На площадке, совсем уж необычной для симфонического концерта, установлены кинокамеры. Режиссер в грандиозном респираторе, сквозь который не проберется не один вирус, руководит процессом. В этот день должны трижды исполнить Шестую симфонию Бетховена. Снимается кино, а звук запишут отдельно. На площадке – брикеты ароматного сена. В перерыве молоденькие скрипачки фотографируется практически на сеновале. В обычное время оркестр базируется на киностудии «Лендок» по соседству со студией Алексея Учителя «РОК» и студией Сергея Шнурова.
Перед началом съемок мы разговариваем с дирижером Михаилом Голиковым, совмещающим в одном лице еще и художественное руководство Государственным симфоническим оркестром Ленинградской области и Государственной филармонией Санкт-Петербурга для детей и юношества. В кино он - свой человек.
-- Вы работаете с Александром Сокуровым и Алексеем Учителем?
- Наверное, это два самых известных режиссера, с которыми мне довелось поработать. Мы сотрудничаем и с молодыми кинематографистами. На дебютных «Огнях большой деревни» Ильи Учителя поработали с композитором Муратом Кабардоковым. Записывали музыку к британскому фильму «Нуреев. Белый ворон» Рэйфа Файнса, связанную с балетными фрагментами. Чаще всего в картинах, посвященных балету, музыкальная составляющая делится на две части: пишется оригинальный саундтрек и берется музыка из балетов. Продюсеры часто настаивают на том, чтобы саундтрек записывали за рубежом, как это было на «Матильде» Алексея Учителя. А вот к сценам из классического балета, которые используются в картине, приходится музыку записывать отдельно. Когда фильм снят, ты видишь танцующего на сцене героя, и нужно попасть в тот темп, в котором он станцевал. В «Матильде» Алексея Учителя, кроме небольшого саундтрека, сделанного Валерием Гергиевым, мы записывали всю музыку к балетным сценам. Но еще и снимались. Я был в роли Штрауса с придворным оркестром.
- Я вас там не узнала.
- Меня трудно было узнать. После того, как меня загримировали, сделали мне усы, я подошел к Алексею Учителю и спросил: «Какие будут спецзадачи для моей роли?» Он ответил: «Вы кто?» Не узнал. Он часто советуется со мной по поводу музыки. Мы много лет участвуем в его фестивале «Послание к Человеку», открывая киносмотр концертом на Дворцовой площади.
- Вы же работали на «Мальчике русском» Александра Золотухина, худруком которого стал Александр Сокуров, и даже снимались в картине с оркестром?
- Мы сотрудничаем уже лет восемь. Александр Сокуров был нашим патроном, когда мы делали проект «Симфония Кавказа», записав фактически всю антологию симфонической музыки кавказских композиторов XX века. Собирали по крупицам в разных городах Северного Кавказа любые упоминания об их произведениях, даже заново оркестровали. В проект вошли сочинения советских композиторов о Кавказе. Было записано 500 минут симфонической музыки. Александр Сокуров, будучи тесно связанным с Кабардино-Балкарией и Нальчиком, стал нам опорой.
- Почему вы взялись за этот проект?
- Меня связывают дружеские и творческие отношения с общественными и культурными деятелями Кавказа. Мой хороший друг – композитор Мурат Кабардоков. Он сам из Нальчика, кабардинец. По крови я к Кавказу не имею никакого отношения, но когда мне предложили подумать об этом проекте, и я начал знакомится с музыкой, то влюбился в сочинения композиторов, которых давно знал, но не подозревал, что они писали музыку на Кавказе. Мосолова, к примеру, я прекрасно знал как авангардиста, но заново открыл себя его творчество периода эвакуации на Кавказе.
- Нальчик стал прорывным в плане культуры местом. Молодые режиссеры из мастерской Сокурова – Кантемир Балагов, Владимир Битоков, Кира Коваленко, Александр Золотухин – все вышли оттуда.
- Меня это радует. В сентябре, несмотря на все сложности, мы собираемся с концертами на Северный Кавказ, в том числе в Нальчике, обязательно будем сотрудничать с финалистом «Голоса» Аскером Бербековым. Надеюсь записать с ним альбом русских и кавказских песен. Сразу говорю, что это будет не поп-музыка. Мы хотим, чтобы было больше этники с современным симфоническим отливом.
- Ваши московские коллеги в шоке от новой рассадки в оркестре. Вы как собираетесь работать в постпандемических условиях?
- Мы все в шоке. На этот вопрос сейчас нет точного ответа. Зрителей сколько сможем, столько и примем. 27 марта мы уже провели свой первый онлайн-концерт в новой рассадке. Был телемост с Германией. Мы исполнили «Петю и волка» Прокофьева с известным немецким актером Вальтером Плате, который на немецком языке читал текст. Тогда мы впервые расположились на расстоянии двух метров друг от друга. Было непросто, но я нашел свои прелести в такой рассадке. Тебе требуется больше внимания и аккуратности в ощущении партнера. Происходило все в зале «Лендока». Публики не было. Музыканты заняли весь зрительный зал. Это был интересный опыт.
- Вы же работаете с немым кино?
