Сергей Женовач: «Я человек, не любящий интриг»

Худрук МХТ ответил на острые вопросы

Главный драматический театр страны — МХТ имени А.П.Чехова — в начале недели открыл свой 123-й сезон. Его художественный руководитель Сергей Женовач. Закрытое собрание в июле, где он встречался с артистами театра, породило во многом неприятные для Сергея Васильевича слухи, быстро разошедшиеся в соцсетях. Поэтому сейчас, после окончания сбора труппы, я решила узнать из первых уст о том, что случилось, об идеях, которые Женовач проводит в жизнь, об отношениях с артистами, о значении звезд в его жизни и многом другом.

Худрук МХТ ответил на острые вопросы
Фото: Александр Иванишин

— Сергей Васильевич, спрошу откровенно: насколько неожиданным для вас было выступление актеров на собрании в июле, когда вы услышали претензии в свой адрес?

— Мне не хочется об этом говорить. У любого театра есть внутренняя жизнь — она всегда была, есть и будет. И то, что люди высказывались тогда, и достаточно внятно, особенно после 5-месячного перерыва в работе, я считаю, это были эмоции. А если это позиция, то время все покажет.

— Артисты выкладывали в соцсети записи с того закрытого собрания, что, в свою очередь, породило слухи, домыслы…

— Артисты все очень разные, и те, кто сейчас работает над новыми спектаклями со мной или другими режиссерами — Натальей Назаровой, Егором Перегудовым, — все происходящее в театре воспринимают позитивно. Но театр (и это надо понимать) — всегда конфликтность, сшибка мнений, характеров. Угодить всем невозможно, и делать театр под мнение каждого человека не стоит. Но одно могу сказать — в сетях было очень много неправды. Потом даже одна журналистка из «желтой прессы» мне звонила и просила не подавать на нее в суд.

Ведь я проработал в МХТ практически полтора сезона: в начале первого мы выпускали спектакли, запущенные еще прежним руководством, и только со второй половины начали уточнять направление движения театра. В начале второго сезона успели выпустить «Чайку» и «Сахарного немца», но все оборвалось, работа остановилась. Поэтому я понимаю, что на том летнем собрании сработали эмоции, стресс.

— В планах МХТ на ближайшие сезоны прозвучало громкое имя — английский режиссер Саймон Макберни. Насколько это реально?

— Театр сейчас в стадии предварительных переговоров. Могу сказать, что Саймон Макберни заинтересован в сотрудничестве с Художественным театром. Мы постараемся найти неделю для того, чтобы он мог приехать в Москву, познакомиться с театром и артистами.

— На сборе труппы вы также объявили, что стажерская группа с этого сезона войдет в труппу МХТ. Значит ли это, что численность труппы увеличится? Ведь это противоречит вашим установкам.

— Стажерская группа входила в состав труппы. Речь идет о статусе молодых артистов. Сейчас в труппе 119 человек.

— Вы намерены ее сокращать?

— Труппа, конечно, многочисленна. С одной стороны, для того, чтобы понять дальнейшие действия, с труппой надо поработать, дать возможность людям проявиться. А с другой — очевидно, что театр без новых артистов, без вливания в него молодежи, без мастеров и артистов разных поколений не может существовать. Это проблема на сегодняшний день. Поэтому я принял решение в ближайшие сезоны заниматься теми людьми, кто есть в труппе.

— Как изменились ваши ощущения от пребывания в МХТ с того момента, когда вы переступили его исторический порог? Что изменилось в ваших ощущениях себя в МХТ и МХТ в вас?

— Трудно однозначно отвечать на этот вопрос, все развивается. Для меня предложение в 2018-м возглавить МХТ было неожиданным. Но так сложилось, что коллеги по режиссерскому цеху утвердили меня в желании принять предложение. Ведь Художественный театр — это особое место для любого театрального человека.

— Вы больше или меньше стали волноваться?

— Без волнения в нашей работе не обойтись. Просто хочется, чтобы работа была в радость, хочется получать удовольствие от репетиций, общения с творческими людьми. Я человек, не любящий интриг. У меня есть такое качество — если с актером не возникает обоюдного интереса, то мне не хочется с ним репетировать. И тут я ничего с собой поделать не могу. Для меня определяющие в работе — отношения с артистом.

— Даже если это звездный артист?

