Во внеконкурсной программе «Свободная мысль» участвует бразильская картина «Изобретая другого» Бруно Жорже. На протяжении двух с половиной часов зрители вместе с героями совершают опасное путешествие по тропическим лесам Амазонии, куда по решению бразильского правительства в 2019 году отправили экспедицию во главе с Бруно Перейрой для поиска коренного населения. Люди там живут как первобытные племена, и не так просто установить с ними контакт. Аборигены ходят обнаженными, подвязывая интимные места особым образом, питаются плодами персиковых пальм, жарят на костре обезьян, которые на вертеле выглядят как люди. При этом дети постоянно носят маленьких детенышей на плечах. Обезьянка для них — все равно что плюшевый мишка для городского ребенка. За то время, пока идет фильм, физически устаешь от гвалта героев, их необъяснимого поведения, иногда агрессии. А члены экспедиции все это круглосуточно поглощают, сохраняя спокойствие. Они спасают аборигенов от болезней, побеждая недоверие и страх. Оторваться невозможно от самого потока диковинной жизни, сидишь и замираешь от увиденного. В конце фильма сообщается, что Перейра был убит. Не местными жителями, а браконьерами.
В конкурсе документального кино состоялась мировая премьера фильма «Отцы» ученика Александра Сокурова Юрия Мокиенко. По первому образованию он звукорежиссер, работает как художник компьютерной графики, принимал участие в создании картины «Сказка» своего мастера. Документальную комедию о своей семье: отце, старшем брате, его жене и детях, живущих в деревне, — Юрий снимал в 2021 году, не имея никаких средств. «Все это мои родственники. Живут в Псковской области, устраивают сумасшедшие праздники. У моего отца вчера родился правнук», — рассказал нам Юрий. Его отец Михаил Мокиенко учился на актера у Игоря Владимирова. Старший сын Никита постоянно обращается к нему как к писателю, призывает сочинять сюжеты. Сам он театральный продюсер, ездит с детскими спектаклями по стране. Все вместе они снимают на телефон фильм, организовывают первый междеревенский фестиваль детского кино, который пройдет в этом году уже в третий раз. Фестиваль приобрел даже международный размах, поскольку в нем участвовал фильм из Ирландии. На фестивале для десятка местных жителей на поляне показывают любительское кино, снятое детьми или взрослыми при их участии. Жена брата — клоунесса Ольга Тирская. Она очень хороша в самодеятельном фильме и появляется в лесу в форме проводницы. Зачем? Да просто у самодеятельных кинематографистов была в наличии только такая форма. Герои снимают кино, а то, как они это делают, снимает уже на камеру Юрий Мокиенко. Кто-то его сравнил с Алексеем Федорченко, а он не видел ни одного его фильма. И Тарковский оказался не тем человеком и режиссером, в котором Юрий «находит топливо».
Спрашиваю, запрещал ли Сокуров смотреть свои картины во время обучения в питерской мастерской, как это было на его кабардино-балкарском курсе. «Запрещал, но мы иногда нарушали правило. Теперь уже могу в этом признаться. Знаю, что в Нальчике ребята даже оставались ночевать в университете, у них там стояла кровать. У нас немного другое обучение, оно как дополнительное образование, и мы так много времени не проводили вместе», — объяснил Юрий.
Мы оказались первыми зрителями картины «В храме Шаолинь» режиссера и киноведа из Китая Хунюнь Сунь. Она доцент китайского института кино, доктор наук, читает лекции в Нью-Йорке, написала исследование о новой западной документалистике. «В храме Шаолинь» — ее режиссерский дебют, который стал возможен благодаря депрессии. Надо было как-то сменить обстановку, и наша гостья отправилась сначала в монастыри Пекина, затем в Шаолинь, где через духовные практики и боевые искусства приходят к просветлению. В монастыре немало гостей, включая одну из героинь картины, антрополога и аспирантку Марту из Сербии. Ей 26 лет, и она на протяжении трех лет жила в монастыре, изучала практики для своей диссертации. «Я была в подавленном душевном состоянии, хотела стать бесстрастной, как монахи, поэтому отправилась в Шаолинь, где они тренируют свое тело и душу, — рассказала нам Хунюнь Сунь. — И это меня спасло. Когда-то существовали исключительно тайные практики. Теперь монахи по всему миру дают представления, демонстрируя свою ловкость. Постоянно в Шаолине живут около 300 монахов. 1 мая, на праздник, туда съезжаются около 30 тысяч гостей. А вокруг монастыря располагаются школы боевых искусств, где по 30–50 тысяч учеников. Монахи общаются с мирянами, но есть территории, куда посторонним заходить нельзя. 49 дней в году монахи медитируют, и любые контакты с ними прерываются. Есть мастера, картинно занимающиеся боевыми искусствами. Многие мечтают стать как Джеки Чан. Но не они меня интересовали. Гораздо важнее были чаяния монахов. Я же ученый и исследователь. Возникают ли у женщин проблемы в монастыре? Шаолиньские монахи хорошо воспитаны и этим сразу выделяются. Любые конфликты быстро разрешаются. Монахи не выходят за пределы монастыря. У каждого из них в сердце Будда, и это чувствуется. Вы видели в моем фильме, как они тренируются с ящиками, которые являются символом судьбы, ограниченности существования».
Зрелище с ящиками, напоминающими гробы, в которые заходят монахи, производит сильное впечатление. А у попавших в монастырь мальчиков, как правило, трудная судьба. Один из них занимается каллиграфией, а когда-то экономил на всем, даже на мытье головы, чтобы накопить денег. Дети и взрослые монахи живут в тишине, занимаются самоусовершенствованием, а освоение боевых искусств сопряжено для них с физической болью, доводящей подростков до слез. «Четыре года я снимала картину, — рассказывает Хунюнь Сунь. — Первый год ушел на знакомство с монахами, завоевание их доверия. Я стала участницей их частной жизни, но в фильме не использовала материал, снятый в тот период».
17-летний герой фильма потерял отца в четыре года. Мужчина погиб на производстве. Мать вышла замуж за другого. Скоро парню 18, и, согласно китайским законам, он может стать монахом. С этим он и приходит к бабушке и дедушке, которые не одобряют выбор внука. Расстроенный дед заявляет, что они больше друг другу никто, и это драматический момент, разрешения которого мы не знаем. «Когда человек уходит в монастырь, он оставляет семью, сталкивается с сопротивлением близких, поскольку лишает их возможности продолжения рода, — объяснила нам Хунюнь Сунь. — Молодым в Китае непросто. Они испытывают большое давление, и многие идут в храмы, что не запрещено».
