От чего стоит оттолкнуться? Чтобы с самого начала соблюсти «социальную дистанцию» от коронавируса, предлагаю начать с сегодняшней экономики. Точнее, с некоторых любопытных прогнозов. Например, в сентябре аналитики Deutsche Bank предсказали наступление «глобальной эпохи беспорядка». Они связывали ее прежде всего с кризисом «порядка», названного «глобализацией», с торговыми войнами, с экономическим противостоянием США и Китая, с новой «холодной войной», с риском ее превращения в горячую. Тревожный прогноз. Но если абстрагироваться от хорошо узнаваемых сегодняшних «меток», разве он ничего не напоминает?
В октябре агентство Bloomberg на основе опроса анонимных аналитиков заявило о готовящейся «революции» в мировой экономике. По сути, прогноз тот же, что у Deutsche Bank: кризис глобализации, ослабление позиций нынешних регуляторов в лице крупнейших центральных банков и усиление роли национальных правительств. Подобных прогнозов можно найти немало. На чем стоит прежде всего сосредоточить внимание?
Конечно, бомбу под глобализацией взорвал коронавирус. Но были и другие «подрывники» за последние годы: Брекзит, победа четыре года назад Дональда Трампа. Так что тренд налицо. Вопрос, как именно его определить. Подрыв глобализации вряд ли стоит считать ее похоронами. Это поверхностный взгляд. Кризисы — штука универсальная, они встречаются в самых разных сферах, их наличие вовсе не означает попятное развитие, они видоизменяют продолжающееся движение. Основы глобализации им не поколебать даже президенту США, в ней вызовы современной технологии, цифровые решения, в конце концов Интернет. А здесь свертывание, попытка национальных «самоизоляций» — очевидный всем откровенный регресс, а значит, подобный прогноз вряд ли реален. Так что политические сдвиги не отменяют глобализации, они могут ее только «переодеть».
Суть «эпохи беспорядка» и надвигающейся мировой «революции» в другом. Меняются правила игры. А точнее, отменяются привычные, новые же еще во многом не найдены. Именно такой подход позволяет нащупать исторические параллели.
Что такое прежний «порядок»? Разве все замыкается на глобализацию? Проблема гораздо шире, перестает действовать то, что еще недавно считалось закономерным. И это новое, «незаконное», вызывающее «беспорядок», подчас непосредственно вырастает из самой современной технологии.
Самый яркий пример: криптовалюты. Пока это еще экзотика, но потенциал «беспорядка» в том, что эти новые деньги — прямое нарушение эмиссионной монополии сегодняшних финансовых регуляторов, ставящее новые вопросы к денежному обороту и к самой сути денег. Именно поэтому регуляторы готовят попытку перехватить инициативу и самим эмитировать электронные деньги. Но возможности самостоятельного частного майнинга сохраняются, технологический прогресс не остановить, так что проблема остается.
Это лишь один пример. Обобщенно же происходит «подрыв основ». Перестают действовать законы, которые характеризуют не глобализацию, а нечто гораздо более широкое — эпоху модерна, в основе которой как раз открытые и соблюдаемые универсальные законы. Модерн с философской точки зрения — это становление и развитие европейского рационализма, на знамени которого бессмертный гордый постулат Рене Декарта: «Я мыслю — значит, я существую!» С точки зрения общественного устройства это становление и развитие того общества, которое мы привыкли называть буржуазным.
И тут я возвращаюсь к уже заданному вопросу: сегодняшние кризис в экономике, угроза войны, о чем пишут в Deutsche Bank, ничего не напоминают?
Эпоха модерна знала много кризисов. Его глобальный же кризис — это постмодерн, «конец истории» по Фрэнсису Фукуяме, «Бог умер», как утверждал Фридрих Ницше, предтеча постмодерна, это кризис самого рационализма, глубокий кризис общества.
Мир не первый раз вплотную подходит к глобальному кризису эпохи модерна. Практически это и есть вся история ХХ века. Мировые войны, революции (не только в России, но и в ряде стран Европы, не в последнюю очередь «национальная революция» в Германии), строительство советского «реального социализма», Великая депрессия — все это вехи кризиса модерна. Понимаю, читатель со стажем ухмыльнется, увидев параллель с другими вехами — «общего кризиса капитализма», как их рисовал «научный коммунизм», но не стоит забывать: теории общества модерна, «индустриального» и «постиндустриального» обществ возникли в том числе как ответ на формационную концепцию марксизма, так что параллель по-своему уместна.
Но ХХ век завершился крахом социалистического эксперимента в СССР. Модерн устоял. И чем дальше, тем отчетливее становится, что он не рухнет в одночасье, как СССР, ростки же постмодерна (не как направления художественных поисков в искусстве, а в реальном воплощении) уже здесь. И двигателем подобной эволюции, что принципиально важно, являются не политики с их меняющимися представлениями о добре и зле, а, как было показано на примере криптовалют, новая технология.
Здесь, кстати, пора дать слово коронавирусу. Он по-своему раскачивает лодку модерна, оставляя следы не только в медицине и в своем все расширяющемся мартирологе. Стоит снова обратиться к экономике, можно даже еще более сузить поиск и вернуться на поляну денежного обращения.
Коронавирус, конечно, мягко говоря, всем очень некстати. Но есть одна сфера, которую он поддержал и развил. Это последний довирусный мировой экономический кризис 2008–2009 годов. Формально, следуя букве экономических определений, он преодолен задолго до пришествия коронавируса. Фактическая картина несколько иная. Выход из кризиса обеспечил массированный вброс в мировую экономику мировых денег — долларов и евро. Но подобные меры не ликвидировали причины, вызвавшие кризис, а это в первую очередь долги, «пузыри» которых в кризис «лопнули».
Дешевые деньги способствовали не только росту экономики. «Цена» такого роста — новые долги. Их обслуживание, пока регуляторы продолжают накачивать экономику свеженапечатанными, остающимися дешевыми деньгами, особых проблем не вызывает. Однако любая попытка регуляторов поднять свои ставки и вернуться к нормальной (в соответствии с докризисными законами) денежной политике, резко обостряет проблему долгов, их еще больше раздувшиеся «пузыри» готовы «лопнуть», вызвав повторение кризиса.
При чем тут коронавирус? Он затормозил мировую экономику, а значит, вынудил регуляторы продолжать прежнюю сверхмягкую политику денег. Соответственно, еще дальше отодвинув ставшую крайне размытой перспективу нормализации денежной политики.
Что это значит? Коронавирус изрядно поспособствовал тому, что дешевые деньги — это новая нормальность. Соответственно, меняются представления не только о денежном обращении, но и о сердцевине экономики — об экономической эффективности. Если проблема долгов надолго, если не навсегда (то есть до их списания) оказывается в холодильнике, то неэффективный по всем привычным законам проект теперь становится вполне рабочим.
Суть — прежние, казалось бы, азбучно незыблемые законы, оказывается, уже не работают. Это и есть визитная карточка постмодерна. Это вызов, на который придется отвечать. И экономической науке, которой, как и любой науке, будет тем сложнее, чем больше появится ростков постмодерна, и всем нам, обретающим нормальность постмодерна.
