Ленком устранил "недоразумение" со спектаклем Захарова "Поминальная молитва"

Легендарный спектакль возвращается на сцену

«Некоторые считают, что театр — это храм. Я лично так не считаю, потому что храм — это храм, а театр — театр. Но жизнь у нас сейчас такая… что хочется иногда встать вот здесь на колени и помолиться: «Господи! Помоги нам!» Вот так в 1989 году начиналась «Поминальная молитва» — легендарный спектакль Марка Захарова. Точно так же он будет начинаться и теперь — грядет его возвращение на сцену «Ленкома». Обозреватель «МК» побывал на последних репетициях и узнал:

— Можно ли дважды войти в одну и ту же воду?

— Какому Богу остается нам сегодня молиться?

— Какой знак подал Марк Захаров постановщикам?

— И когда наконец прибудет на репетицию один важный артист из службы безопасности?

Легендарный спектакль возвращается на сцену
На репетицию привезли коня по кличке Сувенир.

Репетиционный зал на третьем этаже. Пока идет легкая разминка: гитарист что-то подыгрывает клавишнику, Сергей Степанченко, еще не ставший Тевье (сегодня репетирует он, завтра — Андрей Леонов), с кем-то из партнеров проходит кусочек текста. Кстати, он заметно похудел.

— Напиши, что я пузо себе отрезал, — шутит Сергей.

Ну отрезал — не отрезал, а несколько кг этот крупный (в прямом и переносном смысле слова) артист точно потерял. Вбегает его жена Голда — Олеся Железняк, видно, что спешила. Потом все начинают шумно поздравлять помрежа Наташу с днем рождения. Александр Лазарев в клетчатой рубашке и жилетке усаживается за стол — как-то непривычно видеть его в режиссерском амплуа. Но тем не менее именно ему придется отвечать — его же идея вернуть на ленкомовскую сцену хит Марка Захарова, который в конце 80-х стал символом поворотного этапа в жизни страны — перестройки.

— Ну, пошли с самого начала, — командует Лазарев, хотя диктаторских ноток в его голосе пока не слышно, говорит быстро, четко. — Репетиция будет без остановок, у нас остается сегодня и завтра, потом выходим на сцену. Заряжаться ходим тихонько. Начали из тишины, как мы любим.

ИЗ ДОСЬЕ "МК"

Премьера «Поминальной молитвы» состоялась 4 октября 1989 года. За 9 лет театр дал 391 представление. В роли еврея Тевье был великий русский артист Евгений Леонов, два года в очередь с ним выходил Владимир Стеклов. В спектакле были заняты: Сергей Степанченко, Геннадий Козлов, Иван Агапов, Александр Сирин, Любовь Матюшина, дочерей играли Елена Шанина, Людмила Артемьева, Александра Захарова, Елена Степанова. В роли авантюриста Менахема выступал Александр Абдулов, который выводил на сцену уже пожилую Татьяну Пельтцер. На драматической сцене в спектакле участвовал и белый конь по кличке Барсик. Он жил во дворе театра, где для него организовали индивидуальную конюшню.

Момент репетиции: режиссер Александр Лазарев, актер Андрей Леонов. Фото: Ленком Марка Захарова.

Это вы берете — мы покупаем

«Поминальная»-2021 начинается одновременно с завещания самого Шолом-Алейхема, оставленного им в 1915 году («...И пусть мое имя будет помянуто лучше со смехом, нежели вообще не помянуто»), и с молитвы от лица ленкомовцев, которую произносил Тевье в 1989-м: «...Жизнь у нас сейчас такая… что хочется иногда стать вот здесь на колени и помолиться. (Встает на колени.) Господи! Помоги нам. Всем помоги! Но сегодня я прошу: помоги мне и всем, кто выйдет на эту сцену, помоги нам свершить нашу «Поминальную молитву». И пусть будет музыка»…

Где-где, а в «Ленкоме» недостатка в музыке никогда не было. Нет ее и теперь: небольшой еврейский оркестрик (гитара, клавиши, губная гармошка, баян и кларнет) все два акта будет сопровождать жизнь семейства Тевье-молочника. И в радости, и в горе. И в тихой молитве наканун шабеса, и на свадьбе средней дочери Тевье — Цейтл. Вся Анатовка гульнет на свадьбе, вся как есть. В Анатовке, где и разворачиваются события, с давних пор живут русские, украинцы и евреи. Живут вместе, работают вместе, только умирать уходят каждый на свое кладбище… Таков обычай!