- Мы даем ему новую жизнь. Восстановление кино 1920-30-х годов, где стала появляться музыка, - одно из наших увлечений, моих лично. Совместно с Госфильмофондом, восстановившим «Обломок империи» Фридриха Эрмлера, мы нашли клавир Владимира Дешевова. И какой! С титульной надписью самого Эрмлера: «Дорогому Володечке с благодарностью за его прекрасную музыку, которая, наверное, гораздо более талантливая, чем мое кино. И если люди будут приходить в кинотеатры только для того, чтобы послушать эту музыку, а не увидеть мой фильм, я буду счастлив». Такая была надпись. Я ее запомнил. Мы исполняли в Госфильмофонде на открытии фестиваля архивного кино «Белые столбы» это сочинение.
- Теперь вы записываете все девять симфоний Бетховена. Для кого?
- Для людей. Все должно быть размещено в интернете, чтобы максимально широкая аудитория могла с этим ознакомиться. Моя мечта, чтобы подростки, включив одну из наших симфоний, заинтересовались классической музыкой. Я много лет занимаюсь просветительскими и образовательными программами для молодежи. Хотелось бы передать ей свою любовь к классической музыке. Наверное, для этого и задуман проект с девятью симфониями к 250-летию Бетховена.
- В кино используются примерно одни и те же фрагменты Девятой симфонии. Чем это объяснить?
- Седьмую симфонию еще очень любят. Девятая симфония – мощнейшая квинтэссенция всего творчества Бетховена. Наверное, довлеет то, что это вершина творчества композитора, в которую он собрал все лучшее.
- Может, это ограниченность музыкального образования?
- Это вообще большая беда. Даже Девятую симфонию не все сразу напоют. Обычно вспоминают «Так судьба стучится в дверь»: та-та-та-там! Хотя никакой судьбы, постучавшейся в дверь, там нет. Пятая симфония, наверное, сегодня самая известная, несмотря на то, что финал Девятой является официальным гимном Евросоюза. А у нас «Та-та-та-там» можно услышать в некоторых известных песнях из известных кинофильмов. Помните «Счастье вдруг в тишине постучалось в двери»? Бетховен для музыканта – библия, та книга, которую можно читать постоянно, находя в ней новые смыслы.
Я в течение восьми лет ездил по простым голландским школам, давал там концерты классической музыки и мастер-классы. Первый вопрос, который задавал детской аудитории: «Что такое классическая музыка?» 98 процентов ответов: «Это у мамы с папой в комнате стоит магнитофон, где кнопка нажимается». Это не шутка. Для многих детей музыка - неодушевленный предмет. В первые 30-40 лет своего существования мультфильмы в основном базировались на классической музыке. И это было прекрасно, когда двигающиеся мультипликационные картинки соединялись с музыкой Чайковского. Сегодня саунд-дизайн вытесняет авторскую музыку.
- Где вы записывали другие симфонии Бетховена?
- Вчера мы снимали Восьмую симфонию в трамвайном депо. Она самая мажорная, пышет юмором. Удивительно, но вчера старые трамваи начали петь. Первую симфонию мы записывали в Петропавловской крепости, Вторую и Четвертую – на Витебском вокзале в зале ожидания, где царская семья ожидала поезд в Царское Село, и на Парадной императорской лестнице. Третью – в действующей лютеранской церкви Анненкирхе. Пятую снимали в музее уличного искусства в граффити пространстве. В Петербурге уличное искусство – своего рода борьба за свободу художника. Сейчас начинают заниматься этой проблемой. Возникают граффити. Они закрашиваются. Идет битва с коммунальщиками, с городом. Поэтому музей граффити – идеологический музей, а Пятая симфония – самая яркая. Она как символ борьбы за свободу. Очень необычно соединяет историю и современность. Пасторальная Шестая симфония снимается в цеху. Будет у нас сено как намек будущим поколениям на то, что город убивает экологию. Седьмая симфония записана и отснята в пространстве «Пальма» в старинном особняке, который обрел новый облик. Девятую мы снимали в Этнографическом музеи. В записи участвовали солисты Мариинского театра и ведущий солист Гамбургской оперы Владимир Байков, который из-за пандемии остался в Москве, и мы его пригласили. Он 57 раз спел Девятую симфонию с лучшими мировыми дирижерами. Хор, который является квинтэссенцией в этом масонском гимне Шиллера, будет у нас сборищем студентов и певцов европейских стран. Мы хотим сделать флешмоб. Он будет записан хором Берлинского радио, а снимать себя на улицах будут студенты разных хоровых факультетов Германии и других европейских столиц. Получится чуть-чуть коронавирусное кино, своего рода телемост, который даст представление о том, как живет Европа в новой действительности.
- Какое влияние оказывает на ваших музыкантов необычное место действия?
- Они привыкли играть в филармонии или театре. Я 10 лет с оркестром «Таврический» исследую самые разные локации. У оказавшихся в непривычных местах музыкантов даже лица становятся другими. Вчера все фотографировались в трамваях. Мы даже сделали обязательную мизансцену, как музыканты с инструментами, во фраках и бабочках выходят на свои рабочие места из старинных трамваев, которые можно было видеть на улицах города 80-90 лет назад. Все были счастливые как дети. Я сам, увидев один троллейбус, вспомнил любимые детские книжки. Мы также снимем фантазию на тему всех симфоний Бетховена, соберем лучших духовиков России, первых трубачей, валторнистов, тромбонистов Москвы и Петербурга. Напишем специальную фанфару в честь юбилея Бетховена. Снимать будем у самого большого небоскреба. К каждой симфонии запишем 15-минутные комментарии моего педагога и композитора Игоря Рогалева. Чтобы слушать классическую музыку, мало открыть сердце, надо голову включать.
