Для того чтобы “спустить на тормозах” громкое дело, нужно всего лишь найти крайнего. И нашумевшая история Александра Пуманэ не стала исключением. Его убийца не найден. Зато на днях передано в Пресненский суд дело в отношении бывших уже сотрудников 83-го отделения милиции, в подвале которого был жестоко избит подводник. Начальник подразделения, подполковник Андрей Семигин, и оперативный дежурный, капитан Иосиф Смерека, обвиняются в халатности, повлекшей по неосторожности смерть человека. “МК” попытался провести собственное расследование.
Так как же развивалась ситуация 18 сентября 2004 года? После полуночи три сыщика из отдела милиции ОВД Пресненского района (бывшего 83-го отделения) — Рустам Зайнуллин, Леонид Денисов и Евгений Гулин — на своей “земле” выслеживали автомобильных воров. Поначалу они проехали мимо “пятерки”, припаркованной в Спиридоньевском переулке. Но потом у ребят, видимо, сработала оперативная “чуйка”. Милиционеры вернулись и притормозили возле “жигуленка”.
— Документы на машину.
Водитель извлек сразу три техпаспорта, перетасовал “корочки”, выудил нужную, протянул сыщикам:
— Вот этот.
Милиционеры переглянулись.
— Выйдите из машины. Предъявите документы.
Гражданин вручил стражам порядка паспорт и пенсионное удостоверение на имя Александра Пуманэ. Милиционер заглянул в машину. Задняя дверь, что за водительским сиденьем, была заблокирована, а в самом сиденье зияла прореха. Опер сунул туда руку и нащупал… тротиловую шашку. А это верная статья 222 УК РФ — “Незаконное хранение оружия”. Было решено “отконвоировать” машину к отделению.
Сыщики велели гражданину Пуманэ сесть за руль. Один милиционер устроился за его спиной, а другой — рядом. По дороге мужчина даже предложил оперативникам… 30 тысяч долларов, чтобы они его отпустили (правда, безрезультатно). Возле родного околотка ребята детальнее обследовали автомобиль. Открыли багажник и обнаружили в нем провода и пакет с устройством дистанционного управления. Сыщики доложили о находке своему непосредственному шефу — начальнику угрозыска отдела милиции Максиму Камше, а тот сообщил руководителю подразделения.
— Я уехал из отделения буквально за 15 минут до обнаружения машины, — рассказывает бывший начальник 83-го отделения, подполковник Андрей Семигин. — Когда позвонил Максим, я развернулся и помчался обратно. Прибыл в подразделение в час ночи. Приоткрыл дверь той машины, увидел провода — они были пропущены от аккумулятора через бардачок. А разъемы (саперы называют их “мама” и “папа”) находились прямо под ногами пассажира переднего сиденья. Ребята допустили большую ошибку, когда сели в ту машину. Их просто бог уберег от плохого. Две клеммы были соединены, а две другие, разомкнутые, мог случайно соединить опер, который сидел впереди. Провода тянулись в багажник. Это было нарушением, но я открыл его, осветил фонариком. И увидел запасное колесо, в котором вместо диска стояла осколочная мина МОН-50. Вторую мину — а она находилась в левой задней заблокированной двери — я видеть не мог. Она стояла за обшивкой. На заднем сиденье лежали две канистры с бензином. Я вызвал все оперативные службы — саперов, ФСБ, “скорую”… Потом поднялся наверх, в кабинет №24, в котором сидел Пуманэ.
— Почему он находился именно там?
— Сразу сажать его в камеру мы не имели права. Пуманэ не совершил административного проступка, а его причастность к преступлению еще надо было доказать. Для этого требовалось взять у гражданина объяснение, как следует обыскать автомобиль и зафиксировать изъятие всех подозрительных предметов. А пока не было написано ни одной бумажки.
— Каким вы его запомнили?
— Крепкий на вид мужчина. Он спокойно сидел на стуле, но казался слегка заторможенным. Я посмотрел его документы. Возраст — 37 лет, военный пенсионер, 23 года выслуги. Значит, служил там, где год идет за три. Я же — кадровый военный офицер, а моя выслуга на 2 года меньше, хотя я и старше его. Спросил у задержанного: “Подводник?”. Он ответил: “Ну”. Я ему: “Что же ты, сволочь, родину продал”?
