Поэтому не является утопией мысль, давно не дающая мне покоя, о воссоздании других утрат, имеющих важное значение для Москвы, где в богоборческие годы разрушили половину монастырей и церквей и заодно с ними уникальные памятники, такие как Сухарева башня и Красные ворота. Настало время вернуть потери, хотя бы часть долга, воссоздать то, чего ни у кого в Европе нет. Даже маркиз Альфред де Кюстин, автор сочинения, запрещенного Николаем I в Российской империи, слывущий «клеветником России», не удержался от восхищения, увидев Москву в сороковые годы ХIХ века. Он писал: «Огромное множество церковных глав, острых, как иглы, шпилей и причудливых башенок горело на солнце… Постарайтесь вообразить себе эту картину, которую даже нельзя передать красками, а не то что нашим бедным языком! Игра света, отраженного этим воздушным городом, собственно, — настоящая фантасмагория среди бела дня, которая делает Москву единственным городом, не имеющим себе подобного в Европе».
Побывавший у нас в начале ХХ века лауреат Нобелевской премии по литературе Кнут Гамсун увидел «нечто сказочное». Бельгийскому поэту и драматургу с мировым именем Эмилю Верхарну Москва показалась «огромным музеем», хотя, собственно, музеев тогда было очень мало по сравнению с Парижем и Лондоном.
Сколько горело на солнце «причудливых башенок»? По словам Владимира Даля, их «только около тысячи и разделены они были некогда на староства или благочиния, именовавшимися образно «сороками», хотя в этих сороках число церквей составляло менее 40». По данным Петра Паламарчука, автора четырехтомного справочника «Сорок сороков», в границах 1917 года (ею служил до падения монархии Камер-коллежский вал) насчитывалось 278 церквей, не считая часовен. Сломали — 141 церковь и почти все часовни.
Ни одной церкви нет больше на Воздвиженке, Знаменке, Тверской, Дмитровке, Мясницкой, Арбате, Остоженке, Пречистенке, Солянке.
По одной сохранилось на Поварской, Никольской, Ильинке, Лубянке. Две пощадили на Сретенке. Три пережили лихо на Покровке, из них одна Воскресения в Барашах обезображена до сих пор, другая — Троицы на Грязи — осталась без колокольни.
Воссозданные утраты за четверть века можно пересчитать по пальцам. Кроме тех, что вернулись на Красную площадь, и собора Христа, — колокольни Большого и Малого Вознесения, собор Зачатьевского монастыря. На Арбатской площади, Знаменке, в Столешниках — построили часовни там, где стояли церкви. На Преображенской площади восстановлен взорванный одним из последних в Москве храм Преображения, находившийся во дворе основанного Петром Преображенского полка. Что еще?
Хорошая новость пришла из резиденции Президента России. Владимир Путин предложил не производить капитальный ремонт обветшавшего здания бывшей Военной школы ВЦИК, «кремлевских курсантов», где размещалась до недавнего времени администрация главы государства и комендатура Кремля. Корпуса у Спасских ворот появились на месте мужского Чудова и женского Вознесенского монастырей, а также Малого Николаевского дворца, дополнявшего Большой Николаевский дворец, именуемый с советских времен Большим Кремлевским дворцом. Если задуманное свершится — Кремлю вернут замечательный ансамбль, разрушенный при Сталине, когда Москва, «реконструировалась», а по сути — подверглась вандализму.
Следы нанесенных городу травм видны на самых славных улицах центра, к ним давно привыкли, их выдают пустыри и чахлые скверы. Самые болезненные раны — на Ильинке и Покровке. На улице высшей власти, прежде партийной, теперь государственной, под номером 17 возвышался Никола Большой Крест, заказанный архангельскими купцами Филатьевыми неизвестному гению. Высокие стены с шестигранными окнами и венцами завершались башенками куполов, усеянными звездами. «Великолепное убранство этого храма относится к самым лучшим образцам русского искусства», — сообщал путеводитель «По Москве» 1917 года. Тогда стены его выглядели светло-голубыми.
Успение на Покровке, где зияет провал между домами, поражало лейб-архитектора графа Растрелли и Василия Баженова, ставившего его в один ряд с Василием Блаженным. По преданию, Наполеон воскликнул: «О, русский Нотр-Дам!» — и выставил вокруг храма команду, чтобы спасти от пожара в 1812 году. Достоевский, приезжая в Москву, отправлялся на Покровку, чтобы увидеть эту церковь. Академика Дмитрия Лихачева Успение на Покровке побудило заняться изучением древней русской культуры.
Я насчитал в центре города 15 разрушенных храмов, имеющих исключительно важное историческое, религиозное и градостроительное значение. Из них особо значимы для видов города те, что находились вблизи Кремля — на Знаменке, Воздвиженке, Остоженке, Арбате. «Улицей святого Николая» называли Арбат. На углу с Плотниковым переулком молились у Николы в Плотниках. Жившие здесь плотники, как стрельцы, особо чтили этого святого. Построенный ими каменный храм был известен с 1625 года. Его разрушили спустя триста лет.
Троица на Арбате, 55, замыкала улицу. Когда церковь обветшала, новый храм возвел Иван Мичурин, прошедший по мысли Петра архитектурную школу в Европе. Самой известной слыла в округе церковь Николы Явленного на изгибе улицы, где возвышалась шатровая колокольня середины ХVII века. Все три церкви на Арбате сломали, когда прокладывали линию метро. На месте Троицы и Николы в Плотниках — большие дома. На месте Николы Явленного — пустырь.
