Александр просит принести латте с растительным молоком, что, наверное, правильный выбор для человека, который все время чем-то занят. С утра он вел программу на радио, в графике – запись нового сезона «Умного дома», продвижение собственного канала на YouTube и, конечно, музыка. Несколько недель назад вышел альбом «Каверы Пушного», на котором Александр явно не хочет останавливаться.
По всей видимости, Пушной из тех, у кого нет кризиса идей. Во время разговора он водит ложкой по экрану мобильного телефона, рассказывая о привычном для миллионов пользователей, но весьма сложном устройстве и явном недостатке научно-популярных изысканий на тему того, как этот экран устроен. Впрочем, чему здесь удивляться? Александр родился в новосибирском Академгородке, в семье кибернетика и экономиста, поэтому даже увлечение тяжелым роком в его случае происходит с системным подходом.
– Меня всегда восхищало твое умение обращаться со всякими гаджетами. Вот, судя по программе «Умный дом», все эти технические навороты для нового быта тебе как будто давно известны. Твою квартиру можно назвать умным домом?
– В том, что касается музыки, записи и обработки звука, у меня прямо передний край сегодняшних технологий. Недавно по предзаказу купил новый процессор, которого в России еще просто нет. А что касается включения и выключения света в туалете – там все по старинке. Никакого умного дома, баловство все это.
– Слово «баловство» иногда очень верно характеризует жанр, известный как научпоп, в котором ты настоящий эксперт. Все максимально весело и несерьезно, поэтому, наверное, и популярно…
– Научпоп может быть очень веселым, но он совершенно не конкурирует с тем, что выходит в эфир в этот момент. Кого-то убили или ограбили, Путин или Навальный... – подобные темы всегда перебивают любую повестку научпопа. Илон Маск – единственный, кто с этим успешно конкурирует. Он впервые сумел прикрутить современные медиа к миру науки, но если речь идет просто о качественном научпопе, то Discovery никогда не победит BBC. Сейчас то, что мы, например, делаем на радио с Ритой Митрофановой, создается скорее не для эфира, а для подкастов. Например, история религии – очень современная и интересная тема, но ее невозможно слушать, когда что-то происходит на улице. Но можно послушать потом, это не устареет. И чем качественнее ты сделаешь материал, тем дольше он будет работать, но новости с ним не побить.
– Иногда создается впечатление, будто спрос на подобные медитативные медиа сейчас растет. Многих жутко раздражают новости, и им хочется посмотреть, как люди путешествуют, переделывают машины или ставят опыты…
– Меня впечатлило другое. Когда у меня случился миллион подписчиков на YouTube-канале, я этим очень гордился, потому что шел к такой цифре десять лет. И вот мне прислали золотую кнопку, и я мог ощущать себя человеком, что-то значащим в мире YouTube, пока не наткнулся на канал чувака, который просто рыбачит. Он ставит камеру и рыбачит, и у него миллиарды подписчиков. И я поймал себя на мысли о том, что если это зацепило меня, то с каким удовольствием такое смотрят рыбаки!
– Тем не менее ты вернулся в эфирное телевидение. Кто кого больше хотел: ты эту программу или канал тебя как ведущего?
– Случилась довольно странная история. Был запущен новый формат «Галилео» с Владимиром Маркони, и программа, что называется, не пошла. Неожиданно для всех оказалось, что многие помнят старую программу. И появился хештег «Верните Пушного», которым продюсер Николай Картозия воспользовался и вернул Пушного, но на другой канал. Наверное, есть призвание по желанию, а есть – по реальности. Мое призвание по желанию – музыкальное. Сейчас я наконец выпустил альбом кавер-версий и могу уже лекции читать по авторскому праву. И есть призвание по реальности. Меня многие хотят видеть в качестве человека, который про что-то рассказывает. В частности, про технику и гаджеты. Если говорить об эмоциях, то телевидение – это не то, о чем я мечтал, хотя мне никто не верит. В детстве я не просыпался с мыслью о том, как буду работать на телевидении. Мне снились гитары, снилось, как стою на сцене с Джеймсом Хетфилдом, но я вырос – и теперь стою перед камерой и рассказываю про гаджеты...