— Вы сразу подумали, что задержанный — террорист?
— А что я должен был думать вскоре после взрыва возле “Рижской” и событий в Беслане? У каждого офицера Беслан был тогда на душе… Он сказал: “Я Родину не продавал”. Я спросил про другие машины, поскольку у Пуманэ было три техпаспорта. Оказалось, что одна недалеко, в центре, а другая — в районе ВДНХ. Я немедленно отдал команду наряду отправиться на поиски автомобилей. В моем распоряжении были лишь три опера да один экипаж патрульно-постовой службы…
Вскоре в околоток прибыли начальник ОВД “Пресненский” Игорь Иваньков и дознаватель отдела 19-летний Иван Петров. Именно юному лейтенанту и требовалось взять объяснение у Пуманэ, что он и делал в печально известном кабинете №24.
Тем временем Семигин занимался организацией поиска других опасных машин, запрашивал помощь у коллег, чтобы обеспечить оцепление и эвакуацию жителей домов, возле которых были припаркованы авто, связывался с сотрудниками ГИБДД… В Богословском переулке отыскались “Жигули” 7-й модели, а на улице Кибальчича — “Волга”. В “семерке” тоже обнаружились провода, пропущенные от аккумулятора через бардачок. Как выяснилось потом, она не была снаряжена взрывчаткой, но соорудить из машины бомбу было бы минутным делом.
Пустынный отдел милиции ожил в одночасье. Сюда подтягивались сотрудники различных силовых ведомств. Всего в подразделении в ту ночь побывало не менее пяти десятков офицеров всех мастей. Каждый считал своим долгом зайти в кабинет №24, где дознаватель беседовал с задержанным. Корреспонденту “МК” удалось выяснить, что в роковую ночь в 83-м отделении, оказывается, работал штаб по раскрытию преступления. Однако после гибели Пуманэ о его существовании все забыли, тем более что в спешке никому и в голову не пришло печатать приказ о создании штаба. Иначе сейчас виновных искали бы среди милиционеров рангом повыше…
— Все ехали в отдел за орденами, — иронизируют очевидцы тех событий. — А когда произошло то, что произошло, постарались остаться в стороне.
Ситуацию комментирует адвокат Семигина Олег Кулагин:
— Андрея Семигина обвиняют в том, что после прибытия в отдел милиции начальника ОВД “Пресненский” Иванькова и других высокопоставленных офицеров он устранился от организации работы с задержанным, не руководил сбором и оформлением материала уголовного дела, не определил сотрудников подразделения, которые должны были работать с Пуманэ, и даже якобы передал материал в другое подразделение. Но отдел милиции ОВД Пресненского района — подразделение, входящее в состав ОВД “Пресненский”, а Игорь Иваньков — непосредственный начальник Семигина. Командовать оперативно-следственной группой подполковник не имел права, поскольку дознаватель, как и следователь, лицо процессуально независимое. И никто, кроме непосредственного руководителя (в данном случае — Иванькова), не имел права давать ему указания. Кроме того, задержанный был официально передан дознавателю. А материала как такового в тот момент и не было. Материал — это рапорт о задержании и объяснение сотрудников и бандита, а также протокол, который можно было составить лишь после того, как были бы осмотрены все машины.
Пуманэ успел сообщить, что накануне познакомился возле обменника на Кутузовском с двумя кавказцами, которые предложили за 1000 долларов отогнать к Бородинской панораме две машины. Одну, “пятерку”, предполагалось поставить по направлению из центра, вторую, “семерку” (видимо, в ней намеревались установить тротиловую шашку и канистры с бензином), по направлению в центр. Первая встала бы так, что обе мины МОН-50 (по форме они напоминают ладошку) были бы направлены на Кутузовский проспект. Случись взрыв, последствия его были бы страшными.
Звучало правдоподобно, но блюстители закона полагали, что задержанный недоговаривает. Возможно, это и спровоцировало силовиков на “допрос с пристрастием”. Примерно в 2.30 беседу дознавателя с задержанным прервал заместитель начальника 5-й оперативно-розыскной части УБОП ГУВД Москвы майор Вячеслав Душенко. В эту ночь он работал в штабе по раскрытию взрыва у метро “Рижская”. По некоторым данным, майор прибыл в подразделение не один, а в сопровождении троих коллег.
