Могильная чернота воды

Друзья звали его Саней

  Будучи еще совсем молодым человеком, Саша Вампилов записал в свой блокнот: “Я смеюсь над старостью, потому что старым не буду”. Он, наверное, считал, что пишет о старости внутренней. Что всегда будет молод душой. Но судьба поняла эту фразу буквально: не дожив два дня до своего тридцатипятилетия, Александр Вампилов утонул в Байкале. Он так и не дожил до того дня, когда самая лучшая его пьеса — “Утиная охота” — была поставлена. Сегодня одному из самых противоречивых русских драматургов Александру Вампилову исполнилось бы шестьдесят пять.
    
     “Я уверен, все будет хорошо. И, вероятно, будет разбойник-сын, и боюсь, как бы он не был писателем, так как во сне я все вижу писателей. Первый раз, когда мы с тобой собирались в ночь выезда, я во сне с самим Львом Николаевичем Толстым искал дроби, и нашли. Ему дали целый мешочек (10 кг), а мне полмешка. Второй раз в Черемхове, ночуя в доме знакомого татарина, я во сне пил водку с Максимом Горьким и целовал его в щетинистую щеку. Боюсь, как бы писатель не родился... Сны бывают часто наоборот, скорее всего будет просто балбес”. Это письмо Валентина Никитича Вампилова, директора школы поселка Кутулик, его жене Анастасье Прокопьевне в городок Черемхов, где та лежала в роддоме. Валентин Вампилов не зря пил водку с Горьким — предчувствия его не обманули. Мальчик спустя годы действительно стал писателем. Впрочем, и балбесом тоже стал беспримерным. Но тогда об этом говорить было еще рано. Тогда они просто радовались рождению сына. А полгода спустя в их дом пришла беда.
     — Одновременно арестовали и его деда по материнской линии, и отца. Потом, когда открыли архивы, выяснилось, что их расстреляли чуть ли не в один день на Синюшиной горе в Иркутске, — рассказывает вдова драматурга Ольга Вампилова. — То, что он был сыном и внуком врага народа, конечно, сильно на него повлияло. Он всю жизнь очень неохотно рассказывал о своих корнях. Хотя ему повезло чуть больше, чем старшему брату. Тот, будучи на семь лет старше Саши, после школы решил поступать на историко-филологический факультет Иркутского университета. Ему сказали, что таким неблагонадежным сюда путь заказан: так как многие выпускники этого факультета становились учителями, считалось, что на нем дети врагов народа учиться не должны. Так что Михаилу Валентиновичу, который, кстати, всегда удивительно хорошо владел словом, пришлось поступать на геологический. Саше же посчастливилось родиться позже — в 1955 году уже пошла первая волна оттепели, и на этот факультет он таки поступил.
     Друзья звали его Саней. Все они знали его как разбитного парня, человека без комплексов, как тогда говорили. Он любил розыгрыши и шутки, был остряком, каких мало. Вскоре умение острить ему пригодилось — он стал штатным фельетонистом “Советской молодежи” в Иркутске. Там он сдружился с Валентином Распутиным. Позже, приезжая в Москву со своими пьесами, он любил повторять заносчивым москвичам: “В Иркутске живут замечательные, талантливые люди. Там есть такой Валентин Распутин — запомните это имя”.
     В 64-м году Вампилов уходит из “Молодежки”, чтобы написать свою первую двухактную пьесу “Прощание в июле”. В 65-м он пишет “Старшего сына”, по которому много позже снимут замечательный фильм с Караченцовым и Леоновым в главных ролях. В 67-м он заканчивает самую свою знаменитую вещь — “Утиную охоту”. В 71-м завершает работу над драмой “Прошлым летом в Чулимске” (“Валентина”). 17 августа 1972 года Александр Вампилов погибает.
     Если прочитать письма драматурга, которые были недавно изданы, создается ощущение, что все последние годы его жизни были одним сплошным кошмаром. Все его силы уходили на борьбу с системой. Цензорам категорически не нравились произведения молодого автора. В “Старшем сыне” они углядели “наезд” на Советскую Армию. Потому что летчик был прямолинеен и правдив, как и положено бойцу, но выглядел полным идиотом. А хулиган, напротив, вызывал симпатию. У Вампилова все становилось с ног на голову. Традиционные для советского театра положительные герои, которые боролись с героями отрицательными, хотя и не всегда побеждали, но... Все это было ему несвойственно. И потому цензура цеплялась ко всему, к чему только могла.
     Вампилов страдал. Страдал и продолжал писать, несмотря ни на что. Он отправлял одно за другим письма Елене Якушкиной, завлиту Театра им. Ермоловой. И даже обижался на нее, хотя и сам понимал, что обижаться не на что. Разве может одна Якушкина побороть систему? Часто с горькой иронией он говорил друзьям: “Если ничего не выйдет с драматургией, уеду учительствовать на станцию Ук”.
     — Он когда-нибудь говорил о том, что больше не может, что бросает писать?
     — Да нет, всерьез — никогда. Он просто не смог бы не писать. Хотя если бы остался жить, наверное, на какое-то время отошел бы от драматургии и занялся сбором материала для романа. Он хотел написать роман о своих родителях, о сталинском культе, о гражданской войне. Ведь в гражданскую семья его матери разделилась надвое. Одни дядья воевали за красных, другие — за белых. В советское время его мать ходила в церковь и ставила свечки за упокой и за здравие. Но ходила она туда тайком, потому что учительница в церкви — сами понимаете, чем это могло для нее кончиться. Так что обо всем этом он знал не понаслышке.
     — Но ведь это тоже был бы роман в стол!
     — Да он и так почти все писал в стол. “Утиную охоту” он написал в 67-м, когда ему исполнилось тридцать, а пошла она широко только через десять лет. Ставили разве что “Прощание в июне” и “Старшего сына”, за которые он получал копейки. Такую, в общем-то, безобидную вещь, как “Провинциальные анекдоты”, цензура очень долго не пускала. Там было восемь или девять хождений в министерство с просьбой разрешить спектакль. “Современник” вынужден был собрать Розова, Арбузова, Шатрова, Рощина и Райкина, чтобы пробить спектакль. В итоге Фокин его все-таки поставил.
     “Утиную охоту” приняли не сразу. Причем не только цензоры. Вампилова не понимали и простые смертные. Когда он отнес пьесу в иркутский драмтеатр, актеры были возмущены. Они кричали о том, что автор порочит молодежь, делает центральным героем аморального типа, и по тексту даже неясно, осуждает ли он его. Тогдашняя завлит театра позже рассказывала: “Александр был потрясен. Он гневно сказал, что пьесу осудили люди устаревших представлений. “А я вот и есть Зилов, и все мы — Зиловы!” — ответил им он...” Конечно, это было сказано сгоряча. На самом деле автор и герой не настолько уж идентичны. Но в этом была своя правда.
     — Александр Вампилов писал героев с себя? — спрашиваю я Ольгу Вампилову.
     — Конечно. Если выстроить всех центральных персонажей его пьес по мере их возникновения, в каждом из них найдется что-нибудь от Вампилова. В любом романе любого писателя вы найдете черты автора. А как еще творить? Людей изучать под микроскопом?
     Вот что говорил Олег Ефремов об “Утиной охоте”: “Мы прозрели не сразу. Когда была напечатана “Охота”, у критиков не нашлось ни одного слова, чтобы объяснить природу появление такого персонажа, как Зилов. Странный и “безнравственный” герой “Утиной охоты”, предложенный обществу для осмысления, даже не был принят в расчет. Его, Зилова, психологический опыт казался какой-то чудовищной аномалией. Потом, когда стала нарастать посмертная слава Вампилова, начались сложные и пространные объяснения и разъяснения “загадки Зилова” и “тайны Вампилова”... Суть же дела, мне кажется, в том, что Вампилов писал своего героя без всяких иронических кавычек, в самом высоком значении понятия “герой”, которое вкладывали в него большие русские писатели”.
     — В 70-х годах был такой вал постановок, — продолжает Ольга Вампилова. — Чуть ли не в каждом городе СССР ставились спектакли по его пьесам. Потом, с перестройкой, пришел другой тип героя, и вампиловские пьесы сошли со сцены. Сейчас его снова стали очень много ставить.
     После смерти Вампилова началось триумфальное шествие его пьес по стране. Его ставили, но ставили как-то странно: пьесы на бумаге и пьесы на сцене никогда не совпадали. Хотя и там, и тут был один и тот же текст. Как выразилась одна исследовательница творчества Вампилова, “театралы находились в состоянии восхищенного недопонимания”. Разумеется, свою роль сыграла и трагическая гибель драматурга, и сложность для восприятия его произведений. Хотя вообще-то сложности никакой не было. Это пьеса, в которой нет ни одного положительного героя. Каждый персонаж по-своему неприятен. А главный герой, наверное, хуже всех. Но только у одного этого героя случился кризис, только он один чуть не покончил с собой. Но отчего с ним случился этот кризис, остальные персонажи так и не поняли. Только почувствовали, что это нечто серьезное. И тысячи зрителей приходили в театры, смотрели “Утиную охоту” и тоже всего лишь чувствовали, что это нечто серьезное. Но не понимали.
     “Могильная чернота воды”. Это тоже из его записных книжек.
    

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру