян (Наполеон), Дмитрий Ульянов (Кутузов), Николай Ерохин (Пьер Безухов), Сергей Балашов (Платон Каратаев), Вячеслав Войнаровский (де Боссе), Дмитрий Степанович (капитан Рамбаль). А уж забыть государя императора, порхающего в мазурке, в исполнении балетного артиста Виктора Дика просто невозможно.
