На входе в парк происходит нечто невероятное. Не успел зритель предъявить билетик, как его тут же под белы рученьки подхватывают гибкие люди в черном и с черными черепами на голове. А некоторые расхаживают тут на ходулях. Причем черепа на них не ужас-ужас, а разрисованные неяркими красками, они выглядят умилительно-добродушно. Так что не страшно отдаться таким в руки и пуститься в пляс или участвовать в мексиканских народных забавах. Такие черепа в Мексике называют калаверами, они традиционно украшают и карнавалы, и праздник Мертвецов. А сейчас вообще на них бум — калаверы в тренде.
Пока не началось собственно представление, еще можно заглянуть в шатер, где в рамочках аккуратно расставлены фото юной Фриды Кало. А в центре, на возвышении, по рельсам мчит игрушечный трамвайчик. Роковой для жизни и судьбы мировой знаменитости, ехавшей ему навстречу в автобусе. Такая увертюра заканчивается впечатляющим шествием огромных масок, которые калаверы несут на шестах. За ними следуют зрители, их рассаживают на диванчиках напротив сцены (это дорогие места) и на возвышении по кругу, где цены более демократичные.
Представление, придуманное худруком Образцовского Борисом Константиновым, разыгрывают уже на сцене. По изложению оно весьма условно и сделано в стиле карнавала и ритуалов горячих латинос. Жизнь Фриды Кало от рождения до смерти обозначена точками без объяснений и мотиваций — только этапы, но как выразительно поданы. Например, рождение будущей мировой знаменитости — как будто ее родила и вскормила сама родина-мать, то есть Мексика. В этот момент огромная, точно из серого древнего камня кукла, состоящая из головы, грудей и льющегося из них, как молоко, песка.
Следующая точка — авария автобуса, в котором ехала юная Фрида, клиническая смерть. Безжизненное тело на вытянутых руках и запуск сердца посредством огромного молота, который через час действа, скрестившись с таким же огромным серпом, обозначит тему революции и ее главных персонажей.
Но пока что у ожившей художницы — встреча с Диего Риверой, живописцем. Диего и Фрида в масках, соответствующих их историческому облику. У Фриды брови как черная чайка над глазами. Любой женщине такие нарисуй, и она — вылитая Кало. Наверное, поэтому у Константинова Фрид в представлении несколько. Их множество подчеркивает и гиперполигамность ее возлюбленного, и то, что каждая мексиканка в душе роковая Фрида.
Надо сказать, что живой план совмещен с изобретательными куклами работы Виктора Антонова. Тут и марионетки (ансамбль гитаристов в национальных костюмах с сомбреро), плоскостные куклы. Кактусы, пышная южная растительность. Арбузы как таковые и фрагментами — вообще основной элемент. Их катают по сцене, ими играют, как мячом, они становятся пластинкой, на которой трогательно танцуют маленькие фигурки Риверы и Фриды.
Карнавал в честь Фриды не боится жестокости и временами напоминает триллер, но не с целью застращать, хотя местами и было жутковато. Но очень своевременно разнесли уставленные на подносах капито (узкие рюмки) с сагритой, накрытые сверху маленькими чашечками с текилой. На родине Фриды и Риверы это проделывают следующим образом: надо закрыть глаза, прикоснуться губами к капите, как будто целуешь дорогого человека. Выпиваешь текилу, «закусываешь» сангритой. Получаешь эффект, что во всем мире вы одни — только ты и любимый человек.
Ну, любимый человек Фриды, надо сказать, судя по биографии обоих и спектаклю Театра Образцова, тот еще фрукт и мучитель. Изменял супруге, кстати, намного его моложе, направо и налево. Она страдала и пускалась во все тяжкие. Калаверы в черном (замечательные костюмы Натальи Корниловой) под музыку Владислава Михайлова, во многом стилизованную под народную и популярную мексиканскую, вокруг Фриды устраивают свой черный карнавал. В этом смысле театр кукол оказался еще и пластическим.
Так кто же убил Фриду Кало? Понятно, что Ривера внес свои не пять, а куда больше копеек в это дело. Но звучит революционная музыка, в руках калаверов раскрылись красные всадники, обозначив появление сначала одной демонической для России фигуры — Льва Троцкого, своеобразным образом политически просвещавшего Фриду и, как известно, получившего ледорубом по башке, а потом и другой.
Да, в деле неожиданно в полный рост встала зловещая фигура Кобы, то есть Иосифа Сталина. Тень его тоже пала на Фриду. Но вопрос, он ли повинен в гибели мексиканской радикальной художницы, остался без ответа. Постановщики предпочли интригу и провокацию.
— Шутка в стиле Диа-де-муертос. Потому что Фрида бессмертна, — только и ответил мне режиссер Борис Константинов.
Карнавал по поводу Фриды, фигура которой по-прежнему остается манкой для многих художников, явно удался. За это спокойно можно пригубить капиту с текилой и сангритой.
