Виталий Манский не эмигрирует из страны, но уезжает туда, где есть возможность работать. Два своих проекта он будет заканчивать в Германии и Латвии. В последней он получил вид на жительство. Станет ли нынешний «Артдокфест» последним? Манский отвечает категорично: «Нет! Буду проводить его в двух городах — в Риге и Москве. Отменю в России, если только объявят военное положение и перемещаться можно будет в сопровождении охраны. Я не отказываюсь от российского гражданства, просто еду работать по контракту в другую страну на ближайшие один-два года. Верю, что в России все будет хорошо. И надеюсь, что через год, к моменту проведения очередного «Артдокфеста», Мединского на министерском посту уже не будет».
Открылся фестиваль премьерой последнего фильма выдающегося документалиста, автора таких шедевров, как «Высший суд», «Старше на 10 минут» и «Флэшбек», Герца Франка. Он ушел из жизни 3 марта 2013 года, не закончив свою картину «На пороге страха». Начинала ее вместе с ним еще в 2010 году режиссер Мария Кравченко, живущая теперь в Израиле. Там двадцать лет прожил и Герц Франк, перебравшись из Риги. Мария специально приехала из Израиля представить фильм.
В нем запечатлены события, связанные с убийством премьер-министра Израиля Ицкаха Рабина в 1995 году. Убил выпускник юридического факультета Игаль Амир, не согласный с политикой, которую он проводил. Он совершил убийство во имя Бога. Амира приговорили к пожизненному заключению. Мать убийцы слышит страшные слова о своем гнилом чреве, породившем дьявола. Но главной героиней фильма стала наша бывшая соотечественница Лариса Трембовлер — российская интеллектуалка, занимавшаяся историей медицины в контексте еврейской философии. Из сострадания она — мать четверых детей — стала посещать Игаля в тюрьме и полюбила. А потом родила сына от убийцы, как писали израильские газеты. Ее называют проституткой, предавшей Израиль. Кто-то считает ее ненормальной, кто-то уверен, что она полюбила Амира из-за того, что он убил. Когда Ларису спрашивают, вышла бы она за него замуж, если бы он не совершил преступления, она отвечает: да, а вот Амир, возможно, и нет. Потому как она была разведена, имела на руках четверых детей и старше его на четыре года. Бывший муж Ларисы — Вениамин, отец ее детей, — до сих пор поддерживает бывшую жену. Очень долго Ларисе и Амиру не разрешали зарегистрировать брак в тюрьме, а журналисты называли их свахой Службу безопасности. Только благодаря Высшему раввинскому суду этот союз был зарегистрирован.
Мария Кравченко вспоминает, что работать оказалось крайне тяжело, поскольку Лариса живет в религиозном районе, где невозможно снять даже ее проход по лестнице. Да и Амир был недоступен. «С ним запрещены любые контакты, — рассказывает Мария. — И я решила записать его телефонные разговоры с сыном». Знал ли заключенный о том, что они записываются и войдут в картину? Это тайна, которую следует сохранять ради безопасности героев.
«Лариса — закрытый человек, — рассказывает Мария. — Никого не пускает в свою жизнь. Но она очень доверяла Герцу. Много было преград. И на включение разговоров отца с сыном согласилась не сразу. Но когда не стало Герца Франко, это нас еще больше объединило». Можно только удивляться, что сама Лариса и ее маленький сын, находящиеся под прицелом общественного внимания, легко перемещаются по городу. Объяснение в том, что живут они в очень религиозном районе, где люди думают о других вещах. А вот что будет дальше с этим мальчиком — неизвестно. Если он уйдет в религию — это будет выход. Есть и другой — отъезд, хотя от судьбы не уйдешь. Сейчас Ларисе 43 года. Одной из ее дочек уже перед выходом фильма пришлось закрыть в кадре лицо, чтобы не испортить карьеру. Это ее выбор.
Появляется на экране и сам Герц Франк: в своем фирменном вязаном берете, уже в инвалидной коляске. Многое осталось за кадром, и можно сделать отдельный фильм, нечто вроде манифеста этого выдающегося документалиста. Увидим мы и прощание с ним: тело, покрытое саваном. Большую часть фильма Мария Кравченко снимала уже без Франка: «Ему было тяжело выезжать на съемки, но он отсматривал материал. Его дочь Таня передала мне папку с записями отца. Там он описал, какой хотел видеть эту историю».
В титрах картины «На пороге страха» значится Министерство культуры РФ, но денег от него так и не поступило. Возможно, потому, что это тоже продукция, имеющая отношение к Виталию Манскому и его студии. Уже состоялся показ в Риге, а вот в Израиле он пока проблематичен, хотя посольства этой страны в Латвии и России поддержали показ фильма.