– Однако начинал ты как музыкант в КВН, потом продолжил в «ОСП» на той же должности, и когда тебя позвали в кадр, то все-таки согласился…
– Ну глупо отказываться, если говорят, что у тебя получается. Хотя я продолжаю хвататься за гитару при любом удобном случае. Это происходило в «Галилео», происходит в «Умном доме», когда мы делаем обзоры музыкальных инструментов. Получается такой недогитарист-переведущий, и меня все устраивает, хотя, наверное, это травма детства, которая никак не заживает, хотя мне уже сорок пять лет.
– Наверное, здесь нужно добавить, что твои гитары были куплены в основном на телевизионные гонорары…
– Ужас заключается в том, что все заработанное мной в одной сфере я вкладываю в другую. На авторские права своего кавер-альбома я потратил полтора миллиона рублей. Плюс запись на аппаратуру, которую сам купил, – в общем, если посчитать все вложения, то станет ясно, что это не окупится никогда. Но я решил сделать себе вот такой подарок.
– И этот подарок многие оценили. Ты ведь даже на «Нашествии» в свое время выступал. Как там тебя принимали?
– Это было очень смешно. Я всегда душой и телом считал себя частью рокерской среды. И вот я приезжаю. На первую сцену меня, конечно, никогда не приглашали – я выступал на сцене для несчастных, ее называли «альтернативной», чтобы никого не обижать. Так вот, на меня там поначалу смотрели как на клоуна из телевизора. Это был страшный шейминг, и только на второй-третий год, когда я примелькался, меня вроде как признали своим.
– Лично мне всегда казалось, что твоя деятельность на телевидении тоже очень даже рок-н-ролльная. С тем же «Галилео» ты, что называется, навел шороху среди детишек. Это было весело, шумно, прямо по-рокерски…
– Но получилось все случайно. Мы не хотели шоу для детишек, но часто бывает, что чем более взрослую программу ты делаешь, тем больше она нравится детям. Положи перед ребенком игрушечный телефон и настоящий – конечно, он потянется к настоящему. Так было и в программе. Мы взрывали все подряд и думали, что это отпугнет детей, но оказалось ровно наоборот. Иногда мамы возмущались: ребенок повторил опыт из вашей программы, и теперь нужно менять квартиру... Шучу, конечно, но были письма с ругательствами, причем адресованные именно мне.
– После «Галилео» тебе предлагали самые разные проекты. Часто отказывался?
– Меня как-то пробовали на ведущего ток-шоу. Не знаю, что меня сподвигло, наверное, поверил режиссеру. Она сказала, что давно за мной наблюдает, и мне обязательно нужно попробовать. Это была не эфирная история, в студии сидели какие-то гости, показывали сюжеты, и, как мне казалось, я изо всех сил проявлял интерес к происходящему. Но в какой-то момент режиссер подошла ко мне и спросила: «Саш, совсем не интересно?» В итоге, конечно, меня не взяли.
– Что, наверное, к лучшему?
– Я иногда смотрю на Малахова или Борисова и понимаю, что если ты реально не будешь интересоваться темами программы, то можно просто сойти с ума. Выходить каждый день в эфир и обсуждать что-то на повышенных тонах… С одной стороны, ты должен это принимать близко к сердцу, с другой – быть врачом в приемной. Но вообще в этой профессии я восхищаюсь людьми, которые могут долго что-то делать на поток, не теряя при этом в качестве.
– Сейчас у «Галилео» третья реинкарнация, и ее ведет парень с торчащими волосами, что, конечно, ассоциируется с твоим образом. Как ты относишься к подобным попыткам снова войти в старую воду?
– Мы с Даней Крастером очень давно знакомы и приглашали его в ту старую программу. Есть такой термин «усталость металла», и мне кажется, что усталость формата тоже существует. Известные программы пытались возрождать много раз: «Прожекторперисхилтон», «Слава богу, ты пришел!» и много чего еще. И вроде все классно, и Даня отлично подходит, я даже перед перезапуском шоу написал: «Не трогайте Даню, он мой внебрачный сын». Но есть та самая усталость формата. Наверное, в научпопе, как в других областях, нужно разбегаться по полюсам и делать либо что-то совсем попсовое, либо показывать фокусы, снимать полноценные документалки. Но для этого нужен спрос и вера продюсеров.
– Насколько тебе сейчас вообще нужно эфирное телевидение?
