В России не так много частных музеев с крупными качественными художественными коллекциями — уверенно можно назвать восемь. Музей невьянской иконы — первый частный музей иконы в России, он был создан в 1999 году. В искусствоведческих кругах собрание оценивают очень высоко. Оно единственное в своем роде, говорят эксперты. Евгению Ройзману грозит до трех лет лишения свободы. Допустим, суд вынес обвинительный приговор, а родственники не в состоянии содержать музей, где представлено более 700 уникальных экспонатов, которые политик собирал более 40 лет. Что дальше?
На памяти недавний драматический пример с Институтом русского реалистического искусства (ИРРИ), владелец которого Алексей Ананьев в 2019 году был объявлен в международный розыск, а все его имущество в России, включая картины (более 5000 произведений), арестовано. Оставим за скобками грехи бизнесмена перед законом, тут речь о другом. Был прекрасный музей — и канул в Лету. А ведь можно было бы сохранить культурную площадку, уверены специалисты, если бы государство взяло на себя обременение по содержанию музея и смогло обеспечить продолжение его работы. Идея «иммунитета» для частных музеев стала обсуждаться после скандала вокруг Ананьева и все больше становится актуальной.
— Если человек создал полноценно работающую культурную институцию, то надо найти возможность ее сохранить, — уверена искусствовед, научный сотрудник Государственного института искусствознания Инна Пуликова. — Можно было бы ввести какой-то особый статус для таких музеев, оставшихся «без хозяина», — выработать механизм «иммунитета» от закрытия. Ведь качественный частный художественный музей — это такое же культурное достояние, как произведения из государственных музеев, входящие в музейный фонд РФ, и можно было бы найти возможности и изобрести правовые инструменты, чтобы частные музеи продолжали быть доступными публике вне зависимости от жизненной ситуации владельцев.
В прошлом году на ежегодной научной конференции из цикла «Сорокинские чтения» Инна Пуликова выступила с докладом «Частное коллекционирование. Благотворительные и спонсорские практики», где обозначила проблему. В качестве наиболее яркого примера она привела судьбу коллекции произведений искусства Инкомбанка, которая была продана на аукционе «Гелос» в 2002 году, причем сумма, вырученная за произведения, была значительно меньше, чем предполагали эксперты. Так, «Черный квадрат» Казимира Малевича (на тот момент единственное из авторских повторений, остававшееся в частных руках) по решению Минкультуры РФ был снят с торгов и продан за $1 млн (при оценке экспертов в $10 млн) Владимиру Потанину, который сразу же передал шедевр в дар Эрмитажу. В этом случае государство повлияло на ситуацию и сделало шедевр доступным для публики, но хитро: за конкретную имиджевую вещь «вписался» конкретный человек.
— В настоящее время, к сожалению, не существует механизма юридической защиты частных музеев, что означает, что их судьба напрямую зависит от судьбы их владельцев, учредителей, часто по совместительству являющихся собственниками коллекций, — говорит «МК» адвокат Юлия Вербицкая. — В случае смерти, банкротства или иных имущественных проблем собственника (учредителя) вся коллекция с точки зрения Гражданского кодекса РФ является лишь имуществом, которое может быть арестовано и на которое в судебном порядке может быть обращено взыскание, что, в свою очередь, означает попредметную продажу произведений на торгах, организованных приставами. С этого момента коллекция в едином виде, разумеется, перестает существовать. Однако есть ряд частных коллекций, как и ряд частных музейных институций, которые представляют культурную ценность для государства и «распыление» которых противоречит общественным интересам. Именно для таких общепризнанных, введенных в научный оборот собраний следует на законодательном уровне предусмотреть особый иммунитет. В качестве самой простой меры можно предположить выкуп данной коллекции государством по результатам проведенной независимой оценки. В этом случае и вопросы со статусом собственности не возникают, и коллекция приобретает статус государственной собственности и, соответственно, иммунитет.
— Что если выкуп коллекции государством по каким-то причинам невозможен?
— Тогда государство могло бы наделить коллекцию статусом особо охраняемого объекта и предоставить опцион другому лицу осуществлять оплату расходов, права владения коллекцией и ее экспонирования до момента погашения собственником всех его обязательств. Данный опцион может иметь срок действия, например 5 лет, по истечении которых должен быть предусмотрен механизм выкупа данной коллекции как единого целого частными лицами на конкурсной основе. При этом на нового приобретателя должны будут распространяться охранные ограничения. Например: не распродавать коллекцию по частям, содержать ее в надлежащем виде, обеспечивать к ней доступ. Данная мера, конечно, ограничит права текущего собственника и некоторых его кредиторов. Однако баланс интересов частного и государственного достигается за счет социального значения и культурной значимости коллекции как единого объекта. Вероятно, возможны и иные компромиссные способы.
Очевидно другое. Что без существования специального механизма правовой защиты случаи, подобные «делу Института русского реалистического искусства», будут повторяться, а тщательно отобранные и важные для культуры коллекции будут «распыляться» и «растворяться» без следа, а это, между прочим, является нарушением прав и обязанностей государства по обеспечению защиты наследия и культурных ценностей.