— Нам нужно с ним побеседовать, — заявил майор лейтенанту. — Мы его забираем.
— Я с ним работаю, — пытался воспротивиться Петров.
Но оперативники антимафиозного ведомства увели Пуманэ в подвал отделения. А теперь — внимание! По некоторым данным, в подвале кроме Душенко и троих его товарищей находились еще три сотрудника ФСБ, о чем предпочитают умалчивать. Какова их роль в истории Пуманэ — об этом простым смертным пока неизвестно. Официально считается, что никого из чекистов в ту ночь в подвале не было… Но, по информации неофициальных источников, всего в отделении в ту ночь побывало не менее 12 “старших братьев”.
В самый разгар “беседы”, в начале четвертого, один из соратников Душенко поднялся в дежурную часть и получил у оперативного дежурного капитана Иосифа Смереки резиновую дубинку. В суде капитану придется отвечать за то, что он незаконно выдал спецсредство человеку, не удостоверившись в том, что тот является милиционером. И это действительно так. Смерека даже не зафиксировал факт передачи дубинки, за что и был позднее привлечен к уголовной ответственности.
Впрочем, теперь бывший подчиненный пытается свалить свою вину на начальника. Защитник капитана утверждает, что Смерека выдал злополучную дубинку с разрешения подполковника, о чем якобы свидетельствует видеозапись, которая сделана с помощью системы наблюдения, установленной в дежурной части.
Как стало известно “МК”, на этой съемке видно, что Андрей Семигин в момент выдачи “демократизатора” находился в дежурке. Он сидел на месте старшего оперативного дежурного, а тот, в свою очередь, стоял возле стенда со спецсредствами. На “пульсирующем” изображении видно, как в помещение заходит оперативник, что-то говорит капитану (в такой системе наблюдения звук не предусмотрен). Затем Смерека берет со стенда дубинку, слегка гнет ее в руках и передает мужчине. Тот берет спецсредство так, словно хочет вынести его незаметно, и выходит из дежурки. Все это время Семигин говорит по телефону, буквально не поднимая головы и что-то записывая. Наблюдать за щедрым жестом своего подчиненного он просто не мог.
Впрочем, останься Пуманэ жив, и на историю с дубинкой никто не обратил бы внимания. В милицейском бардаке и не такое случается. Однако считается, что именно дубинка и стала основным орудием убийства Пуманэ. Но до того, как она попала в руки экзекуторов, прошло почти полтора часа! Кроме того, с помощью милицейской дубинки невозможно превратить человека в отбивную в полном смысле этого слова.
Нам удалось узнать также, что подводник хоть и был крепок на вид, но имел множество заболеваний — ожирение сердца, бронхит, гепатит, воспаление легких и даже малокровие! Неудивительно, что в разгар пыток, около 4 часов, Пуманэ стало нехорошо. И тогда Душенко перехватил в коридоре опера Денисова.
— Местный? Ему плохо. Найди мне “скорую”. Вызови врачей.
“Неотложка” дежурила возле околотка в числе других служб. Оперативник проводил врачей в подвал. Здесь с задержанным находился только Душенко. Другие участники расправы словно испарились…
Подводник покидал отделение на носилках. На днях очевидцы заявили корреспонденту “МК” о том, что в тот момент на его лице не было страшной гематомы, которая потом “украшала” лицо Пуманэ-трупа. Задержанного увезли в Склиф. Около 7 часов прошла информация, что ему стало лучше. А в 8.30 Пуманэ скончался “вследствие травматического шока и внутренней кровопотери”. Его тело не опознали ни близкие родственники, ни друзья, ни дознаватель. И это дало новую почву для размышлений. Кто был в подвале? Жив ли этот человек? Где настоящий Пуманэ?
После смерти человека, имевшего при себе документы Пуманэ (так он именуется в заключении экспертов), история получила неожиданное продолжение. Оказалось, что подводник вовсе и не террорист, а участник кингисеппской группировки, промышлявшей устранением людей и криминальными взрывами. По некоторым данным, на совести этой банды полтора десятка убийств.