— Это скорее понятие зрительское и журналистское. Для меня существуют артисты и не артисты. Независимо от того, известные они или нет, если они настоящие артисты, с ними всегда интересно и радостно работать. А если артиста любят и знают, это хорошо.

— За полтора сезона, что вы успели поработать в Художественном театре, скорректировалась ли идея, с которой вы пришли?

— До пандемии мы выпустили первый номер журнала «Камергерский, 3», в начале моего интервью я процитировал историка МХТ Инну Натановну Соловьеву: «Как Константин Сергеевич сказал при первой встрече в Пушкине? Для чего собрались? И как стыдно было бы разойтись, если дело не выйдет… Суть такова — создать первый разумный нравственный общедоступный театр — Московский Художественный. Осветить тему «жизнь бедного человечества». Впрочем, участники встречи в Пушкине слово «класс» подменили словом «человечество»».

Для меня прошлое и будущее переплетены и едины. Чтобы стремиться в будущее, надо помнить и любить прошлое. И если ты служишь Художественному театру, нельзя не опереться на лучшие образчики открытий тех людей, которым дано было счастье постичь то, что многим не удавалось.

Как любил говорить замечательный педагог и режиссер Андрей Александрович Гончаров: театральная эстетика меняется каждые семь лет, и то, что сегодня модно, завтра уже неинтересно.

В МХТ всегда соседствовали абсолютно разные художественные эстетики: спектакль Крега «Гамлет», например, разительно отличался от сценических поисков Немировича-Данченко в прозе Толстого и Достоевского, а изобретательность и фантазии «Синей птицы» — от интонации чеховских спектаклей. Любой театральный организм можно почувствовать и понять только во временном развитии и движении. Не за сезон, не за два и, может, не за три. В творчестве необходима длинная интонация.

— Но чтобы обратиться сегодня к жизни «бедного человечества», нужна совсем другая драматургия, и не та, что сейчас, большей частью придуманная про жизнь и совсем не бедных людей.

— Безусловно. Вот Марина Брусникина поставила пьесу Юлии Тупиковой «Офелия боится воды». Сейчас Михаил Рахлин займется ранней повестью Виктора Пелевина «Омон Ра». И молодежь, которая, я надеюсь, на Новой сцене будет заниматься режиссерскими дебютами и обратится к современной прозе и драматургии. На мой взгляд, сегодня драматургия отвечает времени, но в ней нет новой художественной идеи. А драматический театр питается идеями.

— И еще один вопрос о труппе: кто для вас за эти полтора сезона из основного состава стал открытием?

— Когда я пришел, понимал, что труппа переполнена, многие не играют, а играют в основном приглашенные артисты. Откровением для меня была потрясающая Нина Ивановна Гуляева в спектакле «Белые ночи» молодого режиссера Айдара Заббарова. В этом спектакле замечательные работы Жени Перевалова, Нади Жарычевой. В «Венецианском купце» режиссера Екатерины Половцевой Сергей Сосновский и Артем Быстров, на мой взгляд, работают современно и остро. А в спектакле «Сахарный немец» Уланбека Баялиева по-новому проявились Алена Хованская, Алексей Агапов, Ксения Теплова и, конечно, Валерий Зазулин, для которого это была первая большая роль.

Лично я испытал большую радость, когда работал над спектаклем «Бег» с Михаилом Пореченковым, Анатолием Белым, Игорем Верником, Ириной Пеговой и другими артистами. В последней премьере театра — спектакле Оскараса Коршуноваса «Чайка» — много неожиданных актерских работ. Я готов бесконечно перечислять многих артистов.

— Немного удивилась, когда услышала на сборе труппы, что объявлен сбор средств на памятник Олегу Табакову. Значит ли это, что Художественный не может позволить себе заплатить недостающую сумму на памятник человеку, который за 18 лет очень много сделал для МХТ?

— Признаюсь, я эту историю не очень хорошо знаю, поэтому не могу ее комментировать. Владимир Львович Машков кинул клич, я его озвучил — это все, что могу сделать, и сам поучаствую в сборе.

Сейчас время непростое для театра. И для жизни вообще непростое. Несмотря ни на что, нам надо услышать друг друга и помочь друг другу, когда в этом есть необходимость. Только не надо этим кичиться. Чем больше будет непоказного, а по внутренней потребности — тем лучше.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №28360 от 10 сентября 2020

Заголовок в газете: Сергей Женовач: «Я человек, не любящий интриг»

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру