Три участника театральной студии «Круг II» с ОВЗ. Что означают эти три буквы? Для кого-то пустой звук, а для кого-то — приговор: тяжелые психические и физические заболевания. В «Отдаленной близости» к ним примыкают два профессиональных актера, танцовщица и три музыканта. Вместе они — участники одного действия. Главные персонажи — отвергнутые социумом личности, каждая из которых живет в собственном «мыльном пузыре».
Цель данного российско-германского проекта — показать, что люди с особенностями в развитии могут быть адаптированы в окружающем их мире. Главное, чтобы мир протянул им руку. Как это удается осуществить на практике, «МК» рассказал один из режиссеров Андрей Афонин.
— Как проходит работа с этими людьми? С обычными актерами бывает нелегко, а тут — требующие особого к ним отношения и внимания люди.
— Мы работаем с нашими актерами уже в течение многих лет, поэтому проблем нет. Уверяю вас, что работоспособность людей с особенностями в развитии гораздо выше, чем у обычных актеров. И желания что-либо делать хоть отбавляй. Нашим актерам от 26 до 35 лет, они уже много лет занимаются в студии 4—5 раз в неделю — по 5—8 часов в день. Да, официального образования у них нет (просто нет специализации для такого рода людей), но по факту их творчества они — профессионалы. Наш немецкий коллега в восторге от профессиональности наших ребят. Одна из задач проекта — показать то, что люди с проблемами могут быть активны, выступать на профессиональной сцене, совершенно не уступая своим коллегам, которые имеют дипломы.
— В Германии забота о людях с особенностями в развитии проявляется на государственном уровне, им оказывается помощь в адаптации к непростому окружающему их миру. Удалось ли вам перенять у коллеги какие-нибудь методы работы с такими людьми, которые в будущем помогли бы как-то улучшить ситуацию в нашей стране?
— Та поддержка, которая осуществляется в Германии… нам еще до нее ой как далеко. В частности, эта ситуация связана с возможностью отдельного проживания. У нас это только на стадии обсуждения. У нас нет рабочих мест, специализированных мастерских, творческих центров на таком уровне, когда это не досуговая деятельность, а основная. Мы с Гердом Хартманном очень давно знакомы: у него есть свой театр, и я занимаюсь студией уже около 15 лет. Поэтому можно сказать, что у нас общий подход к театру и к особому актеру: мы очень хорошо друг друга понимаем и вместе делаем одно дело.
Десять лет назад в России ничего вообще не знали о театрах для людей с особенностями, несмотря на то, что таких людей хватает. Первый раз в 2001 г. мы организовали Всероссийский театральный фестиваль особых театров — «Протеатр» — и таким образом открыли феномен особого театра, собрав лучшие коллективы со всей России. Театры есть, они поддерживаются на муниципальном и региональном уровнях, в системе дополнительного образования или досуговой деятельности, но их деятельность не поддержана на государственном уровне, как профессиональная. И нет специалистов, работающих профессионально с такими людьми. В России экспериментальный театр с трудом пробивает себе дорогу, поэтому наш проект достаточно инновационный и авангардный для страны.
Когда-нибудь и мы сократим позорную дистанцию между отдельными людьми до расстояния ручной досягаемости. Тогда и близость покажется уже не такой отдаленной.