Уже арестованы пятеро сообщников лжетеррориста. Трое из них — бывшие офицеры. А один как раз и присутствовал на опознании Пуманэ…
За кулисами громкого расследования ходят упорные слухи, что смерть подводника — это инсценировка. Сам же он якобы сидит на подмосковной даче и дает показания на бывших сообщников. Имеется версия и о том, что история с задержанием была срежиссирована заранее. Мол, до того, как Пуманэ угодил в руки оперов, за ним уже следили “старшие братья”. Выходит, сыщики случайно перешли дорогу чекистам? А чтобы исправить ситуацию, подводника вывезли из подвала под благовидным предлогом, потом объявили мертвым и… “подменили” на труп.
Однако слишком сложной и замысловатой кажется вся эта комбинация. Тем более что ее участником оказался майор Душенко. То, что именно он был избран на главную роль в хитроумной операции, вызывает сомнения у многих. В милицейской среде майора считают слегка “отмороженным” и не удивляются тому, что убоповец мог забить задержанного до полусмерти. Корреспонденту “МК” рассказали, например, о том, что прихрамывающий на одну ногу майор объясняет свое увечье ранением в Чечне, а на самом деле получил ранение “по пьяному делу”. Якобы несколько лет назад детектив, будучи подшофе, неосторожно обошелся с табельным оружием. Шальная пуля и угодила Душенко в ногу. Это было в то время, когда милиционер служил опером на Таганке, а его начальник по УБОП ГУВД Баранов (теперь он переведен на хорошую должность в МВД) трудился замначальника уголовного розыска.
Теперь Вячеслав Душенко находится в федеральном розыске. Ему заочно предъявлено обвинение по статье 111 УК РФ “Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью” и статье 286 — “Превышение служебных полномочий”.
Но почему его до сих пор не поймали? Ведь, как шепчутся в милицейских кулуарах, Вячеслав и не думает скрываться. Он якобы живет в Москве, у друзей, и даже время от времени появляется на Петровке. Говорят, что теоретически это возможно. А если подтверждается и на практике, то остается сделать вывод, что Душенко и не убийца вовсе, а герой невидимого фронта.
Эти рассуждения не кажутся забавными лишь тем, кого непосредственно коснулась история с забитым до смерти Пуманэ.
— В этой ситуации есть две составляющие, — рассуждает Андрей Семигин. — С одной стороны, бандит и убийца Пуманэ, а с другой — майор Душенко, который превысил полномочия и которого до сих пор не могут найти. Дело по факту гибели подводника никто приостановить не может. Значит, надо найти крайнего. И этим крайним оказался я.
“МК” располагает данными
о том, какие именно увечья были причинены подводнику. Так, например, у него имелся “кровоподтек темного синюшно-красного цвета в лобной, окологлазничной и скуловой областях слева с темно-красным отечным кровоизлиянием… множественные мелкие полосовидные ссадины на участке в правой скуловой области”. Очевидно, подводника жестоко били по голове, в основном по лицу. А вот “множественные мелкие сливающиеся ссадины на… передней и боковых поверхностях верхней трети шеи” могут свидетельствовать о том, что экзекуторы душили Пуманэ, либо надев ему на голову пакет, либо стянув его шею, предположим, жгутом или шлангом. “Два кровоподтека синюшно-буроватого цвета на задней поверхности правого и левого локтевых суставов” наводят на размышления о том, что жертве выламывали руки. Били его и в живот — имеются “множественные кровоподтеки бледно-синюшного цвета неправильно округлой формы передней брюшной стенки с тонкими темно-красными кровоизлияниями”. А также по “мягкому месту” — есть “разлитой интенсивный кровоподтек в крестцовой, обеих ягодичных областях”. Палачи выбирали наиболее болезненные точки, о чем красноречиво говорят “два кровоподтека синюшно-буроватого цвета на передних поверхностях обоих коленных суставов”. А после применения дубинки могли остаться “разлитые синюшно-буроватые кровоподтеки в области голеностопных суставов, тыльных и подошвенных поверхностей стоп”.
