Прежде узнаем детали из уст самого Малобродского:
— Алексей, так что с вами случилось?
— Простите, я у следователя и мне неудобно говорить. Если в двух словах — было нападение...
— Сильно пострадали?
— Нет-нет, умеренно. Разбили физиономию. Как это квалифицировать — сильно или не сильно?
— Это может быть связано с последними событиями в театре или дело рук случайного хулигана?
— Видите ли, это довольно странно, чтобы меня возле театра 40 минут поджидал случайный хулиган. Не могу это однозначно интерпретировать, у меня нет доказательств, но другой версии (то есть как последствие скандала в «Гоголе». — Я.С.) у меня нет.
— А откуда известно, что кто-то стоял 40 минут?
— По свидетельствам охраны.
— И сколько лет нападающему?
— Не знаю, не рассмотрел. Он был в капюшоне. Подбежал сзади и ударил один раз сильно со спины...
— При этом что-то проорал?
— Нет-нет, без деклараций.
Набираем «гоголевскому» режиссеру (из прежней, но еще не уволенной команды) Анатолию Бейраку — он из тех, кто наиболее активно отстаивал театр, выступал на митинге против нового назначенца департамента культуры в Театр Гоголя Кирилла Серебренникова:
— Анатолий Александрович, извините за звонок, но вы понимаете, что теперь будут показывать пальцем — обиженная труппа-де разбушевалась...
— А что случилось?
— На Малобродского напали.
— Да вы смеетесь? Это ужасно! И показывать на нас пальцем — бред просто. Ну что вы: нападение на человека — безобразие полное, Малобродский это или не Малобродский. Думаю, это чисто бытовая история, с нами никак не связанная...
— Так-то оно так, но 40 минут его поджидали...
— Понимаете, в театре много народу работает — не только творческий состав. Я ничего тут сказать не могу... мы все по домам сидим, все артисты разрознены, и что внутри происходит — не знаю. Был такой слух (якобы Серебренников сказал), что 13 января нас соберут, пока коллектив не был собран, никому ничего не объявляли. Ведь там этот безумный ремонт...
— А чем он безумен?
— Капитальное разрушение. Все перегородки сломали внутри — гримерные, фойе перепланируется, пол в зале снят, стены отбиты до кирпича.
— Понятное дело, ремонт... Малобродский вызывал к себе артистов, предлагал уволиться, но вряд ли он мог кого-то разозлить настолько...
— Да, конечно, нет. Ему Капков сказал — он и делает. У него работа такая. К нему как раз какие могут быть претензии?.. Поэтому подчеркиваю еще раз: защищать свои права через рукоприкладство — абсолютно недопустимо.
...За последнее десятилетие нескольких театральных директоров, их замов просто убирали физически, но в тех случаях на кону стояли деньги (продажа билетов, сдача площадей в аренду). А сейчас... Что это — протест против новой политики Департамента культуры, связанной со сменой руководителей театров? Или банальное сведение счетов с конкретной личностью? Или рядовое хулиганство в районе Курского вокзала? Если знать весь контекст истории с Театром Гоголя, где много было сделано ошибок каждой из сторон. Где больше всех было шума и пустой возни, где в борьбу за «репертуарный театр» включились даже многодетные матери по инициативе профсоюзов... Зная все это, физическая расправа только дискредитирует тех, кто громче всех кричит о спасении репертуарного театра. Его спасать не надо — в нем надо просто работать, а не делать свои дела. Создавать спектакли, развивать его в разных направлениях согласно времени и тенденциям в искусстве.
Хочется надеяться, что эпизод на улице не связан с тлеющим конфликтов в театре, однако, в любом случае, это лишний звоночек всем тем, кто принимает резкие и не очень продуманные решения, подставляя своих же сотрудников. Похоже, этот случай открывает новую страницу в современном театре. Увы, не художественную.
