Иногда Дима не отмечал свои дни рождения. Просто не успевал. Как-то так получалось, что в эти дни он оказывался в командировках. То Абхазия, то Таджикистан, то Чечня... А когда возвращался, обязательно говорил: “Вот в следующий раз в день рождения я отвезу вас на дачу, в Сергиев Посад. Там такая природа...” И мы соглашались: “Да, конечно. Вот в следующий раз...”
Димино тридцатилетие мы отмечали на Троекуровском кладбище. Пили “горькую”, глядя на его бронзовый памятник, за юбилей, до которого Димке не дали дожить.
Его несвершившиеся тридцать пять мы отмечаем за несколько дней до вынесения приговора людям, которые обвиняются в убийстве Димы.
Дети, родившиеся в год Диминой смерти, уже ходят в школу. Дима не успел создать семью. Он не успел написать книги. Не успел довести до конца свои начатые незадолго до гибели журналистские расследования.
Но в свои двадцать семь он успел сделать очень многое.
Дима никогда не говорил громких фраз. Не называл себя патриотом и защитником России.
Он просто был одним из честных людей, которые делают свою работу. И писал о том, что искренне думали, что знали честные люди о происходящем в армии.
Мы, Димины коллеги, помним ту волну возмущения и гнева, которую вызвало в стране убийство Дмитрия Холодова. К нам приходили, нам писали сотни и сотни тех, кто любил Диму, не зная его лично, — а полюбили его за правду, за справедливость его статей.
Среди написавших тогда в “МК” был капитан первого ранга, командир подводного ракетоносца.
Вот часть его письма.
“Мне очень хотелось бы надеяться, что происшедшая трагедия всколыхнет российское офицерство, разбудит в нем почему-то уснувшие честь и достоинство — честных людей среди них большинство, иначе и разговор не имел бы смысла. Это будет лучшей памятью светлому человеку на долгие годы”.
Заказные убийства теперь стали привычными. В подоплеке многих из них невозможно понять: где — черное, где — белое. Многих — но не убийства Дмитрия Холодова, которое побудило общество вспомнить об истинном смысле слов “достоинство” и “честь”.
В твой день рождения мы не соберемся за столом под яблонями в Сергиевом Посаде. Мы не украсим свечками праздничный торт — мы поставим свечи в церкви, где тебя отпевали. Не принесем цветы в твой дом — принесем их на кладбище.
Светлая память тебе, Дима...
