— Я возвращаюсь, но вовсе не факт, что насовсем. Конечно, я очень хочу играть за “Спартак”. Это единственная команда, которую я считаю по-настоящему своей. Но сами понимаете: просто такие вещи не решаются.
— Волнуетесь?
— Совершенно спокоен. Готов к встрече с Романцевым. А там посмотрим.
— Когда произойдет эта встреча?
— Пока не знаю. Дату и время не назначали.
— Романцев лично позвонил вам в Австрию?
— Да. А поскольку я в любом случае собирался в Москву — мы сразу определились. Сейчас я как раз еду в аэропорт. Около четырех уже буду в Москве... Кстати, в Инсбруке сейчас такая же жара, как и у вас, те же 30—35 градусов. Кошмар...
Голос Станислава Черчесова звучал спокойно. Никаких эмоций и ностальгических ноток.
— Да какая ностальгия! Я часто бываю дома, и родителей в Осетии навещаю. Так что оторванным от Родины себя не ощущаю.
— Болельщики считают, что в юности вы были чересчур горячим, но со временем остепенились...
— Я и сейчас горячий. Умеренно.
— Роль дублера уязвляла ваше самолюбие?
— Хотелось быть первым. И если бы в свое время — в 1988-м — я не ушел на год в “Локомотив”, никто бы мне не доверил роль первого вратаря в “Спартаке”. А Юрий Палыч Семин сделал ставку на меня. И очень много мне дал. Так что вернулся я в “Спартак” уже совершенно в другом качестве.
— “Локомотив” так и не стал “вашей” командой?
— Ну и что? “Тироль” тоже не стал. Это же не помешало мне трижды выиграть чемпионат страны в его составе. Я профессионал. Так что к вопросам купли-продажи игроков отношусь чисто по-деловому. Эмоции — на втором плане.
— Не думаете, что морально вам будет довольно тяжело выдерживать конкуренцию с Левицким?
— Все решает тренер. Раз меня позвали — значит, были какие-то идеи. А Максима Левицкого я хорошо знаю. Мы даже тренировались вместе. Отличный парень. Талантливый. Но в такой команде, как “Спартак”, так и должно быть.
— А как насчет профессиональной ревности?
— Ревность — порок. Я им не страдаю. Я думаю только о том, как залезть наверх. Турнирной таблицы...
— Станислав, а кто из старых боевых товарищей приедет встречать вас в аэропорт?
— Сам пока не знаю. Но встретят обязательно.
— У вас сохранились теплые отношения с Дасаевым?
— Да нет. Мы даже не перезваниваемся. И потом — он ведь в Испанию надолго уезжал. В общем, потерялись...
— Вы прилетаете с семьей?
— Конечно. С женой и обоими детьми — сыном и дочкой.
— Я слышала, у вашей дочки имя довольно необычное — Мадина. Вы сами его придумали?
— Имя своеобразное, ну и что? Нам пресные не нужны...
— А сын — как и вы, занимается футболом?
— Да, Стас играет среди восьмилетних. Кстати, я тут ни при чем. Никогда его не заставлял. Хочет — пусть играет. Не захочет — ради бога. Его дело. Но пока он хочет, и у него неплохо получается.
— Чувствуется, семья у вас всегда была надежным тылом...
— Это точно. Моя жена Алла — по специальности преподаватель английского языка, но она уже давно не работает. Занимается домом. Так что все в порядке.
— Похоже, вы легко адаптируетесь в любой обстановке.
— А что особенного: в Осетии горы, в Австрии — почти такие же.
— Но в Москве, увы, гор нет...
— Зато есть небоскребы. А это почти одно и то же...
