Конечно, журналист оговаривается, что вероятность такой войны крайне мала – поскольку продолжает действовать сдерживающий фактор взаимного гарантированного уничтожения. Несмотря на все сокращения ядерных арсеналов США и СССР-РФ, американцы сегодня располагают 7700 ядерными боезарядами, из которых 1950 являются боеготовыми и уже размещены или могут быть моментально размещены на межконтинентальных ракетах наземного и морского базирования и стратегических бомбардировщиках. У России, по данным Федерации американских ученых, боезарядов в целом даже чуть больше – порядка 8500, а боеготовых – чуть меньше, около 1800. Легкие арифметические расхождения дела не меняют – между двумя великими державами существует ядерный паритет.
Да даже если бы его не было, если бы у РФ или США было на порядок меньше ядерных вооружений – допустим, столько, сколько их у Китая или Франции (соответственно 250 и 300 боеголовок), – все равно гипотетическая ядерная война влекла бы за собой неприемлемую цену.
Сопоставление обычных, неядерных сил двух стран приводит к тому же выводу о неприемлемости военной конфронтации. У США численность персонала вооруженных сил – 1,4 млн. плюс 850 тысяч резервистов, у РФ – 845 тысяч человек в рядах вооруженных сил и еще 2,5 млн. в резерве. У США 598 военных баз за рубежом, в 40 странах мира, у России – только сирийский Тартус, вьетнамский Камрань и базы в бывших советских республиках. И даже если прав профессор Нью-Йоркского университета Марк Галеотти, который в интервью газете The Washington Post невысоко оценивает боеспособность российской армии, это все равно большая, мощная армия самой большой страны мира. Ее вооруженные силы построены асимметрично по отношению к американским: у американцев традиционно значительный перевес по авиации и флоту, у России – по средствам ПВО, танкам, наземной артиллерии и др.
Поэтому речь не может идти о военной конфронтации с Россией – тем более, что, как пишет тот же Питер Вебер, в последние годы военные двух стран хорошо изучили друг друга в ходе совместных учений. Да и в былые, советские времена знали друг друга очень неплохо, поскольку вели друг против друга т.н. «подставные войны» (через своих сателлитов) – в Корее, Вьетнаме, Афганистане.
Американские эксперты сходятся во мнении, что единственная мыслимая ситуация, которая может заставить США пойти на военную конфронтацию с Россией, – это гипотетическое российское вторжение, например, под предлогом «защиты соотечественников» на территорию какой-либо страны – союзника по НАТО. (Главные кандидаты на подобную гипотетическую роль – страны Балтии, Польша, Румыния). Украине, Грузии и Молдавии в будущем могут оказывать военную помощь, могут им присвоить статус «важного ненатовского союзника», но воевать за них не пойдут, не полетят и не поплывут. Однако никто не может дать гарантий против случайностей – таких, как сбой электроники, злонамеренная хакерская «подстава» и т.п.
Электроника все больше оттесняет на второй план традиционные средства ведения войны – назовем их примитивным словом «железо». Стратегическое значение приобретает контроль над интернетом – недаром с 1 августа в России вступил в силу закон, приравнивающий интернет-блогеров к СМИ, хотя они представляют собой лишь частные лица. Канадская телерадиокомпания CBC приводит высказывание Чарльза Беккетта, директора департамента коммуникаций Лондонской школы экономики: «Происходящее на Востоке Украины ясно показывает, что иметь в руке смартфон не менее важно, чем автомат».
За 100 лет, прошедших с начала Первой мировой войны, средства ведения войн изменились самым радикальным образом, пишет еженедельник U.S. News & World Report, – наши предки не могли себе представить ничего подобного сегодняшним беспилотникам-дронам, боевым роботам, военным спутникам, лазерному оружию и т.д. Задолго до Первой мировой Альфред Нобель изобрел динамит и ужаснулся разрушительной силе своего изобретения – после чего основал Нобелевскую премию мира. Он умер в 1896 году и не увидел ужасов той войны, по сравнению с которой все предыдущие были детскими играми: Первая мировая унесла 37 млн. человеческих жизней. Вторая – вдвое больше. После Третьей – если она когда-нибудь случится – считать потери будет некому.
Собкор «МК», Нью-Йорк.