Кричит петух. Музыка, но уже акапельно: «Ай-айя-яй-яй...» — стоя на столе, печально выводит семейство Тевье от мала до велика. Впереди самая маленькая — Шпринце в круглых очочках. Мать положила ей руки на плечи. А я, глядя на них, думаю: «Железняк, должно быть, совсем не трудно быть на сцене многодетной матерью — у нее своих четверо, а у героини Шолом-Алейхема на одного больше». Ну где четыре, там и пять когда-нибудь будет. Но трудность может быть в другом — у Железняк устойчивая репутация комедийной актрисы, и конкурентов на этом поле у нее раз-два и обчелся. Но роль в «Поминальной» — другая, и у актрисы появляется шанс приоткрыть трагическую изнанку своего клоуна. Получится ли и как?

А трагическое с комическим здесь рука об руку идут. Молитва — и тут же авантюра, афера, я бы сказала. Вот она, собственной персоной, — здрасьте вам, уважаемый Менахем (Иван Агапов). 

Менахем. (Закуривает сигару.) У вас не курят?

Голда. Теперь курят.

Менахем (Взял из чашки изюм.) Где вы берете такой крупный изюм?

Голда. Это вы берете, мы покупаем.

Менахем. Резонно. Так вот, Голда, у меня к вам дело. Начну издалека… Как вы думаете, чем я сейчас промышляю?

Голда. Откуда знать бедной женщине, чем занимается такой удачливый коммерсант? Наверное, торгуете воздухом или прошлогодним снегом… Наверное, разбогатели… Видела как-то вашу жену. Глаза заплаканы… Наверное, от счастья…

Менахем. Тогда послушайте образованного человека… «Анатовка. Мясник Лейзер-Волф. Вдовец при крепких деньгах. Ищет девушку из хорошей семьи». Я нашел ему в Бердичеве вариант из хорошей семьи… Она, правда, чуть хромает, но в этом тоже есть шарм — не убежит на сторону…

Ах, какой же вкусный текст у Горина тире Шолом-Алейхема! Сочный, смешной и точный, как анекдот. Вот идет сцена в трактире, где встречаются Тевье с вдовцом-мясником — здесь играют на несовпадении, и я давлюсь от хохота, тихо давлюсь, чтоб не вывели с репетиции. И какой актуальный и провидческий текст. Репетиция не идет, а летит точно на крыльях. И атмосфера... как будто приподнятая, какой бывает в предчувствии чего-то особенного. Записываю: «Спросить у режиссера в перерыве — кажется только мне?».

Кстати, о нем — за час с небольшим Саша Лазарев, не проронил ни слова, не взял ни одного остро отточенного карандаша из стакана. Вся его фигура застыла в позиции «старт»: достаточно выстрела, чтобы он сорвался с места и ворвался в сцену, где шесть фактурных молодых артистов отрываются в зажигательном танце. Но не сорвется.

Евреи с танцем, русские — с частушками: «Слетело колечко со правой руки...». К молодым приближается раввин, молится над бокалом вина, затем поочередно дает отпить от него жениху и невесте. Цейтл делает круг, обходя своего жениха. В прошлом веке ее играла Елена Шанина, в нынешнем — ее дочь Татьяна Збруева. Мотл надевает ей на палец кольцо. Веселье!!! Но недолго музыка играла.

Как и предупреждал урядник (Павел Капитонов), пришли мужики во главе с барышней, похожей на мужчину. И барышня эта как закричит противным голосом:

— Мы — истинные патриоты России, говорим вам, дьявольскому племени: изыдите с нашей земли! Чаша народного гнева переполнена! Бойтесь, если она прольется на ваши головы! Едрит твою душу бога мать! (Обернулась к мужикам.) Тебе слово, народ православный! Давай!

Ничего не напоминает? Антракт.

Семейство Тевье.(Сергей Степанченко, Олеся Железняк, Татьяна Збруева, Александра Волкова, Елена Есенина). Фото: Ленком Марка Захарова.

Марк Захаров подал сигнал

Кто в буфет, а я — к режиссеру: «Саша, все-таки как возникла идея возвращения «Поминальной»?

— Я предложил Серёже Степанченко — он с удовольствием отозвался. В день похорон Марка Анатольевича, после поминок, мы зашли к нашему директору. «Я и сам предлагал много лет Марку Анатольевичу вернуть «Поминалку», — сказал нам Марк Борисович. Оказалось, что мы думали об одном и том же, но кто-то первым должен был это произнести вслух.

— Вы называете это восстановлением или это новая версия?

— Это абсолютное возвращение спектакля Марка Захарова на сцену «Ленкома». По моему мнению, он не шел только по недоразумению, а должен быть таким же долгожителем, как «Фигаро», как «Юнона», и больше всех среди спектаклей Захарова имеет право на долгое существование. Но так случилось, что умер Евгений Павлович, после ухода из театра Стеклова Тевье должен был играть Джигарханян, и даже были пошиты костюмы на него, но Армен Борисович в последний момент передумал, написал покаянное письмо. И Марк Анатольевич (поскольку был молод и крут нравом) сказал: «Раз так Армен поступил, не бывать больше этому спектаклю!» Но прошли годы. Где-то за месяц до ухода Марка Анатольевича наш помреж Алена Петровская встретила его на улице, и он попросил ее разыскать к новому сезону «Поминальную молитву». Есть ощущение, что он хотел ее вернуть.

— Чем новая постановка отличается от той, легендарной?

— Это «Поминальная молитва» Марка Захарова, сценография Шейнциса, золотой текст Горина мы бережем как зеницу ока. Только работают сегодняшние артисты, и ритм изменился: жизнь диктует свои правила.  

— Как технически шло восстановление?

— В нашем распоряжении было две записи: один спектакль телевидение снимало прямо из зала, а другой, специально снятый в павильоне в «Останкино». Но там много крупных планов, и какие-то мизансценические вещи не видны. Но, слава богу, остались люди в машинно-декорационном, в реквизиторском цехе и, конечно же, актеры — Саша Сирин, Ваня Агапов, Гена Козлов, Сережа Степанченко... И мы общими усилиями, пошагово все восстанавливали.

— Атмосфера на репетициях приподнятая. Мне показалось или нет?

— Не показалось. Ребята говорят, что с удовольствием бегут на репетицию. Работа с такой драматургией и режиссурой — большое счастье для всех. А как раскрылись люди! Здесь заняты актеры, в других спектаклях не имевшие даже слов, а тут прекрасно работают. Никто из них живьем спектакля не видел (только в Инете), и они воспринимают его без давления со стороны легенды.

— Я верю в невидимые связи между мирами, что они подают друг другу сигналы, что ли. Был ли у тебя такой знак от Марка Захарова?

— Был. В самом начале. Мы с моей женой Алиной поехали на Новодевичье, к нему на могилу — попросить разрешение на постановку. Был канун 40-го дня после его ухода. Приехали под закрытие кладбища. Уже смеркалось, купили большую свечку. Зажгли на могиле Марка Анатольевича, спросили разрешения и пошли к Евгению Павловичу — они недалеко друг от друга лежат. И когда мы возвращались от Евгения Павловича и вышли на центральную аллею, метрах в 50 остановились пораженные — свечка горела неестественно ярко. Мы обалдели. Может, и правда это был знак — он радуется, что мы захотели вернуть спектакль. Невозможно забыть, как она горела.

— Ты уже почувствовал себя режиссером и видишь ли себя в перспективе?

— Мне очень нравится. Но это не показатель: здесь у меня есть колоссальное захаровское подспорье и его помощь. Не знаю, что я буду делать сам, но на данном этапе я знаю, что хорошо объясняю актерам, и все меня понимают.  

— Последний вопрос — почему в спектакле нет Саши Захаровой? Она ведь тоже играла тогда, в 89-м.

— Я предложил ей роль Голды. Она пришла на первую читку, но потом сама отказалась.

Зрителей Ленкома решили удивить Сувениром: видео с красавцем-конем

Смотрите видео по теме

«Бог повелел — в муках рождаться!»

Второй акт. Надо сказать, что в «Поминальной» будут заняты два состава — в общей сложности человек за 60. Только персонажей насчитала двадцать, а еще — хор, танцевальная группа, музыканты. В театре шутят, что и лошадь на «Поминальной» тоже в два состава. Одну, кстати, на репетицию уже доставили — рукотворное чудо, изготовленное узким специалистом с «Мосфильма». Голова кобылы рэба Тевье как живая, поводит ушками, закрывает и открывает глаза. Но все ждут натурального конягу в натуральную величину, как это и было в исторической постановке у Марка Захарова. Ее театр арендует у одного из подразделений столичной милиции. Интересно, у заслуженных коней бывают звания? Полковник Барсик, например. Звучит!