– Недавно был гостем на «Эхе Москвы», и у меня возник спор с ведущей, когда она сказала, что у телевидения и YouTube разные аудитории. На мой взгляд, у YouTube вообще нет никакой аудитории. Что может связывать людей, которые смотрят рыбалку, с теми, кто интересуется моими клипами, и теми, кто выбирает шоу Соловьева или Скабеевой? Все эти люди просто используют Интернет как способ доставки контента. Урганта в эфире Первого смотрят не очень, а на YouTube – гораздо активнее, и это не разные люди – это те, кто любит Ваню, и им все равно, где его показывают. Раньше ты был королем, потому что транслировал контент в эфире и мог прославить того, кто его делает. Сейчас ты – король, потому что создаешь контент и можешь выбирать из тех, кто его покажет. Самое главное – где деньги. Тот же Парфенов как-то говорил, что может окупать затраты и зарабатывать на выпусках «Намедни», которые он делает для своего канала. Десять лет назад это было бы невозможно. Сегодня человек, который ушел из телевизора, никуда не делся, его можно найти по ссылке в телефоне.
– Если вернуться к музыке… Можно ли назвать комфортным в быту мужа, отца, мужчину за сорок, который по-прежнему слушает хеви-метал?
– У меня дома это воспринимают, как будто папа – рыбак. Ну что поделаешь, ну пахнут немного его снасти, и покупает он блесну, которая стоит как вся рыба, которую ели за год. Это своего рода нефатальная зависимость. Не алкоголизм, не наркомания, но бывают люди немного с прибабахом. Например, папа у нас на гитаре.
– И тебя по-прежнему вштыривает?
– Конечно. И не только меня. У меня вообще было классическое рок-образование: The Beatles, Led Zeppelin, Deep Purple, Metallica, ну, максимум Pantera. Но недавно я обнаружил целое направление под названием death-metal. Это люди, которые рычат в микрофон. Посмотрел концерт Cannibal Corps, мне очень понравилось, и я решил найти тексты их песен. Потом сопоставил строчки с тем, что орет в микрофон солист, сделал субтитры и выложил в Инстаграм. И девчонки, которые такую музыку и за тысячу километров к себе не подпускают, писали, что просто не могут оторваться. Мы можем не понимать многих вещей, но фузовая гитара с барабанами – это та энергетика, которая идет просто мимо мозга. Я проходил это много раз на корпоративах, где командует генерал Алкоголь. В начале вечера просят убрать эту ужасную гитару – через два часа будут требовать громче. Это другого уровня энергия, и она позитивная, хотя многие почему-то считают, что в ней дьявол.
– У тебя трое сыновей, и ты, наверное, мог бы дать тем, кто постарше, отличное начальное рок-образование…
– Старший сам схватился за гитару и что-то делает. У молодежи, конечно, немного другой подход, их интересует, как этому можно научиться: мол, скажи пароль, и я пройду дальше. Им сложно понять, что, например, я этим просто жил. Просыпался утром, брал гитару и играл что хотел. Мне кажется, если хочешь играть на гитаре, то играй, не ищи нужных книжек и учителя. У среднего сына другая история. Жена отдала его в музыкалку, и у него стало хорошо получаться. Поэтому он на пианино, композиторствует, и ему вроде бы нравится. Я жду, когда его подцепит тщеславие, и он на нем поедет дальше. А мелкому четыре года, и ему еще до этого далеко.
– Всем, кто привык жить по планам, во время пандемии пришлось и приходится непросто. Мне почему-то кажется, что ты из тех, кому в этой ситуации помогает чувство юмора. Или нет?
– Я недавно ходил в программу «ДНК» к Лолите, где по исследованию генетического кода тебе рассказывают, чем ты можешь болеть. И мой «недуг» обозначили красивым термином «высокий IQ», хотя я понимаю, что история здесь другая. Моя мама называла это более красивым выражением «онанизм мозгов», то есть вечное стремление к анализу, попытки найти решение, понять, что будет, если... и так далее. Это мешает в жизни, и когда началась пандемия, я сразу представил себе все возможные развития событий. От похорон родственников прямо на улице до того, что все через неделю закончится. К моменту, когда была изобретена вакцина, я понял, что другого варианта, чем вакцинация, просто нет, причем это не уколоться и забыться, а просто отодвинуть проблему на некоторое время. Юмор мне не помог совсем. К тому же так получилось, что за последние четыре года и у меня, и у жены умерли родители. Нас просто добили бесконечные похороны, а здесь еще и пандемия... Я чуть не сломался, пришлось долго приходить в себя. Сейчас мы вроде бы выгреблись, хотя до сих пор много непонятного. Единственная радость в том, что, исходя из разнообразия видов по Дарвину, можно быть уверенным: человечество вот так просто убить не получится.