В храме, основанном при Борисе Годунове, хранилась икона, «являвшая» чудо исцеления. С этим местом на Арбате связан разгром казачьего войска украинского гетмана Петра Сагайдачного, пытавшегося захватить Кремль. Первая в царствовании Романовых победа случилась в ночь на праздник Покрова. В память о ней появился Покровский придел. У Николы Явленного произошла торжественная встреча доставленного с почестями умершего в польском плену царя Василия Шуйского, его жены и брата Дмитрия. Отсюда на плечах московские дворяне понесли их в Кремль.
Живший на колокольне Николы Явленного провидец Василий Болящий предсказал дочери Петра, царице Елизавете, что быть ей императрицей. Когда его пророчество сбылось, Елизавета Петровна приезжала в храм, служила панихиды по усопшему, заботилась о его могиле. Она пожаловала церкви список Ахтырской иконы Божией Матери, славившейся исцелениями от лихорадки. Пред иконой, считая ее своей покровительницей, молился Николай Гоголь.
У Николы Явленного находился дом отца Суворова, где, как полагают историки, родился полководец. На погосте храма похоронили героев войны 1812 года, погибшего в бою генерала Василия Вяземского, служившего адъютантом Суворова. Разве все сказанное не дает основания вернуть Николу Явленного Арбату?
Двадцать лет назад на стенке, за которой разруха, установили доску со словами, что здесь была церковь Николы Явленного. С тех пор жду, что воссоздадут шатровую колокольню и стоявший рядом с ней разрушенный при бомбежке Москвы особняк с портиком — жемчужину улицы. Без них Арбат не полон, утратил очарование, побуждавшее художников рисовать, а фотографов снимать эти шедевры.
На Мясницкой улице на расстоянии полутора километров насчитывалось пять храмов. Все уничтожены. На углу с бульварами простирается 80 лет пустырь на месте снесенного Флора и Лавра. Церковь эту видел из окна квартиры Борис Пастернак, когда «Москва еще сохраняла свой старый облик живописного до сказочного захолустья с легендарным великолепием своих знаменитых сорока сороков».
Семь лет назад Общественный градостроительный совет рассмотрел и одобрил предпроектные предложения восстановления церкви Флора и Лавра. Как сказал тогда главный архитектор Москвы Александр Кузьмин: «Церковь планируется воссоздать по архивным документам середины XVII века. Ее площадь составит 200 квадратных метров, помещения православной гимназии 2,5 тысячи квадратных метров и церковного прихода 1,7 тысячи квадратных метров». С тех пор пустырь у Мясницких ворот, где убрали шахту Метростроя, уродовавшую вид улицы и бульвара с довоенных лет, выглядит девственной поляной.
Эскизы застройки Мясницких ворот и воссоздания церкви Флора и Лавра — пока что в Интернете. Выполнила их реставрационная мастерская Андрея Анисимова. Как сообщил архитектор «МК»: «Далее давнего обсуждения дело не пошло. Были инвесторы, готовые вложить средства в проект. Мы готовы вернуться к дорогому нам проекту».
Готова ли мэрия Москвы? В отличие от других храмов, сломанных на Мясницкой, пустырь церкви Флора и Лавра ничем не застроен, земля здесь никому, кроме города, не принадлежит, выкупать ее не понадобится. Коммуникации тянуть не придется. Взяться за это дело хотелось бы еще и потому, что земля, где находились другие разрушенные церкви и колокольни, — свободна, представляет собой пустыри или чахлые скверы, уродуя самые известные улицы и площади.
На Мясницкой есть еще одно место, ждущее реставраторов. Станцию метро «Красные ворота» назвали в память изумительных Красных ворот, построенных при Елизавете Петровне на месте деревянных — времен Петра I. Через них прошли победители Полтавской битвы. Вблизи Красных ворот в церкви Трех Святителей хранилась метрическая книга с записью, что в ночь с 3 на 4 октября 1814 года «у капитана Юрия Петровича Лермонтова родился сын Михаил. Крещен того же октября 11 дня». Толпы москвичей осаждали церковь, когда в ней отпевали любимца народа, непобедимого генерала Михаила Скобелева, скоропостижного умершего в 39 лет. Красные ворота и Трех Святителей сломали в 1927–1928 годах. Руководство АН СССР убеждало городскую власть: «Сломка Красных ворот, по глубокому убеждению Академии наук, была бы равна сознательному уничтожению полотна крупного художника, ни при каких условиях недопустимому». Народный комиссариат просвещения доказывал: «Красные ворота являются единственными в своем роде не только во всесоюзном, но и в мировом масштабе». Не убедили вандалов.
Проект восстановления Красных ворот был выполнен полвека назад в «Моспроекте» под руководством архитектора, лауреата Ленинской премии Павла Штеллера. К 1987 году относится проект известного архитектора Николая Сукояна. Есть и другие интересные предложения. Реставраторам есть на что опереться. А у мэрии и правительства Москвы есть шанс исправить историческую ошибку.
…На Мичуринском проспекте, 70, у Академии ФСБ виден издалека великолепный храм в честь Иверской Богоматери, рассчитанный на 1000 человек. Его золотые купола подняты на высоту 53 метров. С момента закладки первого камня на Дубровке десятки церквей строятся и открыты вокруг Москвы.
Среди разрушенных памятников, повторюсь, 15, имеющих особое градостроительное и историческое значение. Их за несколько лет можно воссоздать заодно с Сухаревой башней и Красными воротами. Была бы воля власти. А деньги у народа найдутся, как нашлись, например, для храма Христа.
