— Вот здесь лежал труп, с той стороны — еще куча трупов, — Магомед не успевает показывать “расстрельные точки”. — А вот здесь как раз двоих убили: точно в затылок, одним выстрелом... Двое суток прошло с того момента, как в Назрани началась стрельба. Спецслужбы отчитываются о ходе операции по поиску террористов. В Ингушетии что ни день — похороны. Местные жители пересказывают друг другу жуткие подробности, вспоминают, что боевики пообещали вернуться через несколько дней. И абсолютно все — и гражданские, и военные, и сотрудники МВД — говорят об одном: в неожиданном вторжении слишком много странностей.
Султану Кодзоеву позвонила сестра.
— Здесь стреляют! — кричала женщина. — Я не знаю, что делать, мне страшно!
Кодзоев и его дядя поехали к ней. Они не проехали и двух километров.
— Около поста ДПС стояло несколько машин, некоторые были без номеров, остальные — милицейские, — рассказывает Султан. — И много народу: все в форме, один — в маске. Мы подъезжаем ближе, и я вижу: человек в камуфляже вытаскивает человека из милицейской машины на землю и расстреливает из автомата в упор. А потом поднимает оружие и делает несколько выстрелов в нашу сторону...
Одна пуля пробила дверь автомобиля и задела Султана. Вторая — оказалась смертельной для его родственника.
— И после этого убийца закричал мне: “Проезжай быстрей, не стой здесь!” — говорит Султан. — Я ранен в ногу, но деваться мне некуда: дядю надо в больницу срочно везти. В общем, поехал дальше. Но потом пришлось завернуть в какой-то двор, потому что все дороги к больнице были перекрыты...
Сколько раненых не смогло добраться до врачей — теперь уже не сосчитаешь. Даже самим медикам пришлось добираться на работу окольными путями, через огороды. Гражданских либо убивали сразу, если они хоть чем-то напоминали военных или милиционеров, либо отпускали. Так, совершенно штатский человек, тренер спортшколы, был убит только потому, что на требование: “Документы!” — показал красную книжицу — удостоверение мастера спорта.
— Они хозяйничали, как у себя дома, — говорит Магомед. — И никому даже в голову не пришло попробовать защититься. Даже тем, у кого было оружие. А знаете почему? Лично у меня была уверенность: этих людей я здесь уже видел. И вчера, и позавчера, и третьего дня. На тех же постах, рядом с сотрудниками ГАИ.
Информация была. Но какая?
Это заявление кажется полным бредом ровно до тех пор, пока так или иначе его не подтверждают сами милиционеры. Двое сотрудников ГАИ категорически отказались называть свои имена и фамилии, но рассказали вот что:
— Они действительно появились за три дня у нас на посту. Машины без номеров, камуфляж, удостоверения сотрудников ФСБ РФ. Говорили по-русски хорошо, чисто. У нас проверки документов постоянно проводятся, так что никто не удивился. Да, стояли пару дней вместе с нами на посту, иногда досматривали машины...
Каждый житель Назрани скажет: если на автомобиле нет номеров, а внутри люди в форме и с оружием, — значит, это чекисты. Боевики грамотно использовали этот стереотип. Ситуация похожа на зловещий фарс: в течение нескольких дней бандиты спокойно разгуливают по городу, стоят рядом с милиционерами, проверяют документы...
Алик — очевидец убийства министра внутренних дел Ингушетии, — услышав выстрелы, спрятался за деревьями, в 3—5 метрах от машины боевиков.
— Они выглядели так же, как и федералы, — подтверждает Алик. Наверное, поэтому и министр, и охранники спокойно вышли из машины. Я видел, как он достал удостоверение, сказал: “Я — министр внутренних дел”. А они тут же подняли автоматы. Его расстреляли с криками: “Ты-то нам и нужен!..”
— Сотрудников ГАИ среди убитых — двое, — говорит офицер МВД Ингушетии Руслан. — Они почему-то гаишников отпускали.
Действительно, почему? Может, из благодарности? Все-таки несколько дней рядом простояли... По словам милиционеров, данные о готовящемся вторжении были. Но у спецслужб.
— Какие данные?
— Понятия не имею, они нам не докладывают, — пожимает плечами офицер МВД. — Но говорили, что информация есть...
— В понедельник в течение дня действовал режим усиления, — вторит ему сотрудник горотдела милиции Беслан. — Но к вечеру почему-то дали отбой.
Разведка доложила точно. Как всегда.
Террористический интернационал
Основной вопрос совершенно риторический: как вообще такое стало возможным? Хроника вторжения поражает: здесь есть все — от масштабности замысла до виртуозности исполнения. В Назрани действовало несколько групп разной численности в зависимости от поставленных задач. По-разному вооруженных, но все их шаги при этом четко координировались. Сначала бандиты обеспечили себя боеприпасами. Первым был захвачен склад МВД. Забрали все: гранатометы, автоматы, 100 гранат, 70 тысяч патронов. Ту часть склада, где лежит форма, просто сожгли.
В то же время в другой части города, по словам очевидцев, стоял еще один оружейный запас — БТР, на котором в Назрань прибыла еще одна боевая группа.
Нападения на Назрановский погранотряд, вневедомственную охрану, ОМОН, здание МВД Ингушетии, на ГУВД и ОМОН в Карабулаке произошли почти синхронно. Небольшие — человек по 5—8 — группы на машинах и с автоматами были выставлены четко на тех участках дорог, где должны были появиться поднятые по тревоге руководители силовых ведомств республики.
Вывод один. Акция готовилась не один месяц, а в Назрани и Карабулаке боевики появились задолго до ее начала. А вопросов два. Чем все это время занимались контрразведка и другие подразделения по предотвращению террористической деятельности? И второй, пожалуй, главный: куда же все-таки ушли боевики?
Условный поиск условного противника
Отходили боевики тоже очень грамотно. Благо транспортные средства были в буквальном смысле под рукой.
Адама Нальгиева остановили на дороге.
— Удостоверение есть?! — крикнул человек в маске.
— Нет, я не из милиции! — только и успел ответить Нальгиев. Ответ оказался удачным: его всего лишь вытащили из машины, ударили по голове и оставили лежать. Машина — новые “Жигули” 99-й модели — исчезла бесследно.
Аслану Аушеву повезло меньше: его остановили на дороге и расстреляли. Машину Аушева не нашли.
Трупов, которые можно было опознать, боевики не оставили, сказал “МК” офицер МВД. Они забрали убитых и раненых и спокойно ушли. При том, что потери среди населения и правоохранительных органов Ингушетии, даже по официальным данным, уже приближаются к сотне, количество убитых боевиков — и по наблюдениям очевидцев, и по нехотя выдаваемой официальной информации — невелико.
Уже сейчас можно с уверенностью сказать: в Ингушетии воевал террористический интернационал. Среди бандитов были чеченцы, ингуши, русские, арабы, корейцы. Вероятнее всего, все они проходили подготовку в лагерях боевиков в Афганистане или Пакистане.
— Они появились сразу после вечернего намаза, — говорит Магомед, — а ушли сразу после намаза утреннего. И никто не понимает, почему их не задержали.
— Как идут поиски? — спрашиваю офицера МВД Ингушетии.
— Поиски чего? Иголки в стоге сена?.. — он обреченно машет рукой.
Недалеко от Назрани, рядом с селением Али-Юрт, нашли “Ниву” — одну из машин, изъятых боевиками. По словам али-юртовцев, эта группа боевиков из этой “Нивы” ушла в сторону Осетии, к Сунже. Здесь же, в лесу, нашли “Газель” с оружием.
— Могли уйти в Осетию, — говорят в МВД, — могли в Галашки — это Ингушетия. Не исключено, что часть направилась в сторону Грузии.
Между тем, по официальной информации, ищут бандитов в Ассиновском ущелье по чеченскому направлению. Проще говоря, явно не там, куда ведут следы. Зато не надо далеко ходить. Это самое ущелье от города отделяет только бакинская трасса.
— По телевизору сообщили: преследуют в поселке Экажево, — возмущается Магомед. — Этот поселок — такой, знаешь, маленький пятачок земли. Не понимаю, кого там можно преследовать?!