Сам режиссер восстановления участвовал в «Поминальной»-89. Сначала безмолвно танцевал. Потом долгие годы играл Менахема. Его ввели на эту роль после ухода со спектакля Александра Абдулова, и молодой артист репетировал роль с Владимиром Стекловым, хотя свою премьеру играть должен был с Леоновым. Евгения Павловича как-то попросили разок пройти с молодым артистом несколько сцен, на что Леонов уверенно сказал: «Ничего-ничего, сынок справится». «Сынок» справился, но сыграть ему с корефеем не довелось — в день премьеры, приехав в театр, Лазарев узнал, что Евгений Павлович ушел. Навсегда.

А мне в репетиционном зале вот прямо сейчас надо представить, что настала зима и снег засыпал крыши домов Анатовки. А и представлять нечего — московская зима нынче такая, что никакую фантазию включать не нужно: лютая она, от снега не пройти, не проехать. И Тевье, смотрю, еле передвигается по деревне, еле тащит повозку с бидонами.

— Дыхнул бы теплом своим, Господи… Обогрел бы… Я ж, по твоей воле, все-таки молочник, а не мороженщик… Конечно, наши предки через пустыню шли, муки терпели, но все-таки не мерзли… Дома плохо. Лошадь хромает, коровы орут, Голда расхворалась… Не много ли для одного человека?..

Хорошо, думаю, что они с Андреем Леоновым разные. Но вообще-то сравнивать их будут не только между собой, но и с эталоном — Евгением Леоновым. Совсем не с актерскими данными был (маленький, толстенький, с нелепой фигурой в общем), а доводил до слез — и в комедии, и в трагедии. Скажем, когда произносил:

— Я, батюшка, русский человек еврейского происхождения иудейской веры… Вот она, моя троица! И ни от чего я не отступлюсь — ни от земли родной, ни от веры предков!.. Вы сказали: Бог один! Это верно! Бог один, да дороги к нему разные…

Сергей Степанченко в «Поминальной», можно сказать, сделал головокружительную карьеру — от урядника в первой постановке до Тевье в нынешней.

— Сережа, а тебя не давит авторитет Евгения Павловича? — спрошу его после репетиции.

— Я об этом не думаю. Прекрасно помню тот спектакль, он занимает большое место в моем сердце. Независимо от того, какой шел спектакль («Поминальная молитва», «Оптимистическая трагедия» или «Вор»), я лично всегда стоял за кулисами и смотрел, как он работает. Да мы все там стояли и смотрели: как он формирует вокруг себя пространство, как от высот комедии органично переходит к высотам трагедии и делает это так, что ты сопереживаешь ему, находясь не в зале. Вот такая энергия исходила от него. И я учился у него многим ремесленным вещам.

А вообще артист считает, что чем больше спектаклей Марка Анатольевича будет в «Ленкоме», тем лучше.

— Я бы и все восстановил, будь у меня на то воля. Тут ведь история не про еврейский вопрос. Когда мы гастролировали в Грузии, грузины нам говорили: «Это про нас». Так же говорили и латыши, и люди других национальностей. Григорий Израилевич (Горин) вместе с Шолом-Алейхемом написали очень пронзительную историю, понятную всем.

Сквозь смех начнут проступать слезы, много слез. Еще одну свадьбу другой своей дочери сыграет рэб Тевье — Хаве, а она отшатнется от его веры. И Менахем не сможет никого застраховать, «потому что никто не верит, что будет еще хуже, чем сейчас». А от слов тяжко заболевшей Голды сердце сожмется и заноет, затоскует: «Ай-я-я-яйя»...

— Молчи! — прикажет она слабым голосом Менахему и попросит его подыскать ее Тевье пару. — Я так хочу! Тевье тоже будет крутить носом, но ты скажи: такова воля Голды! Дети уйдут, кто ему ужин готовить будет? Он же сам как дитя… Найди скромную, молчаливую… Тевье не любит, когда его перебивают.  

И в последний раз в жизни поможет дочке рожать. «Ну давай, девочка моя, соберись! Это не страшно! Я пять раз такую штуку проделывала, и ничего… Сожмись, сожмись! Стисни зубы! Так Бог повелел — в муках рождаться!»

А к концу репетиции в «Ленком» все-таки приехал один очень важный артист, его здесь очень ждали. Белогривого красавца по кличке Сувенир ввели под уздцы во двор, и он дико озирался по сторонам. Волнуюсь: как-то сложится его театральная карьера?

На сцену театра Ленком вывели коня: фото белогривого артиста

На сцену театра Ленком вывели коня: фото белогривого артиста

Смотрите фотогалерею по теме

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №28495 от 12 марта 2021

Заголовок в газете: На кого молятся сейчас в «Ленкоме»?

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру