“Ему простительно — он еще молодой”. “Ей извинительно, она еще ума не нажила”.
Такое частенько приходится слышать о юных недотепах. Для людей опытных синоним недомыслия и незрелости — молодость.
Так, может быть, секрет и загадка вечной молодости и заключается в недомыслии? То есть достичь неувядаемости весьма несложно: надо перестать думать.
* * *
Ну а если применить подобную градацию к государству и народу?
Боюсь, в состязании по этой шкале Россия не будет знать себе равных. Все у нас — по неопытности и словно впервые. (Поэтому все позволительно и извинительно). И социализм, и капитализм, и отмена крепостного права, и введение ваучеров… “Времени впереди — бездна. Еще успеется нажить опыта и исправить огрехи”…
Вдобавок эта замечательная волшебная страна еще и сама делает все возможное, чтобы сохранить первозданную незамутненность сознания: молодится и лихо сбрасывает годы — не хуже опытной кокетки. “Ах, я ничего не знаю и не ведаю, ни того, что было со мной в прошлом, ни того, что происходило и происходит в мире, ни того, чем чреват тот или иной мой шаг”… “Я такая еще неискушенная… Уж не серчайте на меня: я и по десятому разу наступлю на одни и те же грабли, назначу градоначальников по своему, хи-хи, не слишком внятному разумению, продам задешево ресурсы, разбазарю накопленное предками, проведу выборы на свой специфический манер”… Зато останусь в собственном восприятии непуганой девушкой на выданье, резвушкой, хохотушкой, несмышленой дурочкой, порхающей, будто на первом балу.
Ну а на самом деле?
Неуклюжая, нелепая, неповоротливая — в силу своих размеров — держава. Каким бы расторопным и пронырливым ни был ее отдельный гражданин, его энергия эту громаду не расшевелит.
* * *
Какое-то время казалось: мы выползаем из жуткого исторического периода. Но выяснилось — историю нельзя расчленить, разъять на составляющие части: Ленин хотел как лучше, Сталин извратил его мечты, Хрущев исправлял чудовищные ошибки, а Брежнев подарил народу стабильность существования. Увы, эти потуги в реальности не разнятся, а переплетены, как змеи, в тугой клубок. Наследство прошлого гордиева узла — в каждом из нас. Это мы все сегодня и наблюдаем воочию.
* * *
Гитлер, Карл Маркс и Збигнев Бжезинский, надо думать, с надеждой, благоговением и восторгом взирают с того света на нашу страну. И, наверное, восклицают: “Нет пророков в своем отечестве! У себя на родине мы не столь актуальны, как здесь, в заснеженной гигантской провинции. Нас тут чтут и помнят, хранят верность нашим заветам: какое количество последователей! И не только в смысле поджога и уничтожения исторических памятников и преследования пришлых наций. Не только в упрямом следовании безжизненным экономическим теориям, но в самой неискоренимости идеологии подавления инакомыслия и насаждения рабства”.
Мы и точно сумели угодить на своих пространствах всем: единомышленникам Маркса и его противникам, союзникам диктатуры и ее антагонистам.
Впрочем, есть и недоработки. С течением времени все очевидней становится недальновидность Гитлера. Сжег Рейхстаг, а построить на месте сгоревшего архитектурного памятника подземные стоянки для машин — не додумался.
* * *
О России в футбольном контексте можно сказать и вот что: раньше ее коренные жители не могли управиться с вопросами княжения, теперь не можем и с футболом: опять те же варяги. Призвали на помощь не только игроков, но и Гуса Хиддинга…
* * *
Есть что-то дьявольское в том, что фашизм возник и победил в такой правильной, рациональной стране, как Германия. Значит, педантизм и правильность не могут служить гарантией здравомыслия. Поэтому у нас, с нашей безалаберностью, нацизм, может, и не проскочит.
* * *
Вот какое утешение приходит на ум: те, которые шли в атаку на гитлеровцев и погибали с именем Сталина на устах, были в своем неведении и слепоте гораздо счастливее пославшего их на смерть подозрительного и никому не доверявшего кровавого диктатора. Кто же в итоге прожил более полную и оправданную в собственных глазах жизнь: они или он?
* * *
